Казенная монополия XVIII в. Казенная монополия – определенные товары, которые имело право ввозить и вывозить только само государство.К казенным товарам XVIII в. относились: пенька, льняное семя, сало, воск, деготь, патока, икра и т. д.В страну ввозились сукно, сахар, шелк, вино и

25. Прикрепление крестьян к земле, или крепостное право Прикрепление крестьян к земле началось в XIV в., когда в междукняжеских договорах появилось обязательство не переманивать друг у друга черно-тяглых крестьян. С середины XV в. устанавливался единый для всех Феодалов

47. Судебный процесс в XVIII в. К особенностям судопроизводства XVIII в. нужно отнести тот факт, что благодаря указу 1697 г. состязательная форма процесса практически угасла. С конца XVII в. в области судебного процесса стала доминировать розыскная (инквизиционная) форма процесса.

48. Кодификация права в XVIII в. Основным источником права в XVIII в. оставалось Соборное уложение 1649 г., появились и новые источники - манифесты, указы, уставы, регламенты, учреждения и др.Регламенты - это законодательные акты, определявшие общую структуру, штаты, функции и

Промышленное предпринимательство в первой половине XIX в. 1803 г., февраля 20 указ об отпуске помещиками своих крестьян на волю по заключении условий, на обоюдном согласии основанных Указ, более известный как Указ о свободных хлебопашцах, был вызван к жизни

Л. Добавочные замечания о прикреплении крестьян 1. Об основаниях прикрепленияВ тексте нашей книги изложена краткая история литературы о прикреплении; там указано, что:а) Старейшее и некогда господствовавшее мнение признает единственным основанием прикрепления волю

В « Путешествии из Москвы в Петербург» описание деревенского жителя начато с его походки и умения говорить. Крестьяне ходили не с опущенной головой и потухшим взглядом, а с достоинством, уверенностью в себе и своих силах. А силой они обладали немалой6 редкий мужчина не поднимал 5 пудов, а были и такие, кто свободно переносил грузы в пудов – почти 2 центнера. В большинстве своем это были люди среднего роста и сухощавые. Встречались, правда, и «рыхлые натуры», или как называли их сами крестьяне, «мякони». Как правило, мужчины носили большие окладистые бороды и длинные, стриженные в кружок, волосы. Зимой борода прикрывала лицо от жгучих морозов, а летом не до ежедневного бритья. Про женщин же говорили двумя выразительными словами: «Женщины красивы».

В разных губерниях избы строились на свой манер, хотя в основе у них одно и то же – сруб. Сруб состоит из нескольких венцов. А венец, в свою очередь, из четырех бревен, особым образом связанных между собой по углам. Если сруб имеет бревенчатую перегородку, то такая изба называется пятистенкой, а если таких перегородок две, то – шестистенкой. Взяться за строительство дома мог сам хозяин с сыновьями, братьями и другими родственниками, а мог нанять деревенских мастеров или пригласить артель из плотников, которые профессионально занимались строительством домов. Во всех случаях рождение новой избы было огромным событием в жизни крестьянской семьи. На строительство изб, как правило, шла сосна. В Сибири воздвигали дома- терема из долговечной лиственницы. Они стоят до сих пор, поражая своей красотой и добротностью.

Избы и изнутри отличались друг от друга. Но было и общее – в каждой избе стояла печь. Собственно, слово «изба» произошло от слова «истопить». Печь корми, обогревала, лечила и даже служила баней! Выгребали угли, настилали солому и залезали туда, ногами вперед. Правда, там не мылись, а только парились. Печь топилась «по черному», дым же, обогревая избу, выходил в небольшое отверстие в потолке. Такая изба называлась курной. Ребятишки, спавшие на полатях у двери, во время топки свешивали головы вниз, чтобы не задохнуться от дымной пелены, растекавшейся по потолку и уплывавшей в верхнюю часть дверного проема. Угол напротив устья печи с маленьким окошком назывался «бабьим кутом». Это – «стрепня», или «кухня». Она отгораживалась перегородкой или занавеской. Там обычно стоял стол, а на стене крепились полки для посуды. Местом хозяина считался другой угол – у двери. Там он работал в зимнее время: чинил порванную упряжь, мастерил что-нибудь. Он и спал там, на «конике» - широкой лавке-ларе.

У двери наверху часто располагались полати – полки, где спали дети. Наискось от печи – «красный угол». Это самое почетное место в избе. Наверху – иконы, внизу – лавки по стенам и стол. Лавки, как правило, были тесовые, а стол из толстых дубовых досок. За столом обедали, пили чай, по праздникам принимали гостей. Избу старались содержать в чистоте, тщательно скоблили стол, стены, пол. Но зимой это было непросто. Ведь приходилось, спасая от морозов, «принимать» в избу только что появившихся на свет козлят, ягнят и телят. Долгое время изба освещалась лучиной. Она готовилась заранее: длинное поленце распаривалось в печи, потом с него ножом отщипывались тонкие щепки – лучинки. Эти лучинки вставлялись горизонтально в специальные подставки, светцы, с расщелинами наверху и поджигались. Под лучиной стояло длинное корытце с водой, куда и падали угольки.

Крестьяне свою пищу делили на «прочную» и легкую. Хлеб, щи, каша – это «прочная» еда. При этом хлеб должен быть хорошо выпеченным, «крутым». Кислые щи – непременно наваристыми, с жирной солониной или свининой. Каша – заправлена топленым маслом или салом. Подкрепившись таким образом, можно было приниматься за любую работу, будь то пахота, косьба или заготовка дров. К легкой пище относили молоко, все, что росло в огороде, и грибы. Считалось, что семья не бедствует, если в доме есть ржаной хлеб, а на обед – щи или картофельная похлебка и молоко. А вот у кого ничего нет, кроме «небеленых» щей, то есть без сметаны, то такая семья относилась к числу бедных: коровы-то нет. Почетным угощением было жареное мясо, лапша, пирог и яичница. Из напитков же в ходу был квас. Кроме кваса пили, конечно, чай. Правда не во всех семьях: ведь заварку и сахар еще надо было купить. Пиленый сахар щипчиками раскалывался на мелкие кусочки и аккуратно отправлялся в рот.

Трапеза в крестьянском доме подчинялась определенному порядку. Перед едой молились. Первым за стол, под образа, садился глава семейства - отец. Еду подавала мать. Ели из общей миски, смех и болтовня немедленно пресекались. А можно было и ложкой по лбу схлопотать, если без команды отца начнешь первым со дна миски куски мяса таскать. Одежда крестьян. Мужик, как отмечает в своей книге «Письма из деревни» А. Н. Энгельгардт, практически не расстается с полушубком в течение всего зимнего дня: он работает во дворе, задает корм скоту, рубит и носит дрова, а то и сидит в нем в избе, потому что дует со всех сторон. Дополняли зимний наряд мужика пояс или ремень, чтобы потуже стянуть полушубок в талии, шерстяной шарф, рукавицы, валенки и теплая меховая шапка. Когда же случался особенно сильный мороз, поверх полушубка надевали тулуп, также сшитый из овчины и покрытый сукном.

Весной и осенью обычной мужской одеждой был армяк – кафтан из грубого толстого сукна, и поддевка, тоже суконная, с «талией и сборками». Летом носили ситцевые рубахи, холщовые штаны и лапти, а кто побогаче – сапоги. Женская одежда была разнообразнее. Зимой – тот же полушубок или шубка. Летом – холщовая рубашка с прорезью спереди, которая стягивается шнуром, ситцевый сарафан, платье. В осеннюю пору – юбка, часто на вате, с застежками на боку, кофта из шерстяной или шелковой ткани с отложным воротничком. Если повседневную одежду шили сами, то праздничную старались приобрести в городе. Мужчины покупали шерстяные или шелковые рубахи с бахромой по подолу, косоворотки – непременно розового цвета, шелковые с кистями пояса, жилеты и пиджаки.

Верхом щегольства считались сапоги из лакированной кожи. В большой моде были обыкновенные калоши. Ими гордились и берегли их. Некоторые надевали их только в сухую погоду, боясь запачкать в слякотной грязи. А еще считалось модным « при всяких выходах подвязать шейный платок – ситцевый или шелковый.

Особой страстью русского народа было посещение бани. Почти на каждом дворе имелась своя баня. Банная премудрость начиналась с выбора места для постройки самой бани. Ее ставили достаточно далеко от жилых построек во избежание пожара и в то же время настолько близко, чтобы, идя из бани домой, человек после жара и пара не застудился. Баню размещали близ воды – реки или озера. Предпочитали речную воду – мягкую, чистую, пахнущую свежестью, а не озерной тиной.

Эволюция крепостничества в XVIII веке. Петровская эпоха

Реформы Петра I оказали серьезное влияние на социально-экономическое развитие страны. В XVIII веке. в России наблюдается (хотя и в начальной стадии) процесс разложения крепостнических и формирования капиталистических отношений. Социально-экономическое развитие России проходило крайне сложно и противоречиво. Вступившие в стадию своего разложения крепостнические отношения не только оставались господствующими, но и распространялись на новые территории.

В петровскую эпоху крепостное право стало пониматься, как институт публичного права. Весь сословный строй этой эпохи построен на принципе государственного интереса, а практически – на всеобщем закрепощении: царь крепок государству, дворянство – царю, крестьяне – дворянам. Крепостное право основано на велениях всенародной пользы. Мысль о государственной пользе, как основании крепостного права, нашла отражение в указе от 18 января 1721 года о покупке деревень к заводам. В указе говорилось о том, что, несмотря на прежнее запрещение купцам приобретать деревни (а запрещение было потому, что купцы занимались исключительно купечеством и не приносили тем самым пользы государству), “...позволяется сим нашим указом...деревни покупать невозбранно”, по причине того, что “...многие купецкие люди...возымели к приращению государственной пользы заводить разные заводы...”. Таким образом, выходило, что владельцы крестьян были лишь временными их держателями по уполномочию государственной власти.

Ключевский пишет: «Указы о первой ревизии юридически смешали два крепостных состояния, прежде различавшиеся по закону, крепостное холопство и крепостное крестьянство. Крепостной крестьянин был крепок лицу землевладельца, но при этом он был еще прикреплен и к своему состоянию, из которого не мог вывести его даже землевладелец: он был вечно обязанный государственный тяглец. Холоп, как и крепостной крестьянин, был лично крепок своему господину, но не нес государственного тягла, лежавшего на крепостном крестьянине. Законодательство Петра распространило государственное тягло крепостных крестьян и на холопов. Таким образом, изменился источник крепости: как вы знаете, прежде этим источником был личный договор холопа или крестьянина с господином; теперь таким источником стал государственный акт - ревизия. Крепостным считался не тот, кто вступил в крепостное обязательство по договору, а тот, кто записан за известным лицом в ревизской сказке. Этот новый источник, которым заменился прежний договор, сообщил крепостному состоянию чрезвычайную растяжимость. С тех пор как не стало ни холопов, ни крепостных крестьян, а оба эти состояния заменились одним состоянием - крепостных людей, или душ, стало возможным по усмотрению сокращать или расширять и количество крепостного населения и границы крепостной зависимости. Прежде крестьянское состояние создавалось договором лица с лицом; теперь оно поставлено было на основании правительственного акта.

Со смерти Петра крепостное состояние расширялось и в количественном и в качественном отношении, т. е. одновременно все большее количество лиц становилось в крепостную зависимость и все более расширялись границы власти владельца над крепостными душами.»

Иными словами характерной особенностью крепостного права XVIII – XIX веков было то, что в отличие от предыдущего, московского периода крестьяне находились в собственности государства. Другая особенность (а точнее сказать тенденция) рассматриваемого периода - консолидация различных категорий крестьянства в единое сословие. Указ 1718 года о введении подушной подати и замене подворного обложения налогом привел к упразднению таких категорий, как подсуседники, захребетники, бобыли. Известно, что при подворном налоговом обложении практиковалось объединение дворов. Во двор более или менее зажиточного крестьянина подселяли бедные крестьянские семьи (подсуседники, захребетники) или одиноких крестьян-бобылей, чтобы не платить налог с их дворов. С введением подушной подати исчезал стимул к такому объединению. Между тем, со второй половины XVIII века положение крестьян частновладельческих заметно ухудшается.

Крепостное состояние размножалось двумя способами - припиской и пожалованием. Приписка состояла в том, что люди, которые не успели примкнуть к основным классам общества, избрав себе постоянный род жизни, по указу Петра I обязаны были найти себе господина и положение, записаться в подушный оклад за каким-либо лицом либо обществом. В противном случае, когда они не находили такого лица или общества, их записывали простым полицейским распоряжением. Таким образом, по II и III ревизии (1742 и 1762 гг.) постепенно попали в крепостную зависимость разные мелкие разряды лиц, прежде свободных, - незаконнорожденные, вольноотпущенники, не помнящие родства и другие бродяги, дети солдат, заштатные церковнослужители, приемыши, пленные инородцы и т.п.

Политика Екатерины II в отношении крепостного крестьянства.

При Екатерине II начинается процесс превращения крепостных крестьян в рабов (как она сама их и называла «Если крепостного нельзя персоной признать, следовательно, он не человек; так скотом извольте его признавать, что к немалой славе и человеколюбию от всего света нам приписано будет».). Самой темной стороной крепостного права был неограниченный произвол помещиков в распоряжении личностью и трудом крепостных, целый ряд государственных деятелей XVIII века говорили о необходимости урегулировать отношения крестьян к помещикам. Известно, что еще при Анне законодательную нормировку крепостного права предлагал осуществить обер-прокурор Сената Маслов (в 1734 г.), да и сама Екатерина высказывалась против рабства, рекомендуя “ предписать помещикам законом, чтоб они с большим рассмотрением располагали свои поборы”, но все эти проекты остались лишь благими пожеланиями. Екатерина, взошедшая на престол по желанию дворянской гвардии и правя посредством дворянской администрации, не могла порвать свои связи с главенствующим сословием. В 1765 году последовало официальное разрешение на продажу таких крестьян без земли (что доказывает преобладание на данном этапе прикрепления не к земле, а к помещику) и даже с разлучением семей. Их имущество принадлежало помещику, гражданско-правовые сделки они могли совершать только с его разрешения.

Они подлежали вотчинной юстиции помещика и телесным наказаниям, которые зависели от воли помещика и ничем не ограничивались. 22 августа 1767 года вышел указ императрицы “О бытии помещичьем людям и крестьянам в повиновении и послушании у своих помещиков, и о неподании челобитен в собственные Ея Величества руки”, в котором крестьянам и прочим людям недворянского сословия запрещалось подавать челобитные Ее Величеству, “а...буде...крестьяне в должном у помещиков послушании не останутся, и в противность... на помещиков своих челобитныя... Ея Императорскому Величеству подавать отважатся”, то предписано высечь их кнутом и отправить на каторгу, засчитав их в рекруты, дабы не причинять ущерба помещику. Законодательство Екатерины о пространстве помещичьей власти над крепостными людьми отличается той же неопределенностью и неполнотой, как и законодательство ее предшественников. Вообще оно было направлено в пользу землевладельцев. Мы видели, что Елизавета в интересах заселения Сибири законом 1760 г. предоставила помещикам право «за предерзостные поступки» ссылать крепостных здоровых работников в Сибирь на поселение без права возврата; Екатерина законом 1765 г. превратила это ограниченное право ссылки на поселение в право ссылать крепостных на каторгу без всяких ограничений на какое угодно время с возвратом сосланного по желанию к прежнему владельцу.

Этим законом государство фактически отказывалось защищать крестьян от произвола помещиков, что естественно вело к его усилению. Правда, в России дворянам никогда не было предоставлено право лишения жизни крепостных, и если дело об убийстве крепостных доходило до суда виновных ждало серьезное наказание, однако далеко не все дела доходили до суда и мы можем только догадываться о том, насколько тяжелой была жизнь крестьян, ведь помещики имели официальное право на телесное наказание и тюремное заключение по своему усмотрению, так же как и право на продажу крестьян. Крестьяне платили подушную подать, несли государственные повинности и феодальную поземельную ренту помещикам в форме барщины или оброка, натурального или денежного. Так как хозяйство было экстенсивным, то возможность роста доходов помещики видели только в увеличении барщины или оброка, барщина к концу XVIII века стала доходить до 5-6 дней в неделю. Иногда помещики вообще устанавливали семидневную барщину с выдачей месячного продовольственного пайка (“месячины”). Это в свою очередь вело к ликвидации крестьянского хозяйства и деградации феодализма к рабовладельческому строю. Со второй половины XVIII века появляется новая категория крестьян – “посессионные”. Отсутствие рынка рабочей силы вынудило правительство обеспечивать промышленность рабочей силой путем прикрепления целых деревень (крестьянских общин) к заводам. Барщину они отрабатывали в течение нескольких месяцев в году на заводах, т.е. отбывали сессию, отсюда пошло и их название – посессионные.

Таким образом, в первой половине XVIII в., и особенно после смерти Петра I, для экономики России стало характерным повсеместное использование подневольного труда крепостных или приписных государственных крестьян. Предпринимателям (в том числе недворянам) не приходилось надеяться на рынок свободной рабочей силы, который с усилением борьбы государства с беглыми, вольными и «гулящими» - основным контингентом свободных работных людей - существенно сузился. Более надежным и дешевым способом обеспечения заводов рабочей силой была покупка или приписка к предприятиям целых деревень. Политика протекционизма, проводимая Петром I и его преемниками, предусматривала приписку и продажу крестьян и целых деревень владельцам мануфактур, и прежде всего таких, которые поставляли в казну необходимые для армии и флота изделия (железо, сукно, селитру, пеньку и т.д.). Указом 1736 г. все работные люди (в том числе вольнонаемные) признавались крепостными владельцев заводов.

Указом 1744г. Елизавета подтвердила постановление от 18 января 1721г., разрешавшее владельцам частных мануфактур покупать к заводам деревни. Поэтому во времена Елизаветы целые отрасли промышленности основывались на подневольном труде. Так, во второй четверти XVIII в. на большинстве заводов Строгановых и Демидовых использовался исключительно труд крепостных и приписных крестьян, а предприятия суконной промышленности вообще не знали наемного труда - государство, заинтересованное » поставках сукна для армии, щедро раздавало заводчикам государственных крестьян. Такая же картина была на государственных предприятиях. Перепись работных людей уральских государственных заводов в 1744-1745 гг. показала, что вольнонаемных среди них было лишь 1,7%, а остальные 98,3% работали в принудительном порядке.

Начиная с эпохи Екатерины II осуществлялись теоретические исследования ("решение задачи" в Вольном экономическом обществе о том, "что полезнее для общества, чтоб крестьянин имел в собственности землю, или только движимое имение и сколь далеко его права на то или другое имение простираться должны"), проекты освобождения крестьян А. А. Аракчеева, М. М. Сперанского, Д. А. Гурьева, Е. Ф. Канкрина и других общественных деятелей) и практические эксперименты (например, указ Александра I 1801 г. о разрешении покупать и продавать незаселенные земли купцам, мещанам, казенным крестьянам, помещичьим, отпущенным на волю, указ о вольных хлебопашцах, разрешивший помещикам самим, помимо государства, изменять свои отношения с крестьянами, указ об обязанных крестьянах, реформа государственных крестьян графа П. Д. Киселева), направленные на поиск конкретных путей, обеспечивающих минимальные издержки по внедрению новых институтов и реформированию в Российской империи в целом).

Закрепощение крестьян затруднило развитие промышленности, лишило ее свободных рабочих рук, нищее крестьянство не имело средств на покупку промышленных изделий. Иными словами, сохранение и углубление феодально-крепостнических отношений не создавало рынка сбыта для промышленности, что в совокупности с отсутствием рынка свободной рабочей силы являлось серьезным тормозом в развитии экономики и обуславливало кризис крепостнической системы. В историографии конец XVIII характеризуют как кульминацию крепостного права, как период расцвета крепостнических отношений, однако неизбежно за кульминацией следует развязка, за периодом расцвета – период разложения, так произошло и с крепостным правом.

Государственное и дворянское землевладение имели одну общую черту, связанную с появлением новой формы землепользования: вся земля, удобная для полевого хозяйствования, которой владело государство, отдавалась в пользование крестьянам. Вместе с тем и помещики обыкновенно отдавали в пользование своим крестьянам за оброк или барщину известную часть имения: от 45% до 80% всей земли крестьяне использовали для себя. Таким образом, в России имела место феодальная рента, в то время как по всей Европе распространялись нормы классической ренты с привлечением товарно-денежных отношений, с участием субъектов рентных отношений в торговом обороте и рыночных отношениях.

Последние годы уходящего XVIII века не прошли, между тем, незаметно для русских крестьян.

Крестьянская политика Павла I

Определенную, хотя и весьма противоречивую политику в отношении крестьянского вопроса проводил Павел I. За четыре года царствования он раздарил около 600 тыс. крепостных, искренне полагая, что за помещиком им будет жить лучше. В 1796 произошло закрепощение крестьян в области войска Донского и в Новороссии, в 1798 отменен введенный Петром III запрет на покупку крестьян владельцами не из дворян. Вместе с тем, в 1797 была запрещена продажа дворовых крестьян с молотка, а в 1798 - украинских крестьян без земли. В 1797 Павел издает Манифест о трехдневной барщине, вводивший ограничения на эксплуатацию помещиками крестьянского труда и ограничивавший их владельческие права.

Более решительные (хотя и далеко не достаточные) шаги в данном направлении – улучшения положения крестьян – были сделаны уже в XIX веке.

Быт крестьян в России XVIII века

В « Путешествии из Москвы в Петербург» описание деревенского жителя начато с его походки и умения говорить. Крестьяне ходили не с опущенной головой и потухшим взглядом, а с достоинством, уверенностью в себе и своих силах. А силой они обладали немалой6 редкий мужчина не поднимал 5 пудов, а были и такие, кто свободно переносил грузы в 10-12 пудов – почти 2 центнера. В большинстве своем это были люди среднего роста и сухощавые. Встречались, правда, и «рыхлые натуры», или как называли их сами крестьяне, «мякони». Как правило, мужчины носили большие окладистые бороды и длинные, стриженные в кружок, волосы. Зимой борода прикрывала лицо от жгучих морозов, а лето м не до ежедневного бритья. Про женщин же говорили двумя выразительными словами: «Женщины красивы».

В разных губерниях избы строились на свой манер, хотя в основе у них одно и то же – сруб. Сруб состоит из нескольких венцов. А венец, в свою очередь, из четырех бревен, особым образом связанных между собой по углам. Если сруб имеет бревенчатую перегородку, то такая изба называется пятистенкой, а если таких перегородок две, то – шестистенкой. Взяться за строительство дома мог сам хозяин с сыновьями, братьями и другими родственниками, а мог нанять деревенских мастеров или пригласить артель из плотников, которые профессионально занимались строительством домов. Во всех случаях рождение новой избы было огромным событием в жизни крестьянской семьи. На строительство изб, как правило, шла сосна. В Сибири воздвигали дома-терема из долговечной лиственницы. Они стоят до сих пор, поражая своей красотой и добротностью.

Избы и изнутри отличались друг от друга. Но было и общее – в каждой избе стояла печь. Собственно, слово «изба» произошло от слова «истопить». Печь корми, обогревала, лечила и даже служила баней! Выгребали угли, настилали солому и залезали туда, ногами вперед. Правда, там не мылись, а только парились. Печь топилась «по черному», дым же, обогревая избу, выходил в небольшое отверстие в потолке. Такая изба называлась курной. Ребятишки, спавшие на полатях у двери, во время топки свешивали головы вниз, чтобы не задохнуться от дымной пелены, растекавшейся по потолку и уплывавшей в верхнюю часть дверного проема. Угол напротив устья печи с маленьким окошком назывался «бабьим кутом». Это – «стрепня», или «кухня». Она отгораживалась перегородкой или занавеской. Там обычно стоял стол, а на стене крепились полки для посуды. Местом хозяина считался другой угол – у двери. Там он работал в зимнее время: чинил порванную упряжь, мастерил что-нибудь. Он и спал там, на «конике» - широкой лавке-ларе.

У двери наверху часто располагались полати – полки, где спали дети. Наискось от печи – «красный угол». Это самое почетное место в избе. Наверху – иконы, внизу – лавки по стенам и стол. Лавки, как правило, были тесовые, а стол из толстых дубовых досок. За столом обедали, пили чай, по праздникам принимали гостей. Избу старались содержать в чистоте, тщательно скоблили стол, стены, пол. Но зимой это было непросто. Ведь приходилось, спасая от морозов, «принимать» в избу только что появившихся на свет козлят, ягнят и телят. Долгое время изба освещалась лучиной. Она готовилась заранее: длинное поленце распаривалось в печи, потом с него ножом отщипывались тонкие щепки – лучинки. Эти лучинки вставлялись горизонтально в специальные подставки, светцы, с расщелинами наверху и поджигались. Под лучиной стояло длинное корытце с водой, куда и падали угольки.

Крестьяне свою пищу делили на «прочную» и легкую. Хлеб, щи, каша – это «прочная» еда. При этом хлеб должен быть хорошо выпеченным, «крутым». Кислые щи – непременно наваристыми, с жирной солониной или свининой. Каша – заправлена топленым маслом или салом. Подкрепившись таким образом, можно было приниматься за любую работу, будь то пахота, косьба или заготовка дров. К легкой пище относили молоко, все, что росло в огороде, и грибы. Считалось, что семья не бедствует, если в доме есть ржаной хлеб, а на обед – щи или картофельная похлебка и молоко. А вот у кого ничего нет, кроме «небеленых» щей, то есть без сметаны, то такая семья относилась к числу бедных: коровы-то нет. Почетным угощением было жареное мясо, лапша, пирог и яичница. Из напитков же в ходу был квас. Кроме кваса пили, конечно, чай. Правда не во всех семья х: ведь заварку и сахар еще надо было купить. Пиленый сахар щипчиками раскалывался на мелкие кусочки и аккуратно отправлялся в рот.

Трапеза в крестьянском доме подчинялась определенному порядку. Перед едой молились. Первым за стол, под образа, садился глава семейства - отец. Еду подавала мать. Ели из общей миски, смех и болтовня немедленно пресекались. А можно было и ложкой по лбу схлопотать, если без команды отца начнешь первым со дна миски куски мяса таскать. Одежда крестьян. Мужик, как отмечает в своей книге «Письма из деревни» А. Н. Энгельгардт, практически не расстается с полушубком в течение всего зимнего дня: он работает во дворе, задает корм скоту, рубит и носит дрова, а то и сидит в нем в избе, потому что дует со всех сторон. Дополняли зимний наряд мужика пояс или ремень, чтобы потуже стянуть полушубок в талии, шерстяной шарф, рукавицы, валенки и теплая меховая шапка. Когда же случался особенно сильный мороз, поверх полушубка надевали тулуп, также сшитый из овчины и покрытый сукном.

Весной и осень ю обычной мужской одеждой был армяк – кафтан из грубого толстого сукна, и поддевка, тоже суконная, с «талией и сборками». Лето м носили ситцевые рубахи, холщовые штаны и лапти, а кто побогаче – сапоги. Женская одежда была разнообразнее. Зимой – тот же полушубок или шубка. Лето м – холщовая рубашка с прорезью спереди, которая стягивается шнуром, ситцевый сарафан, платье. В осеннюю пору – юбка, часто на вате, с застежками на боку, кофта из шерстяной или шелковой ткани с отложным воротничком. Если повседневную одежду шили сами, то праздничную старались приобрести в городе. Мужчины покупали шерстяные или шелковые рубахи с бахромой по подолу, косоворотки – непременно розового цвета, шелковые с кистями пояса, жилеты и пиджаки.

Верхом щегольства считались сапоги из лакированной кожи. В большой моде были обыкновенные калоши. Ими гордились и берегли их. Некоторые надевали их только в сухую погоду, боясь запачкать в слякотной грязи. А еще считалось модным « при всяких выходах подвязать шейный платок – ситцевый или шелковый.

Особой страстью русского народа было посещение бани. Почти на каждом дворе имелась своя баня. Банная премудрость начиналась с выбора места для постройки самой бани. Ее ставили достаточно далеко от жилых построек во избежание пожара и в то же время настолько близко, чтобы, идя из бани домой, человек после жара и пара не застудился. Баню размещали близ воды – реки или озера. Предпочитали речную воду – мягкую, чистую, пахнущую свежестью, а не озерной тиной.

Крестьянская работа

Сельские праздники

Крепостническое землевладение, как и в допетровское время, продолжало расширяться за счет царских пожалований. Только с 1682 по 1710 г. были розданы из дворцового фонда 273 волости с более чем 43 тыс. крестьянских дворов. Огромные пожалования получили виднейшие сотрудники Петра I-А. Д. Меншиков, адмирал Ф. А. Головин и другие вельможи. Фельдмаршал Б. П. Шереметев «за многие верные службы» получил в награду от царя дворцовую Юхотскую волость (Ростовский уезд). Крупные земельные владения достались дворянам-иммигрантам из Грузии, Кабарды, Молдавии.

Одновременно с ростом дворянского землевладения в центральных районах страны продолжалось проникновение крепостнических порядков на Юг и Юго-Восток. Дворяне получали земли в Белгородской и Воронежской провинциях, границы которых передвинулись дальше на юг. Опираясь на поддержку правительства, проводившего колонизаторскую политику по отношению к народам Поволжья, русские помещики сами захватывали земли местной феодальной знати, главным образом татарской. Крепостническое землевладение расширялось и на Украине. Гетман И. С. Мазепа выдал казацкой старшине свыше тысячи универсалов (грамот) на имения, причем сам захватил около 20 тыс. дворов. К 1729-1730 гг. около двух третей крестьянских дворов на Украине, оказалось в феодальной зависимости от светских и духовных землевладельцев.

В сельском хозяйстве оставалась та же рутинная техника (преобладание трехполья, деревянная соха); урожаи были такими же низкими, как и в предшествующее время. Наиболее существенный сдвиг состоял в расширении посевов технических культур и развитии овцеводства. Оба процесса находились в тесной связи со строительством новых промышленных предприятий и повышением спроса на сырье для них.

Развитие товарно-денежных отношений расширяло связи помещичьего и крестьянского хозяйства с рынком и влияло на их организацию. Отсюда дальнейший рост двух тенденций, выражавших приспособление крепостного хозяйства к этим отношениям: в нечерноземных районах, где почва была малоплодородной, повышалось значение оброчных повинностей, натуральных и денежных, на Юге росла барская запашка, преобладала барщинная повинность крестьян. Но в большинстве случаев помещик, как и в XVII в., сочетал барскую запашку с взиманием оброчных повинностей. Например, в имении князя М. П. Гагарина в Коломенском уезде крестьяне поставляли ежегодно с каждого тягла по барану, поросенку, полпуда свинины, гуся, утку, четыре курицы и 50 яиц. «Да сверх того они пашню пашут, и сена косят, и всякую работу помещицкую работают, и в Москву подводы под запас бывали»

Наиболее распространенной была трехдневная барщина, однако многие помещики посылали крестьян на барщину и чаще. Известный публицист этого времени И. Т. Посошков отмечал, что «есть такие безчеловечные дворяне, что в работную пору не дают крестьянам своим единого дня… многие дворяне, - продолжал он, - говорят: «крестьянину де не давай обрости, но стриги ево яко овцу до гола»».

На положении крестьян тяжело отражался рост государственных повинностей, в особенности рекрутской, а также многочисленных прямых и косвенных налогов. Государство ежегодно привлекало население к разным строительным работам. Десятки тысяч крестьян, согнанных со всех концов страны, строили флот в Воронеже, Таганроге, Азове, Петербурге, Казани, рыли каналы, воздвигали крепости и города. По сравнению с XVII в. возросли постойная (квартирная) и подводная повинности: крестьяне обязаны были обеспечивать на время постоев воинские команды продовольствием, а лошадей фуражом. Находившиеся на постое войска чинили крестьянам «многое разорение, убытки и обиды». В целях увеличения доходов правительство вводило новые виды сборов. По совету изобретательных прибыльщиков (так назывались многочисленные в ту эпоху авторы проектов об увеличении доходов казны) были обложены налогами домашние бани, мельницы, введена гербовая бумага. Особый налог платили желающие сохранить бороду вопреки царскому приказу.

Крупный доход казне принесла денежная реформа, сопровождавшаяся уменьшением количества серебра в монете. Только за три года (1701-1703), в течение которых наиболее интенсивно проводилась чеканка новой монеты, казна получила чистой прибыли свыше 2,8 млн. рублей. Одновременно в результате монетной операции курс рубля снизился почти вдвое, соответственно этому поднялись цены на товары.

И тем не менее уже на третьем году войны со Швецией расходы значительно превысили текущие доходы. В поисках источников увеличения государственных доходов правительство в 1710 г. провело подворную перепись. Но вопреки ожиданиям перепись обнаружила уменьшение количества крестьянских и посадских дворов по сравнению с итоговыми данными последней переписи 1678 г. «Пустота» объяснялась массовым бегством крестьян из центральных уездов на окраины. Вместе с тем многие помещики, чтобы уменьшить налоговое обложение и увеличить собственные доходы, объединяли несколько крестьянских дворов в один двор.

Тогда было решено перейти от подворного обложения к подушному. С этой целью в 1718 г. началась перепись населения (мужского), итоги которой, однако, также не удовлетворили правительство, так как помещики подавали заниженные сведения о количестве имевшихся у них крепостных. Для уточнения численности податного населения перепись была проведена заново, в связи с чем и получила название «ревизии». На основании ее данных население в России можно исчислить примерно в 14 млн. чел. Основным прямым налогом стала подушная подать в размере 70 копеек с каждой «крестьянской души» мужского пола.

Значение первой ревизии не ограничивалось интересами фиска. Она имела, кроме того, и большое социальное значение, так как с ее проведением увеличилось число крепостных. Если раньше кабальные холопы получали свободу после смерти своего господина, то во время проведения первой ревизии их приравняли к крепостным и наравне с ними обязали платить подушную подать. Таким образом, кабальные холопы слились с массой закрепощенного крестьянства и превратились в наследственную собственность помещика. Возросла также феодальная эксплуатация так называемых государственных крестьян. К ним по ревизии были отнесены черносошные крестьяне северных районов и пашенные крестьяне Сибири, народы Среднего Поволжья и однодворцы (всего свыше 1 млн. душ мужского пола). Помимо подушной подати они платили дополнительный оброк в 40 копеек с мужской души.

Вместе с тем в деревне росло экономическое влияние более зажиточных («прожиточных» и «семьянистых») хозяйств. Деревенские богатеи заводили торги и промыслы, выполняли наряду с купцами подряды на строительные работы и по снабжению армии продовольствием и фуражом. Стоимость таких подрядов нередко оценивалась в десятки тысяч рублей. Часть торгующих крестьян и подрядчиков пополняла ряды купечества, переходила в города и вкладывала средства в промышленность.