С момента, когда Германия объявила о том, что будет принимать сирийских беженцев без ограничений, прошло больше года. Страна тратит огромные силы и средства на то, чтобы не только поселить у себя людей, но и интегрировать их в местное общество, хотя предсказать точный срок пребывания мигрантов в Германии не может никто. Кто-то из них хочет уехать обратно на родину, как только станет безопасно. Другие - обычно это люди до 30 лет - хотят остаться и строить свою жизнь в Германии. Для всех организованы курсы немецкого и всевозможная помощь. Однако большая часть беженцев все равно сталкивается со страной только в образе знаменитой местной бюрократии. Мы поговорили с людьми, которые меняют ситуацию и помогают беженцам увидеть Германию не только через бюрократические институты, а также с теми, кого такая позиция возмущает.
«Вы правда думаете, что жить в Германии на эти 400 евро, что им платят, реально?»
Немка Анна-Кристин Альберс - владелица знаменитых питерских баров «Дача», «Дюны» и Poison. Вернувшись с маленькой дочерью в Берлин осенью 2015 года, Анна стала выяснять, что можно сделать для беженцев. «Я пошла помогать в бывший аэропорт Темпельхоф, ставший одним из крупнейших общежитий для беженцев в Берлине, - в пункт выдачи одежды. Это работа автоматическая: всегда требуются лишние руки, чтобы выдавать людям необходимые вещи».
Прошлой осенью, когда у государства не хватало возможностей справиться с размещением огромного количества людей, сработал фейсбук. Волонтеры из групп поиска жилья для беженцев, например, из Places 4 Refugees , писали: «30 человек, стоят здесь, негде спать». А жители Берлина отвечали в комментариях: к нам могут приехать двое, к нам трое, мы можем приютить одного. Анна тоже подписалась на обновления, один раз ей позвонили насчет ночлега, она согласилась, но с облегчением выдохнула, когда в тот день никто так и не приехал. Говорит об этом честно и спокойно: да, было странно открывать свой дом, а кому - непонятно.
Со временем группа превратилась в место, куда беженцы пишут с любыми вопросами, и им пытаются помочь. Жилье - до сих пор одна из самых актуальных тем. В одной из подобных групп Анна увидела пост парня из Пакистана, который уже долгое время был в поиске комнаты. «Я подумала, что ему, скорее всего, тяжелее, чем остальным. Молодой мужчина, кто его возьмет? Договорились встретиться в кафе.Приятный образованный парень, знает английский. Ну отлично, пойдем, говорю, ко мне домой. Ко мне в это время приехали мои коллеги из России. И вот мы сели все вместе на кухне завтракать, поболтали, я написала ему текст объявления для сайтов с поиском квартир. Уходит вечером, а русские знакомые спрашивают: «Так нормальный парень, а почему ты говорила, что он беженец?» Ну а кого они ожидали увидеть, животное, что ли?»
Иногда муж мне говорит: «Аня, ну это не твоя проблема, не принимай так близко к сердцу». Но дело в том, что это моя проблема
Анна начала помогать и другим беженцам: писать объявления, читать ответы, договариваться о просмотре, вместе ездить к хозяевам («разумеется, сразу другое отношение, когда с ними приезжаю я»), согласовать все документы с Jobcenter - органом, который занимается выдачей пособий на аренду жилья («это и немцам-то тяжело, а тут люди без языка, без понимания системы»).
В первый раз оставить свою квартиру на долгий срок получилось, когда Анна уезжала в Россию на полгода. С бюрократической точки зрения это означает, что жилье можно официально сдать через Jobcenter - они одобряют оплату жилья беженцам только на срок от шести месяцев и больше. «Я написала в фейсбук-группе, что уезжаю и готова сдать свою квартиру, но только знакомым знакомых. Мне написали два брата, 23 и 25 лет. И снова - любовь с первого взгляда. Взрослые, порядочные, образованные люди. Возвращаюсь через полгода - все окна, горшки и ящики вымыты, все постирано и выглядит лучше, чем было».
В Берлине одному беженцу выделяется примерно 420–430 евро в месяц на жилье. Любые подработки не должны превышать доход в 120 евро в месяц, иначе человек лишается пособия. Есть скидки для проезда беженцев в общественном транспорте, многие люди готовы сдавать свои квартиры и комнаты за минимальные деньги. Однако немецкий дается многим не сразу, дипломы о высшем образовании не всегда получается подтвердить, а разрешения на работу приходится ждать месяцами.
«Вы правда думаете, что жить в Германии на эти 400 евро, что им платят, реально? Братья, которые у меня жили, оба инженеры, с высшим образованием, вынуждены подрабатывать мытьем посуды. В самом своем активном возрасте не могут здесь ничего толкового делать», - рассказывает Анна.
Из близких за Анну больше всех переживает муж: боится, что в какой-то момент она разочаруется. «Иногда он мне говорит: «Аня, ну это не твоя проблема, не принимай так близко к сердцу». Но дело в том, что это моя проблема. Эти люди здесь, они дошли до нас, я могу их потрогать, я их трогала! Это больше не кадры из новостей, а значит, надо что-то делать».
«Даже минимальная помощь кому-то нужна»
Каспар Томале изучает экономику и работает в берлинских стартапах. Чуть больше года назад он вместе с друзьями организовал помощь беженцам на границе с Венгрией и на греческих островах. «Мы поняли, что та информация, которая поступает к нам из СМИ, не до конца отражает то, что происходит на самом деле. Знакомый работает врачом и в какой-то момент опубликовал в твиттере фото с места событий. Мы тоже поехали смотреть сами. Тысячи людей на жаре, на голой земле, под дождем и солнцем, много детей и стариков, не хватает самых элементарных средств гигиены - памперсов, прокладок».
Каспар и его друзья сделали отдельный счет, куда очень быстро стали поступать переводы, в течение нескольких дней собрали сумму на закупку предметов первой необходимости. «Мы поняли две вещи: когда случается беда - землетрясение, наводнение или еще что-то, сравнимое по масштабам с той ситуацией на границах, - проходит время, прежде чем отреагирует пресса, и еще больше времени, прежде чем туда могут приехать большие организации вроде «Врачей без границ». И второе - в таких ситуациях любая, даже самая минимальная помощь кому-то нужна. На месте нашей основной задачей была доставка людей от одного транзитного лагеря у границы до другого, которые иногда находились на расстоянии 20 километров друг от друга. И люди, включая больных и стариков, должны были идти туда пешком. Мы сумели организовать шаттлы, которые быстро перевозили людей в следующий лагерь». Затем ребята работали с волонтерами на греческих островах: «Мы организовали группу в фейсбуке, выложили туда кадры с острова и открытый гугл-док, куда все желающие приехать и помочь могли вписать свое имя, даты, в которые могут приехать, и какими навыками они обладают, - кто-то мог оказывать медицинскую помощь, кто-то водит машину, кто-то работает с детьми. Мы занимались организацией этих процессов, чтобы не допустить хаоса и чтобы все на месте знали, кому и чем заниматься».
Осенью началась учеба, ребята вернулись в Берлин и стали думать, что можно сделать дальше. Так же как и Анна, Каспар состоит в группах по поиску жилья беженцам, и несколько раз у него дома жили те, кому негде было ночевать.
Одна из подруг Каспара сделала проект с NABU - немецкой негосударственной организацией, которая занимается защитой природы: проект называется «Счастливые выходные». Девушка получила от организации несколько тысяч евро, купила на эти деньги велосипеды и средства для их ремонта, еду, чтобы готовить ее вместе с беженцами. Теперь по выходным она собирает детей и взрослых, учит кататься и чинить велосипеды - большинство из них не пробовали ездить, а это важный навык для жизни в Берлине. Затем они вместе устраивают пикник, готовят еду, слушают музыку, общаются.
В Германию приехал миллион людей, и разбрасываться обобщениями, говоря, что все они террористы или лентяи, - это нечестно
Проекты с едой вообще популярны - Пит Шмолке, программист из Берлина, использовал один сервис , чтобы пригласить на ужин ребят из Сирии: «Ахмед пришел с другом, который неплохо говорил по-немецки, они принесли огромный букет цветов моей девушке. Ребята очень стеснялись, но потом расслабились, и все прошло замечательно. Конечно, эти ужины - как капля в море, но все-таки хоть немного помогают ребятам почувствовать гостеприимство, увидеть обычных людей, а не только сотрудников ведомств».
Другой проект связан с плаванием - вместе с друзьями Каспар собирает подростков-беженцев, обычно им от 12 до 16 лет, и ведет их в бассейн. Там их учат правильно плавать, а потом они идут есть мороженое, болтают и привозят детей обратно. «Я бы сказал, что в большей опасности находятся беженцы, - не пересчитать, сколько в Германии людей с ультраправыми взглядами, да и просто тех, кто не терпит чужаков и не упустит возможности оскорбить меньшинства. В Германию приехал миллион людей, и разбрасываться обобщениями, говоря, что все они террористы или лентяи, - это нечестно».
«Я хочу, чтобы у них перед глазами были другие примеры»
Жаннетт Боттланг, владелица собственной риелторской компании в Берлине, оформила временную опеку над двумя подростками из Сирии. «В прошлом году в СМИ была постоянная истерика, все только и говорили о том, что будет с Германией и немцами. Я очень беспокоилась, но решила, что будет проще что-то делать, чем переживать. Я нашла организацию, которая занимается помощью подросткам из Сирии, оказавшимся в стране без семьи».
В теории такие организации работают очень просто - раз в неделю устраиваются встречи, куда могут прийти все желающие - познакомиться с ребятами, приготовить с ними еду, поболтать. Основная задача - найти подросткам наставника в Германии, который сможет проводить с ними часть времени, знакомить с жизнью и традициями страны, помогать с документами и языком, постепенно интегрируя детей в немецкое общество. Для того чтобы оформить такую опеку - Patenschaft, - достаточно предоставить справку об отсутствии судимостей и проблем с полицией.
На практике все выглядело иначе: десятки потерянных подростков - и практически ни одного немца. «Я пришла на эту встречу и почувствовала отчаяние. Очень много детей, которым обещают, что к ним придут, а в итоге практически ни одного немца. Там я познакомилась с двумя сирийскими мальчиками - два Мухаммеда, 16 и 17 лет. Один из них немного говорил по-немецки, мы поболтали и договорились, что на следующий день я возьму их погулять по городу и поесть мороженое. После второй встречи стало ясно, что у нас есть контакт и я хочу им помогать. С тех пор прошло полгода - мы много времени проводим вместе, встречаемся через день, постоянно на связи. Я хочу помочь им влиться в немецкую среду».
Через несколько недель встреч подростки попросили Жаннетт стать их официальным опекуном - это бы дало ей право подписывать важные документы, выбирать школы и, самое главное, оформить запрос на предоставление убежища в стране. «Я боялась, что если они что-то сделают, то мне придется за это отвечать. Оказалось, что все немного иначе: я могу помогать им с документами и решать важные бюрократические вопросы от их имени, но все же не отвечаю за их поступки. Я согласилась».
Жаннетт водит подопечных на встречи с друзьями, на концерты и дни рождения. На одной из вечеринок, куда она пришла с одним из мальчиков, после их ухода оставшиеся немцы долго обсуждали, какой он милый, современный парень и как хорошо говорит по-немецки. В этом еще один смысл таких программ: не только показать подросткам Германию, но и Германии - подростков.
Жаннетт не скрывает, что есть проблемы. Главная - это религия. «У старшего мальчика в Германии есть сестра, она приехала в страну позже и сейчас находится в Баварии. Они оба из очень религиозной семьи. Мы поехали навестить ее, и она вышла к нам без головного убора - красивая, по-европейски выглядящая молодая женщина. Ей 23 года, она очень умная, амбициозная, собирается работать в больнице, хочет построить карьеру в Германии. Я была так рада за нее, за то, как смело она вливается в новое общество! Но для брата ее непокрытая голова была ударом. Я пыталась ему объяснить, что ей так будет проще интегрироваться в европейской стране, но он ни в какую, рассказал родителям, была семейная драма. Мне не кажется, что он услышал мои доводы или, скажем так, пытался понять их. А я очень злилась. Мы в Европе, ну какой платок, какой младший брат, диктующий, как выглядеть? Есть вопросы, по которым нам не так просто сойтись».
Культурный шок у мальчиков случается регулярно. В конце сентября Жаннетт повезла их на Октоберфест в Мюнхен - кругом ни одного трезвого человека. Парни были в ужасе. Или обычный берлинский день рождения - в числе гостей всегда есть пара геев или лесбиянок - снова шок.
«Мы обсуждаем такие вещи. У меня есть чувство, что я для них как старшая сестра, сейчас они оба влюбились в немецких девушек, советуются со мной. Всегда готовы помочь - приходят ко мне готовить, если что-то сломалось - сразу чинят. Я вообще чувствую, что они хотят отдавать и используют для этого каждую возможность. Конечно, такая опека занимает время, я бы сказала, что минимум полчаса-час каждый день я трачу только на их дела, - но у меня своя компания, и я могу себе это позволить. В то же время понимаю, что не у всех есть время. Официально моя помощь будет длиться, пока ребятам не исполнится 18 лет, - то есть еще год для одного и два для другого. Но я могу точно сказать, что это настоящая дружба и, разумеется, мы не перестанем общаться, когда опека подойдет к концу».
«Это путь в никуда»
Далеко не все немцы разделяют радужные настроения насчет беженцев. Об этом говорят не так открыто (например, дать комментарий под своим настоящим именем не согласился ни один из противников нынешней миграционной политики), но стремительный рост сторонников самой правой партии страны - «Альтернатива для Германии» - говорит сам за себя.
Юрий, который попросил не называть его настоящее имя, живет в Германии 15 лет, последние 5 имеет гражданство. «Немцев постоянно тычут носом в историю, как котят, напоминают о Второй мировой войне. Я сам из Самары, разумеется, история войны у нас в крови: ветераны, День Победы, в каждой семье кто-то был на фронте. Но даже русскому человеку смотреть на это тяжело. Здесь вся нация отвечает за события 70-летней давности. Это было, это было ужасно, но не должны люди расти с постоянным чувством вины. Такое ощущение, что сейчас Германию заставляют искупать собственное прошлое, и стране ничего не остается, как согласиться на это. Но это путь в никуда. А кроме того, нужна ли беженцам эта помощь? Один мой знакомый получает пособие по безработице. Но он здесь родился, он немец и не может найти работу. Беженец тоже получает пособие - не такое большое, но соизмеримое. При этом у моего знакомого жалоб на государство нет, а у мигрантов - есть. Они ожидали чего-то другого, прям готового, а не просто безопасности и возможностей добиться чего-то здесь через упорный труд».
Я не понимаю, почему за весь кризис с беженцами отвечает именно Германия
Элиза (имя изменено по просьбе героини, живет в районе Шпандау в Берлине): «Я одна из тех родителей, про кого в конце прошлой осени писали газеты, что они собирают петицию против размещения мигрантов в спортзалах школ. В газетах тогда сделали акцент на том, что родители подписали петицию против размещения мигрантов в спортзале, но забыли сказать, что мы просто реально посчитали, что в нашем районе есть много других возможностей для размещения прибывших людей и не обязательно забирать школу у детей. Многие возмущались, что у родителей нет сердца. Я помню, как на работе узнали, что я подписала эту петицию, - была просто стена непонимания среди коллег. При этом не все мои коллеги хоть что-то делали для мигрантов или имели какую-то активную позицию по этому поводу - просто быть «за» стало социально одобряемым поведением. Почему бы этим людям не отдать свои дома приезжим? Большинство моих коллег живут в центре города, их эта проблема не коснулась, общежития для беженцев строили на окраинах, поэтому им так легко осудить других. Я работаю, плачу налоги, решилась на детей - которых, как все знают, в Германии не хватает. И все, что я хочу, - чтобы мой ребенок получал все необходимые ему занятия. Мне, конечно же, жалко, что люди попали в такую ситуацию, война - это ужасно. Но я не понимаю, почему за весь кризис с беженцами отвечает именно Германия. Среди моих друзей есть люди, которые очень активно помогают беженцам, через них я тоже передавала вещи и предметы первой необходимости. Поймите, это не ненависть к приезжим. Моя злость распространяется не на людей, а на правительство, которое сделало широкий жест, но в итоге не до конца рассчитало свои силы».
«Хочу, чтобы все было как прежде»
По данным Министерства труда Германии (Bundesagentur für Arbeit), лишь 18% мигрантов, подавших прошение об убежище в 2015 году, имеют законченное высшее образование. Однако даже тем, чей диплом был официально признан, начать работать в стране не так просто. Получение разрешения на работу может тянуться месяцами.
Бойкая Фатма из Йемена - крошечная женщина сорока лет, веселая, курящая, разведенная («Мой отец получил образование в Германии, у нас очень демократичная проевропейская семья»), весело рассказывающая про свой опыт семейной жизни длиною в год («Больше никогда! Когда получу визу, заработаю денег и в первый раз поеду в отпуск, то заведу себе итальянского любовника!»), - дипломированный германист с беглым немецким. Ее диплом университета в Сане признали в Германии, и она уже сама нашла работу с неплохой зарплатой, куда ее не могут взять из-за отсутствия одной бумажки, застрявшей где-то между Берлином, где она живет сейчас, и югом страны, где она была изначально оформлена. До этого времени она получает крошечное пособие, большая часть которого уходит на оплату комнаты у немецкой пенсионерки, ходит на курсы немецкого, за которые платит сама («Я получала диплом 16 лет назад, надо многое вспомнить»), и добровольно помогает беженцам с переводами в немецких ведомствах. В Германии наличие высшего педагогического образования и двух языков почти на вес золота, у нее не может быть проблем с работой - когда ей разрешат работать.
На курсах немецкого Deutsch im Beruf - немецкий для работы - люди с самым разным бэкграундом. Врач из Аргентины, политический диссидент из Ирана, два беженца из Сирии, студентка из Испании, диджей из Голландии - курс стоит смешные 29 евро за 3 месяца, и находят его самые разные люди, не только беженцы. Во время занятия группа смотрит документальные фильмы на важные для Германии темы - от Brexit и нехватки детских садов в Берлине до, разумеется, кризиса беженцев. Например, документальный фильм про Schlepper - контрабандистов, которые переправляют людей из Сирии. После просмотра все смотрят на Абдуллу, врача из Алеппо, он только пожимает плечами. «Это нехорошие люди, - спокойно говорит он. - Но это был единственный способ вырваться оттуда, и они тоже рискуют вместе со своими пассажирами. Каждый человек понимает, на что он соглашается, заходя на борт. Другого пути оттуда нет».
В Сирии у него был собственный семейный врачебный кабинет - даже два: он зубной, его жена - терапевт. Затем война. Вместе с женой они сумели купить билеты на самолет до Греции - каждый стоил по шесть тысяч евро. Здесь они живут в общежитии и учат немецкий каждый день по 4 часа. С нуля до хорошего среднего уровня супруги добрались за 4 месяца. Когда Абдуллу спрашивают про планы, он говорит: «Я бы хотел, чтобы все было как прежде - мы с женой вместе идем на любимую работу, принимаем пациентов, ходим на обед, идем в свой дом. Это было бы самой большой удачей - просто вернуть все обратно».
Какие достопримечательности нельзя пропустить в столице Германии, и так ли уж небезопасны поездки в страны с высоким потоком беженцев? Об этом и не только - в рассказе журналиста «Комсомолки» [фото]
Фото: Инна КОЧЕТКОВА
Изменить размер текста: A A
«Хиджаб купила?» - самый популярный вопрос друзей и коллег, когда они узнавали о том, что я собираюсь на несколько дней в Берлин , в гости к подруге по университету.
Так столица благополучной Германии внезапно стала горячей точкой. Хиджаб - не хиджаб, но свой гардероб перед поездкой я придирчиво осмотрела: нет ли намека на провокацию? А моя сумка - легко ли ее вырвать из рук? Серьги не броские? Бог мой, я ж еду в оплот европейской демократии - к чему такие мысли?
Просто еще свежи в памяти события новогодней «ночи длинных рук» в немецком Кельне , когда тысячи мигрантов решили отпраздновать Новый год по-своему - приставали и даже насиловали женщин на улицах. Эти события так впечатлили сдержанных немцев, что немцы начали записываться в народную дружину «по охране от мигрантов», а политическое течение против исламизации Запада PEGIDA стало набирать популярность.
«Не переживай, главное - не бродить по вечерам по злачным районам», - сообщение от берлинской подруги, присланное накануне вылета, почему-то не успокоило. Что ж там происходит?
АЛЕКСАНДЕРПЛАЦ, ТЕРАКТЫ И МАРАФОН ИЗ КАФЕ
В реальности все оказалось совсем не страшным. Наоборот - меня встретил уютный и немного аскетичный город. Спешащие по делам горожане, ароматы кофе и знаменитых сосисок карривурст, столики с креслами и пледами на улицах (в феврале!), толпы туристов, телебашня, которая словно поджидает за каждым углом в центре Восточного Берлина…
Да, ты видишь вон того смуглого мужчину с бородой. Девушку - полумесяцем бровь - в джинсах и скрывающем волосы платке. Семью с детьми, разговаривающую на нераспознаваемом языке… Беженцы?
Нет, свои. Турки! - смеется подруга, с которой мы едем на эc-бан (S-bahn - что-то вроде городской электрички) в центр Берлина. - Я их по речи узнаю - турецких иммигрантов здесь масса.
За пять дней в Берлине реальных беженцев я видела немного, хотя, говорят, ежедневно в Германию въезжает до 2000 переселенцев с Ближнего Востока . Ну не бросаются они в глаза там, где пролегают маршруты туристов. Скорее, вам запомнится то, с каким трудом вы объяснились с вьетнамской девушкой в кафе, которая не говорит по-английски (а ваш набор немецкого - из фильмов про партизан). Или то, какие роскошные темнокожие дамы встречаются на шопинг-улице Фридрихштрассе... В общем, с домогательствами, ограблениями и голодными сирийскими детьми на улицах Берлина мы не сталкивались. Хотя тема беженцев и всего, что с ней связано, всплывала постоянно.
Мы хотели сфотографироваться на фоне одного из многочисленных берлинских мишек - косолапые, символизирующие дружбу и оптимизм, объехали многие города мира и стали символом немецкой столицы. К нам тут же подошли двое мужчин восточной внешности, предложили запечатлеть вместе с подругой.
Неуверенно протягиваю мобильник, мысленно прощаюсь с ним… и получаю телефон обратно. С несколькими кадрами и широкой улыбкой наших фотографов на прощание. «Дружба и оптимизм!» - мысленно обругав себя, решаю не дергаться по пустякам. Не дергаюсь ровно до вечера, когда оказывается, что эс-бан с Александерплац не ходят, движение перекрыто, вокруг - куча полицейских с собаками. Позже транспорт заработает, мы вернемся домой, а из вечерних новостей узнаем: в Берлине проводилась операция против исламистов, которые готовили теракты на Александерплац. Задержали троих выходцев из Алжира , которые попали в Германию по поддельным сирийскими паспортам…
А вечером следующего дня мы… устроили марафонский забег по улицам модного района Пренцлауэр-Брег. Засиделись в кафе, потом шли по улице, разглядывая стильные дома и галереи. Вдруг сзади появилась группа темнокожих мужчин, которые попытались нас нагнать. Мы и рванули к остановке. Отдышались только в трамвае - и расхохотались: а было ли преследование? Или дамочки себя накрутили? Буду верить, что второе.
Но в любом случае миграционный кризис - тема №1 в Германии. За ужином в семье подруги обсуждаем политику Меркель , к которой многие немцы, особенно восточные, относятся прохладно: «Мы не можем принимать беженцев в таком количестве! И уж точно не должны оплачивать их содержание…». Подруга рассказывает о работе - а работает она учителем в адаптационном классе для детей мигрантов из Сирии , Турции , Пакистана , Сербии , а также Польши и Болгарии , откуда в Германию переселяются цыганские семьи. «Несколько раз передавала с одной из учениц записку, когда именно ее мама должна прийти в школу, чтобы провести обязательную беседу об учебе. А мама не приходила, - говорит Лена. - Потом я узнала, что она не умеет читать».
Пятнадцать лет прожила в Германии, а теперь поняла, что хочу вернуться домой, в Минск , - разговорилась с нами элегантная дама в аэропорту в день отъезда. - Был у нас тихий район с прекрасным парком, а сейчас рядом поселение для беженцев. В парке все сожжено, кругом свалка, а родители района вынуждены встречать и провожать в школу даже подростков! Нет, Германия меняется.
ЧЕРЕЗ БЕРЛИНСКУЮ СТЕНУ - К «БЕРЛИНАЛЕ»
Но взгляду туриста эти перемены незаметны. Заметно другое - то, ради чего в Берлин и приезжаешь. И это не музеи, не скульптуры, не соборы, хотя это непременно стоит увидеть. Но всё меркнет по сравнению с драматической судьбой немецкой столицы, от которой до сих пор не по себе - несмотря на солнечные блики в стеклянном куполе Рейхстага и яркие граффити на остатках Берлинской стены.
Невозможно даже вообразить, что происходило на этих улицах всего-то 50 - 70 лет назад. Самая страшная война XX века, воздушные атаки на город, превратившие его в руины, капитуляция, разделение Берлина на сектора между союзниками. И финальный аккорд - стена, разделившая в 61-м году Берлин и его жителей на две части, когда восточные немцы не могли попасть к своим родственникам и друзьям в западной части города. 28 лет стояла стена, за это время при попытке ее пересечь было задержано около 75 000 человек, а более тысячи (по официальным данным ГДР - всего 125 человек) расстреляны на месте. В ноябре 1989 года немцам из восточного Берлина разрешили пересечь границу по специальным визам. Но люди начали штурм стены... Позже ее остатки художники украсили граффити. Самые яркие - например, знаменитый поцелуй Хонеккера и Брежнева - можно и сейчас увидеть на Мюлленштрассе.
Кажется, это лишь кадры из фильма вроде пронзительного «Шпионского моста» с Томом Хэнксом. Вот только фрагменты Берлинской стены в разных частях города не дают забыть - это действительно было. Как не дают забыть и галерея Ист-сайд под открытым небом, и КПП Чекпойнт Чарли на пересечении Фридрихштрассе и Циммерштрассе. Вот уж где пруд пруди туристов! Бывший пропускной пункт из американской зоны Берлина в русскую стал чуть ли не обязательной фотозоной для каждого, кто приезжает в немецкую столицу. Военная атрибутика на лотках уличных продавцов, будка бывшего КПП с парнями в советской и американской форме, которые сфотографируются с вами - за отдельную плату.
Такой же бизнес процветает и на Потсдамской площади, где сохранились бетонные плиты стены, которые городские власти превратили в мемориал. Любопытная судьба у этой площади - впрочем, как у всего города. Во время Второй мировой войны она превратилась в руины - рядом находился подземный бункер Гитлера . После войны ее разделили Берлинской стеной на две половины, и, став нейтральной полосой, площадь заросла бурьяном.
Сейчас Потсдамерплац - небоскребы из стекла и бетона, стеклянный шатер Sony-Center, кинотеатры и мечта каждого ребенка «Леголенд ». А еще здесь каждый год расстилает свои красные дорожки «Берлинале». Такой вот вихрь истории.
ТУРИСТУ НА ЗАМЕТКУ
Что обязательно стоит сделать в Берлине?
1. Конечно, увидеть Рейхстаг. После краха третьего рейха он долго оставался в руинах, потом его восстановили, увенчав стеклянным куполом. Сейчас в Рейхстаге заседает бундестаг, но здание можно посещать - бесплатно. Для этого нужно зарегистрироваться на сайте visite.bundestag.de - на почту пришлют приглашение, с которым пропускают внутрь. В интерьерах Рейхстага остались надписи, сделанные солдатами Красной армии. А еще здесь можно сфотографироваться у кабинета Ангелы Меркель.
2. Прогуляться от Рейхстага по улице Унтер-ден-Линден. Еще в XVII веке здесь были высажены тысячи лип, отсюда и название - «под липами». На Унтер-ден-Линден вы попадаете через Бранденбургские ворота, которые имеют вид Триумфальной арки.
3. От Унтер-ден-Линден пройти к телебашне, Красной ратуше и Александерплац. В телебашне есть лифт, который поднимает посетителей на высоту в 203 метров. А в Красной ратуше во времена социализма было городское собрание, сейчас - офис бургомистра Берлина и сенат. Александерплац, получившая свое имя в честь русского императора Александр I, - тусовочное место с магазинами, кафе и ресторанами.
4. Побывать на Музейном острове рядом с Александерплац. Это часть острова на реке Шпрее, занесенная ЮНЕСКО в Список всемирного наследия. Здесь находится пять музеев: Пергамский, Старая Национальная галерея, музей Боде, Новый и Старый музей. Пергамский алтарь, античная коллекция оружия и скульптур, собрание папирусов, знаменитый бюст Нефертити, живопись, в том числе и французских импрессионистов - за всем этим стоит идти на Музейный остров.
5. Не пропустить здание в стиле барокко у Музейного острова - Берлинский кафедральный собор. С его смотровой площадки открывается отличный вид на Берлин.
6. Съездить на бульвар Курфюрстендамм (остановка эс-бан так и называется) в Западном Берлине, или Кудамм, как называют его горожане. В память о войне на бульваре оставили невосстановленной пострадавшую от бомбежек мемориальную церковь кайзера Вильгельма. Рядом - новая церковь, где хранится легендарная «Сталинградская Мадонна», которая была нарисована пастором и немецким врачом Куртом Ройбером под Рождество 1942 года в Сталинграде . Исход боев за Сталинград был уже очевиден, и Курт Ройбер, понимая, что ему не удастся выбраться из окружения живым, попросил эвакуируемого тяжело раненного офицера передать нарисованный на полевой карте рисунок своей семье. Ройбер погиб в плену. А «Сталинградская Мадонна» была признана иконой и освящена.
7. Рядом с Кудамм отправиться в знаменитый зоопарк западного Берлина, основанный в 1844 году.
8. Попробовать немецкое пиво и блюда немецкой кухни: бифштексы, тушеную капусту, картофельное пюре, колбасы и, конечно, популярный в Германии уличный фастфуд - сосиску карривурст с кетчупом и карри. Поесть в кафе можно за 6 - 10 евро, в ресторане (с вином) - за 15 - 20 евро.
БУДЬ В КУРСЕ!
Шопинг в Берлине: очень дешево, очень дорого
Курфюрстендамм - главная торговая улица Западного Берлина, Фридрихштрассе - Восточного. Здесь шопинг класса люкс: Chanel, Gucci, Jil Sander, Max Mara, Louis Vuitton…
У берлинцев популярен шопинг-центр Mall of Berlin (находится между Фридрихштрассе и Потсдамерплац) - комбинация брендов подороже и более демократичных. Демократичны по ценам и магазины вокруг Александерплац. Например, трехэтажный Primark - очень дешево и вполне прилично.
КСТАТИ
Как передвигаться по Берлину?
Общественный транспорт в немецкой столице развит отлично - автобусы, трамваи, метро U-bahn, электропоезда S-bahn. Расписание на остановках, электронные табло в транспорте с указанием ближайших станций - все облегчает жизнь туриста. Цены на проезд в транспорте Берлина зависят от маршрута, билет универсален для всех видов транспорта, показывать его надо только при входе в автобус. Хороший вариант для туриста - Tageskarte за 7 евро, что позволит ездить весь день. Не забудьте прокомпостировать билет на станции.
КАК ДОБРАТЬСЯ?
Из Минска в Берлин можно долететь за 100 евро. Билет на поезд обойдется почти столько же. Автобусы дешевле (50 - 70 евро), но в пути придется провести почти сутки.
11 февраля 2016 2016-02-11T11:38:00Z 2016-02-11T11:38:00ZСобрал очень много историй про отношение к беженцам от моих немецких читателей. Мнения разные, но общая картина становится понятнее. Почитайте, если интересно мнение реальных людей, а не пропаганды.
Антон, Падерборн:
Сам живу в Германии только 5 лет. Из лично замеченного: есть немцы за беженцев есть и те, что против. Сколько в процентах, сказать ничего не могу. Увидеть стикеры на столбах, граффити и таблички на заднем стекле машин вроде "Refuges welcome", "No one is illegal" можно довольно часто. Демонстрации против правых тоже проходят. Некоторые коллеги (старше 40 и не хипстеры) даже хотят лично участвовать. В моем городе из безработного сброда – джанкиз, толкущиеся и бухающие возле вокзальной площади. Собирается по выходным антимигрантское ополчение, которое патрулирует улицы города, защищая нас, простых граждан, от насильников.
Если на улице слышно обсуждение вопроса беженцев, то это тоже интернациональные и высокодуховные распивальщики бухла на парковках возле супермаркетов. Яростно против беженцев обычно те русаки, что до сих пор считают себя русскими и видят влажные сны про Путина и вставание с колен. Чаще всего необразованные и очень редко мыслящие сколько-нибудь критично.
Очень много пропаганды от ультраправых. По WhatsApp кочует аудиозапись, где типичный молодой русский немец рассказывает на смеси немецкого и русских матов тру-стори (aka анекдот) про ментов и беженцев, залезших в дом. В то время, когда у последнего сопляка есть цифровая камера в кармане, нет абсолютно ни одного видео или фото, подтверждающего зверства сирийских беженцев, врывающихся в магазины и дома, ворующих всё вокруг и насилующих распятых мальчиков.
night_in_gale88 (город не указан) :
"я живу в германии, замужем за самым настоящим немцем)
у нас тут метрах в 300 от дома есть общага для беженцев, но там в основном чёрные живет, в городе вижу арабов и балканцев, судя по виду. 90% кого я видела - молодые мужчины, семьи с детьми видела раза 2 всего.. поки ничего криминального не замечают, в автобусе ведут себя прилично, место уступают)
все наши немецкие друзья и семья мужа в принципе не очень рады такому наплыву, но вообще предпочитают не говорить об этом, они правда очень боятся клейма "нацисты".
меня лично смущает реальная пропаганда в СМИ, о беженцах говорят как о мёртвых - либо хорошо, причём ооочень хорошо, либо никак. ни разу нигде не слышала мнение "против", точнее слышала, но только в контесте "эти ужасные правые-пегида-нетерпимые-и-трусливые". как-то так.."
Максим К., Мюнхен:
Я живу в Мюнхене 1 год и хотел бы описать свои субъективные ощущения.
До недавнего времени наличие беженцев было вообще незаметно, теперь попадаются молодые люди арабского происхождения, слоняющиеся по улице. Никакой агрессии или неадекватного поведения с их стороны я не замечал.
Если судить по сообщениям полиции , то случаи с людьми арабского происхождения происходят довольно часто. Год назад такого точно не было, так что ухудшение есть, но оно пока не такого масштаба, чтобы затрагивать всех окружающих.
Если описывать ситуацию в СМИ, то она примерно такая. Есть СМИ, которые поддерживают беженцев – DW (Deutsche Welle), например. В них публикуются статьи о том, сколько беженцев утонуло и как хорошо интегрировался учёный из Сирии. Есть СМИ, которые явно против – Die Welt. Там пишут о том, как всё стало плохо. Есть более-менее объективные – Der Spiegel и Frankfurter Allgemeine Zeitung. Тема беженцев очень актуальна: в каждой газете есть 3-4 статьи о них каждый день.
Основные комментарии в газетах (там, где они не закрыты) очень негативны по отношению к текущей политике. Судя по опросам знакомых немцев, у них начинают открываться глаза на то, что не все беженцы могут быть очень хорошими и беззащитными. Но паники в реальной жизни никто не поднимает.
Алексей Александров из Берлина :
Фигня в том, что мигранты (не только беженцы) в Европе живут в своих районах-гетто и не ассимилируются. Зачем турку, живущему в Нойкельне(Берлин), учить немецикий, если там магазины турецкие, вся обслуга турецкая, продавцы в магазинах и аптеках - турки, вокруг все тоже турки? Вот они и живут десятилетиями, язык не учат, у них аллах акбар, и они никак не ассимилируются. И это не только с турками и арабами, с русскоговорящими в общем та же история.
Работаю в ИТ-компании, у нас есть один турок-программист с немецким гражданством и турчанка-офис-менеджер, идеально говорящая по-немецки и по-английски, но таких - явное меньшинство.
имхо нужно ужесточать миграционное законодательство, особенно в части северо-африканцев, т.к. там нет никаких войн.
P.S. Живу Берлине около полутора лет, беженцев долгое время в глаза не видел, месяц назад заселили в гостиницу недалеко от дома 400 человек. Пока проблем от них нет, но оптимизма они не добавляют.
Ольга Смирнова, Берлин:
Меня тоже волнует проблема беженцев. Я уже 20 лет живу в Берлине и очень благодарна Германии за предоставленную мне возможность. С уважением отношусь к немцам и политике госпожи Меркель.
Думаю, основная проблема тут – страх: "Понаехали тут, забирают наши рабочие места, получают наше социальное пособие, повышают уровень криминальности, из-за них набирает силу нацистское движение". Заметила закономерность: чем выше уровень жизни и образования у людей, тем толерантнее и спокойнее они относятся к беженцам. Конечно, есть и исключения.
Мне тоже иногда страшно, но я не считаю себя лучше жителей Сирии. Почему мне можно жить в Германии, а им нет? Людям в трудную минуту нужно помогать. Этого требует человеколюбие и гуманизм! Я знаю людей, которые каждую неделю пекут пироги и отвозят их в лагеря мигрантов, другие считают, что Германии нужна дешёвая рабочая сила, которая выведет экономику на более высокий уровень, третьи предоставили безвозмездно собственное жилье! Добро порождает добро!
За последние полгода я получила массу звонков и SMS из России: "Как же вы там вообще живёте? Неужели всё так плохо?" Отвечаю: приезжайте в гости! Как говорится, лучше один раз увидеть...
Кстати, думаю, для многих не секрет, кто поддерживает нацпартии Марин Ле Пен и PEDIGA.
engineerandreev из Дрездена :
Переехал в Дрезден в декабре прошлого года из Москвы. Родственники только и спрашивают как обстановка с беженцами.
Контраст с Москвой очень сильный, в Дрездене вообще не ощущается присутствие мусульман. Самое приятное, что здесь на сайте города можно посмотреть когда сколько беженцев было принято, почему именно столько, где они были размещены и какое пособие получают. Если внимательно изучить эти цифры, видно что никакой катастрофы нет и не предвидится (в том году беженцев было принято в долях процента от всего населения). Мне очень интересно, озадачивался ли кто-нибудь из сторонников Pegida изучить этот вопрос, а не просто устраивать истерики.
За 2 месяца не удалось найти этих сторонников, поэтому задать эти вопросы пока некому. На работе сегодня пришла рассылка от сотрудника, который зовёт сегодня всех на антипегидовскую демонстрацию.
Никита, Берлин:
Работаю и живу тут уже год. Компания очень молодая, стартап в стадии роста, 150 человек, 42 национальности. Беженцев открыто поддерживают только основатели, которым нужен бесплатный пиар, леваки и выходцы из стран Ближнего Востока. Остальные на людях тактично молчат и пожимают плечами. Создана атмосфера нерукопожатности с теми, кто не одобряет бесконтрольный въезд.
После Кёльна стало можно немного порассуждать, но теперь они отошли и снова давят моральным авторитетом. СЕО в декабре на рождественской речи заявил, что ждет – не дождется, когда примет на работу своего первого беженца, но в личной беседе вице-президент сказал, что такого никогда не случится: все, кто присылают оттуда резюме – либо врут про навыки, либо не подходят по культуре.
Оставлял вчера коммент в фейсбуке, процитирую здесь: "Лукичев твой читает "Дойче Велле" и смотрит ЗДФ. Все эти тезисы и фактолажа понабрана из их статей. Но это нормально: в среднем в Берлине очень редко люди контактируют с беженцами, поэтому судят по медиа. А бесплатные медиа в Гермашке – сурово левые, считают, что нужно пестовать толерантность, социализм и природоохрану. Что характерно, Берлин при этом – самый засранный и грубый город Германии."
Семён, Гейдельберг:
Просили – пишем:-) Я из Хайдельберга (это рядом с Маннхаймом). В общем, с беженцами картина такая, как вы написали в изначальном посте с интервью вашего берлинского товарища. То есть, они тише травы, ниже воды. Их просто не видно, хотя тут много лагерей для них в округе. Я лично видел лишь несколько раз людей, которые явно похожи на беженцев, никаких негативных эмоций не вызывают. В один раз из этих нескольких женщина-немка очень помогала мужчине-беженцу с тем, чтобы взвесить овощи в супермаркете (там названия на немецком, и не всегда понятно по пиктограмме, какой овощ тебе надо взвесить).
В последнее время "руссе дойче" активно гонят волну против Меркель и беженцев, нагоняют панику. Мои друзья-немцы не сильно-то и волнуются насчет беженцев, а некоторые помогают чем могут.
Не хочу наталкивать на выводы, но вы сами понимаете, откуда ноги растут у истерики вокруг беженцев. И, конечно, догадываетесь, с какой целью. Не зря ведь на сходках "руссе дойче" мелькают плакаты "Merkel muss weg". Кстати, такой же плакат видел над автобаном как-то раз. Он как раз появился, когда русаки стали свои митинги собирать. Ну пусть пыхтят, пока у них не очень получается, зато всем становится понятно, кто тут главный смутьян.
Кстати, ты видел ролик с митинга русских в Кайзерслаутерне? Это наглядная иллюстрация к моим словам о "волне".
Вдогонку еще скажу, что мы даже на работе не обсуждаем эту тему, неинтересно. Да и с друзьями тоже, скучная тема. Германия настолько напичкана иностранцами, что это никого не шокирует, здесь система интеграции налажена, все механизмы отработаны (на тех же беженцах с Балкан). Это, может, в России и был бы шок, потому что там такого еще не бывало, чтобы люди хотели туда массово мигрировать, а тут это обычное дело: страна мульти-культи.
spb_romeo из Мюнхена :
Живу в Мюнхене, все спокойно. По улицам беженцы не бегают:) Люди в большинстве своем настроены скептически. Если летом говорили "давайте поможем несчастным людям, только примем вменяемую программу как мы будем помогать и куда мы их потом денем?", то сейчас многие считают, что Меркель провалилась и нужно срочно принимать какие-то адекватные меры. Но нужно понимать, что немцы всегда и всем недовольны - это, похоже, национальная черта.
Анастасия, Франкфурт:
Я, конечно, не немец, но живу в Германии уже почти 8 лет, планирую получать гражданство. До недавнего времени мы с мужем проживали во Франкфурте. Поэтому все высказывания про то, что беженцев не видно и не слышно, прекрасно понимаю, потому что в больших немецких городах ситуация именно так и и обстоит.
Всё меняется в пригородах и областях. Мы с недавнего времени проживаем в области (Main Taunus Kreis – то есть, все, что вокруг Франкфурта), и могу сказать, что каждую неделю в локальных областных газетах публикуются инциденты, так или иначе связанные с беженцами. В основном, происшествия инициированы коренными жителями – то поджог жилья с беженцами где-то, то на беженца напали и обокрали (иногда и ранения бывают), то протесты против заселения лагеря беженцев. А бывают и сексуальные домогательства и насилие над женщинами-беженками как со стороны беженцев, так и стороны охраны лагеря, частенько облавы полиции на исламистов (из числа беженцев), готовивших террористическую атаку (буквально вчера писали про город в нашей области).
Запомнился случай с бассейном, где неоднократно 17-летние беженцы мужского пола непристойно себя вели по отношению к женщинам, в результате чего им было запрещено заходить в бассейн. Запрет был опротестован, и вместо этого в бассейне повесили правила поведения. На этой картинке сказано, что нельзя лапать и приставать к женщинам, в какой бы одежде они ни были:
В нашем небольшом городке с численностью населения 26 тыс. человек приняли в лагерь 600 человек (правда, их уже переселили в соседний город), и в планах принять ещё 800 человек. Критики в адрес самих беженцев нет, скорее, некоторое недовольство по поводу трат города на вопрос беженцев. Но, например, наши соседи этажом ниже, немецкая работающая семейная пара за 40 с единственным малолетним поздним ребенком, всецело поддерживают и жалеют бедных пострадавших беженцев.
А одна бывшая немка-коллега недавно расфрендила меня за то, что я лайкнула высказывание партии AfD (Alternative für Deutschland) с критикой отсутствия внятного плана фрау Меркель по вопросу беженцев, заявив что такие высказывания являются разжиганием ненависти в сердцах людей, которые потом устраивают насилие на улицах.
Да, в немецкой прессе (как и в любой другой) были манипуляции (и это сейчас тоже активно обсуждается самой же прессой с подачи AfD) общественным мнением: фотографии семей беженцев, детей, рассказы про женщин и замалчивание факта про большое количество беженцев мужского пола довольно молодого возраста.
Это все активнее всплыло на поверхность после происшествий в Кельне, так же как и факт о постоянной подтасовке данных в статистике по сексуальным домогательствам, обусловленной политическим давлением на государственные аппараты показывать "хорошую" статистику, необходимость различать беженцев из разных стран, потому как преступность выше среди выходцев из Африки. Кстати, про новогоднюю ночь в Берлине надо понимать, что из-за угрозы терактов в Берлине (после Парижа) были повышены меры безопасности (проверки вещей и т.д.) вместо отмены новогоднего концерта.
Я бы ситуацию в Германии охарактеризовала как бурление в котле. Все имеют свое мнение, но при этом все желают найти выход из ситуации, поэтому все пока еще в пределах котла бурлит, не расплескиваясь. И да, есть такое, что критика мейнстримного направления некоторыми активно характеризуется как наци-высказывание или поддержка наци. К счастью, в Баварии находятся люди, которые делают достаточно смелые высказывания и критикуют действия властей (в том числе и по телевидению) – возможно, благодаря тому, что это самая богатая и доходная для бюджета страны область.
И ещё, чтобы не складывалось однобокое представление о беженцах. Они в силу незнания, неопытности и воспитания пока не имеют понятия, куда они попали. Например, в лагерях беженцев активно практикуются насилие и домогательства к женщинам, гомосексуалам, издевательства и унижение курдов, евреев и христиан (то есть, по этническому и религиозному признаку). В Германии был издан буклет, обучающий беженцев правилам жизни в стране, терпимости и толерантности. Поскольку в числе беженцев достаточно много молодых людей, то они, как обычно бывает с юношеским максимализмом, довольно агрессивны. А такое поведение, наложенное на исламские догмы, чревато большими сложностями.
Активисты ратуют за переселение всех немусульман и женщин в отдельные лагеря. То есть, пока фрау Меркель ищет европейское решение, в лагерях образуется настоящее гетто. Постоянно проводятся публичные дискуссии и ТВ-шоу на темы вроде "Как должно выглядеть решение проблемы?", "Может ли Германия справиться с этой проблемой?", "Откуда рождаются ненависть и насилие по отношению к не таким, как мы?" и т.д. Люди пытаются найти ответы на те же вопросы, которые обсуждаются в русских сообществах и новостях.
asgardsen из Ульма :
15 лет в Германии. Город Ульм. По работе сталкиваюсь с людьми, которые по долгу службы работают с беженцами: городские власти, полиция и т.д.
Страха перед беженцами или какой-то ненависти нет. Скорее не знают что делать с таким количеством людей. В палатках селить их не могут. Стараются создать им человеческие условия. Знаю точно, что выселять из квартир никого не выселяют. Городские власти переоборудывают на скорую руку общественные здания, спортзалы, какие-то пустующие помещения. Но это все временно, так как зима и люди прибывают постоянно. Беженцев стараются расселять по небольшим городкам, чтобы предотвратить гетто. Дети сразу идут в школу. Взрослых занять нечем. Многие даже по сирийски читать и писать не умеют. Кстати слышал от знакомого полицейского, что на беженцах зарабатывают здесь большие деньги. В основном братья турки. Скупают захолустья за гроши и селят там беженцев. С государства стригут деньги за расселение. Ну и за перевозку и нелегальное укрытие тоже берут. Государство пока смотрит на это с закрытыми глазами, так как других проблем полно.
О самих беженцах. Нужно учитывать что они тоже разные. Те кто действительно бежит от войны, ведут себя тихо. Они еще перепуганы и еще не поняли где они. Быкуют в основном либо переселенцы с северной Африки или с Балкан. Они и бегут то не от войны, а за всякими плюшками в Европу. Поэтому и требования завышены. Но немцы потихоньку это понимают.
Отношение немцев к беженцам разное. Но чем выше уровень образования, тем больше понимания и терпимости. В Пегиде в основном рабочий класс, который легко покупается на заголовки желтой прессы и сплетни. Русскоязычные тоже в основном против, не буду говорить почему. Но есть такая тенденция, что те люди которые сейчас пользуют немецкую систему, больше всего кричат о ее разбазаривание. Кстати, русскоязычные тоже были пару десятков лет по сути беженцами, только экономическими. И заголовки прессы также пестрили нелестными отзывами о нас. Об этом как-то непринято вспоминать.
В общем проблема есть. Утверждать, что все хорошо, никто не будет. Просто немцы, те кто помогает беженцам, стараются решить проблему путями и способами достойными современного человека.
Лидия:
Я работаю в центре первого приёма для ищущих убежища. Коллеги в основной массе – немцы, разных возрастов. Настроения тоже разные. И, как ни странно, "старшее" поколение относится к этому феномену положительно. Во-первых, в начале девяностых Германия принимала примерно такое же количество беженцев. Не было только такой истерики в СМИ. И ничего, часть "проинтегрировалась", часть поехала дальше, часть вернулась домой. Конечно, есть и те, кто осел "мертвым грузом", но таких все-таки меньшинство.
Во-вторых, они понимают экономическое значение беженцев. Кроме того, что в прошлом году ВВП вырос на незапланированные 1,5% за счет роста потребления на внутреннем рынке (вы представляете себе количество товаров и рабочих рук, чтобы обеспечить людей всем необходимым?), все понимают, что эти люди будут работать на наши пенсии.
Возмущает всех, в основном, полная неорганизованность на местах, там куда беженцев распределяют на "поселение". До получения статуса людям не положено практически ничего, они впустую тратят минимум шесть месяцев, которые могли бы потратить, изучая язык, например. Какой язык, когда большинство из них видят своего социального работника раз в месяц? А условия проживания? В Ганновере одинокие мужчины живут сотнями в спортивных залах. И это месяцами, если не годами... Откуда им там брать европейские ценности?
А среднестатистический немец в своей повседневности с беженцами практически не сталкивается. Беженец не может себе позволить ходить теми же дорогами. Но на своих дорогах он часто встречается с "нашими". Вот они-то беженцев терпеть и не могут. Вообще, свое превосходство "белой расы" демонстрируют в основном те, кто до сих пор чувствовал себя немного "второсортным" – выходцы из Союза, ГДР, Польши. Стыдно даже слушать, что они по этому поводу думают.
obatzda из Мюнхена :
Ок. Раз просят, скажу свое мнение. Итак, в Германии живу 18 лет. Последние 9 лет живу в Мюнхене. Основные маршруты людского трафика как раз проходят через этот город. Количество беженцев заметно увеличилось. Это мое субъективное восприятие. Попрошаек прибавилось. На них, конечно, не написано откуда они. Могут и из Албании быть. Беженцы действительно в большинстве своем молодые парни. Из круга моего общения, а в него входят и немцы, и русскоговорящие, курс Меркель не поддерживают 95%. Одна подруга из Беларуси регулярно писала посты в поддержку беженцев, но вот как-то после новогодних событий больше не пишет.
Проблема с арабскими мигрантами известна уже давно. Тило Сарацин написал в 2010 году книгу «Германия самоликвидируется». Его тут же записали в нацисты и выкинули из всех политических постов. Я прочитал эту книгу, но как-то совсем не почувствовал ущемления своего мигрантского достоинства. Основной посыл книги сводился к тому, что нельзя делать какие-либо практические выводы, если статистическая выборка очень велика. Он предлагал всего лишь, разбить статистику по иностранцам на этнические группы и пришел к выводу, что некоторые группы плохо интегрируются, или другими словами у них очень большой процент безработных, их мировосприятие плохо согласуются с немецкими ценностями и т.д. Арабы лидировали в этом печальном списке.
Почему я так обеспокоен происходящим? Я считаю, что существует реальная угроза возникновения параллельного общества. Смотрел по ZDF в одном репортаже интервью 20-летнего араба, который, не смотря на то, что родился в Германии и говорит на немецком как на родном, смотрит на мир через свои консервативные очки. В его мире немецкие девушки --шлюхи, с которыми можно спать, но жениться на них он никогда и не подумал бы. Спасибо, как говорится, за честность. Показали престарелого Ливанца, который в качестве мирового судьи решает проблемы в ливанской мусульманской общине вплоть до уголовных дел.
Проблема, конечно же, не в национальности, а в социальной прослойке тех беженцев, которые сюда едут. Многие не готовы подстраиваться под новую культуру и законы, и самое страшное, что в толерантном немецком обществе большой необходимости меняться нет.
Александр Буркатовский, к.ю.н., Берлин:
Пишу Вам по поводу вашей статьи о беженцах в Германии. Сам живу там с двенадцатилетнего возраста, т.е. 26 лет, из них последние 12 в Берлине.
Все, что сообщил Вам Ваш товарищ, верно. После событий в Кёльне, которые сильно взбудоражили страну, потихоньку происходит разделение на "хороших мигрантов" (Сирия, Ирак) и "плохих" (вся Северная Африка). Это найдет отражение в новом пакете законов, которые объявят последние страны достаточно безопасными – что является причиной для отказа беженцам во въезде.
Ремарка к Вашему материалу: Берлин по либеральности нравов сильно выделяется в Германии, поэтому брать его в качестве примера немного сложно. Также неверно мерить немецкое настроение тем, что устраивает PEGIDA в Дрездене: там правые настроения установились уже в ранние 90-е, и обусловлены они тем, что многие восточные немцы считают себя проигравшими от воссоединения Германии.
Нужно отметить, что Запад внёс в это свою лепту – я помню, как в моей школе дразнили приехавших из Восточной Германии учеников. Ситуация абсурдна тем, что, в отличие от западных земель, доля "понаехавших" на Востоке страны составляла несколько десятых процента от населения, и большинство т.н. борцов за немецкую кровь видели турков только по телевизору.
Правда, как обычно, где-то посередине: люди в сельской местности, т.е. практически всё население, обеспокоены ситуацией. Как любой народ, немцы боятся утратить свою идентичность, хотя постепенно привыкают к тому, что немецкий фенотип не белокур и голубоглаз. Не последнюю роль в этом играет то, что половина игроков немецкой сборной, ставшей чемпионом мира – дети иммигрантов.
В целом настроение в стране спокойное, учитывая эпохальный масштаб происходящего. Меркель это стоило до 10 процентов симпатии, которые перешли новой правой партии AfD. Худшим последствием с немецкой точки зрения является появление правой партии в политическом спектре – раньше это считалось совершенно невозможным, а любое высказывание симпатии таким идеям делала человека нерукопожатным. В стране надеются, что это временная тенденция протестного потенциала.
«Если, не дай бог, произойдет крупный теракт, от эйфории не останется и следа»
Ряд европейских стран объявил об усилении пограничного контроля из-за непрекращающегося потока мигрантов. На ужесточение пограничного режима пошли Германия, Австрия и Чехия. Эти меры, по словам германских властей, призваны упорядочить процесс приезда беженцев и ограничить поток лиц, прибывающих в ФРГ.
Германия намерена сосредоточить свое внимание на границе с Австрией, заявил глава местного МВД Томас де Мезьер. По его словам, такие - временные - меры не противоречат Шенгенскому соглашению, которое, как известно, предусматривает свободное перемещение между заключившими его странами. «МК» попытался разобраться, как Германия справляется с миграционным кризисом.
«Между ненавистью и помощью»
На прошлой неделе по телевизору показали кадры, как в Баварии местные жители встречали на вокзале прибывший из Будапешта поезд с беженцами. Немцы сканировали «Refugees are welcome here!», аплодировали прибывшим и обнимали их. А уже через полдня полицейское руководство Мюнхена взмолилось: хватит нести продукты и одежду, уже собрали больше, чем нужно.
«Между ненавистью и помощью» - так называют реакцию местных жителей немецкие газеты. Одни поддерживают экстремистов, регулярно устраивающих протесты и поджигающих лагеря, другие становятся волонтерами и бросаются помогать. И последних объективно больше.
«Немецкое общество охвачено эйфорией помощи беженцам, это абсолютная ксенофилия», - считает берлинский специалист по вопросом мигрантов Серджиу Гримальски. Во-первых, люди находятся под сильным впечатлением от страшных историй о том, как беженцы гибнут в пути в Европу. Срабатывает чувство вины, которое немцам прививают с первого класса школы. Во-вторых, большая часть населения Германии - по разным данным, от каждого пятого до каждого второго - имеет миграционное прошлое, и это остается в голове. А в-третьих, немцы озабочены собственным имиджем в глазах остального мира.
Тошнотворный запах Берлина
Земельное ведомство здравоохранения и соцобеспечения (сокращенно LaGeSo) в районе Моабит - первый адрес в для вновь прибывающих беженцев. Здесь проводится первичная регистрация людей. Прорвался внутрь - получил право на койко-место в приемнике-распределителе с трехразовым питанием и соцпособие.
Организация «Refugees Welcome» помогает мигрантам найти людей, готовых поселить их у себя.
Огромная территория комплекса заполнена под завязку людьми - сидящими и лежащими на картонках и прямо на траве. Некоторые разбивают палатки. У каждого на руках голубая бумажка с номером в очереди. Ждать долго: не час и не два, а в среднем пять-семь дней. Бургомистр района Кристиан Ханке назвал ситуацию «катастрофой»: люди сидят в грязи на земле, не хватает еды и врачей, госслужбы не справляются, санитарные условия неудовлетворительные.
Хотя прямо посередине комплекса установлены туалеты, причем не пластмассовые кабинки, а конструкция посерьезнее, с твердым полом. Почему упоминаю туалеты отдельно? Потому что это не само собой разумеется. На греческом острове Кос, где я была на прошлой неделе, столичные власти распорядились закрыть общественные уборные, чтобы беженцы ими не пользовались. И вообще отказались принимать участие в судьбе людей в надежде, что так те быстрее уедут с острова. Мужчины и дети моются в море, там же справляют нужду и стирают одежду. Женщины довольствуются влажными салфетками. По всему центру города, где разбит палаточный лагерь, неизбежно распространяется тошнотворный запах.
Волонтеры раздают приезжим бутерброды и питьевую воду.
По сообщению газеты Berliner Morgenpost, в сентябре Берлинский сенат выделил на кормежку ожидающих регистрации беженцев 200 тысяч евро. Этого хватит на то, чтобы каждый день раздавать 1500 порций горячей еды, столько же сэндвичей, 1000 яблок и бананов, 1600 батончиков и 2400 упаковок питьевой воды. Но этого недостаточно, чтобы сидящие в очереди в LaGeSo наелись. А свои собственные средства многие проели во время долгой дороги.
Поэтому по территории суетливо бегают сотрудники благотворительных организаций и волонтеры. В палатке «Красного Креста» можно взять вещи. Сотрудники компании Berliner Wasserbetriebe, отвечающей за столичное водоснабжение, разливают в пластиковые стаканчики питьевую воду. Молодые ребята раздают на территории LaGeSo бутерброды. «Мы коллеги, работаем в одном отеле, - объяснил один из них. - Наш шеф проезжал мимо и увидел, что тут творится. Собрал всех подчиненных и предложил: давайте тоже поможем?».
Нет ни стариков, ни больных
Сразу бросается в глаза: среди сотен этих людей нет ни стариков, ни больных. Это крепкие мужики, молодые и средних лет, женщины и очень много детей и подростков. На это часто указывают немецкие эксперты. Газета Die Welt опубликовала серию инфографик о приезжающих в беженцах: в прошлом году 66,6 процента из них были моложе 25 лет. То есть это сильные, здоровые, мотивированные, готовые бороться за свое будущее люди. Через пару-тройку лет они вполне превратятся в нормальный средний класс.
На территории земельного ведомства здравоохранения и соцобеспечения в Берлине беженцы ждут первичной регистрации.
К тому же они уже не из самых низших слоев: чтобы добраться до Европы, им нужно было собрать большую сумму денег. На том же Косе некоторые беженцы рассказывали мне, что за перевозку из Бодрума (это всего лишь 12 километров от берега до берега) с них брали больше двух тысяч евро. 23-летний пакистанец Мохамед ехал два месяца через Иран, Турцию и Грецию, заплатил контрабандистам 8 тысяч евро. Он ночует перед дверьми LaGeSo уже две недели, говорит: сирийцев пропускают быстрее.
Каждый пятый беженец в Германии - гражданин Сирии. «Меркель допустила ошибку, нарушив для сирийцев Дублинское соглашение, поэтому они все сюда и хлынули, - считает Серджиу Гримальски. - Правительство идет на поводу у народа. Важно, что инициатива идет именно от населения, оно совершенно искренне поддерживает беженцев, Меркель подыгрывает - ей надо любым способом сохранить избирателей».
Ожидается, что в 2015 году Германия примет в общей сложности 800 тысяч ходатайств о предоставлении убежища. Практика показывает, что решения приходится ждать очень долго, бывает, что два или даже три года. По данным газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung, расходы на этих людей составят до 10 миллиардов евро в год. «Германия - богатая страна, и у нее есть на это средства», - говорит Серджиу Гримальски. Чтобы объяснить пропорции расходов, эксперт приводит пример. На днях выделено 400 миллионов евро на то, чтобы помочь людям добраться до Европы. Одновременно 500 миллионов отдано на поддержку фермеров, пострадавших от российских санкций.
В лидерах не Сирия, а Россия
Между прочим, два года назад, в 2013-м, лидером по количеству поданных ходатайств о предоставлении убежища были не Сирия и не Ливия, а Российская Федерация. В подавляющем большинстве случаев беженцы были уроженцами северокавказских республик, в первую очередь Чечни и Ингушетии. Каждый пятый из них получил положительный ответ.
В качестве волонтера я сопровождаю иногда беженцев с Северного Кавказа в соцслужбы и к врачам, чтобы помочь с переводом. Среди моих подопечных была, например, 20-летняя Милана, закончившая в Грозном два курса юридического факультета. У Миланы СПИД - наследие мужа, это обычная история для беженцев из Чечни и Ингушетии, где мужчины через одного употребляют опиаты. Как и многие другие девочки, она узнала о диагнозе случайно и поздно. Когда они въехали на территорию Европы, Милана была уже на большом сроке беременности, и противовирусная терапия не сработала. Дочка родилась ВИЧ-положительной, несмотря на то, что врачи давно уже научились избегать вертикальной передачи инфекции.
В Германии обе получают антиретровирусную терапию, а значит, если будут следовать курсу лечения, имеют все шансы прожить столько же, сколько и здоровые люди. Дочка окончит немецкую школу и станет обычной немкой «с миграционным прошлым».
Детей беженцев отправляют в школы сразу после регистрации. Первые несколько месяцев они учатся в специальных классах по особой программе и под наблюдением психологов - многие из них травмированы и еще долго будут переживать в памяти войну. Через два-три месяца они присоединяются к немецким сверстникам на тех уроках, где не нужен язык, например, на физкультуре или рисовании. А через 7–8 месяцев выучивают немецкий на достаточном уровне, чтобы ходить в школу на общих основаниях.
Вот только получить желанный статус беженца очень сложно. «Соискателей ждет много бюрократии и унижения», - говорит Злата Боссина, активистка берлинской организации Quarteera, занимающейся поддержкой русскоязычного ЛГБТ-сообщества. Сейчас под опекой «квартирантов» находится 51 выходец из постсоветского пространства: все они ищут политического убежища в Германии, и в шести случаях уже вынесены положительные решения.
Койко-место и питание предоставляются после регистрации. До этого беженцам приходится по нескольку дней спать на земле.
Жить в наспех построенных лагерях тяжело. Где-то плохие санитарные условия, где-то в одном помещении стоят десятки коек. Отсутствует информация: люди просто не понимают, какие шаги им предпринимать дальше и что означают выданные им бумаги, не могут решить ни одной бытовой проблемы без помощи переводчика. До получения статуса у них нет медицинской страховки, и каждый раз, чтобы попасть к врачу, нужно сначала записаться, потом получить талон в соцслужбе. «У одного нашего соискателя из России сахарный диабет, и он привез с собой целый чемодан инсулина», - говорит Злата Боссина.
Депортация из-за отказа в убежище - это иллюзия
По закону тех, чье ходатайство не удовлетворено, ждет депортация. «Некоторые политики верят, что депортация решит проблему с беженцами. Но это иллюзия. Благодаря хитрым уловкам в большинстве случаев депортации удается избежать», - пишет газета Die Welt. Получившие отказ быстро узнают, что можно обратиться к адвокату или в одну из многих НКО и опротестовать решение о депортации, можно «заболеть» или «потерять» паспорт - одним словом, всеми правдами и неправдами задержаться в Берлине.
Многие озабочены: где все эти люди, часто не говорящие ни по-английски, ни по-немецки и не имеющие профессионального образования, будут работать? Или они все сядут на «социал»? Министр труда и социальной политики Германии Андреа Налес в эти выходные пообещала: «Мы справимся». По ее словам, сейчас на рынке труда сложилась исключительно хорошая ситуация, несмотря на то, что интегрировать на рынок беженцев будет очень сложно. И дорого. Для этого ведомству нужно расширить свой бюджет на 1,8–3,3 миллиарда евро.
В вечернем выпуске новостей телеканала ZDF каждый день показывают одну маленькую историю успеха. Молодой парень из Афганистана работает спасателем в открытом бассейне. За два года жизни в Германии он стал говорить на языке почти без акцента. Статус беженцев его семья все еще не получила. Владелец парикмахерской взял к себе работать на подхвате сирийца, который каждый день выучивает два-три новых слова на немецком и осваивает новые навыки.
При этом ряд немецких экспертов не исключает: вполне возможно, что среди беженцев действительно есть боевики ИГИЛа. Несмотря на заявления немецкого МВД, что оснований для подобных опасений нет. Но если, не дай бог, произойдет крупный теракт, от общей эйфории гостеприимства в момент не останется и следа.
Loading...