До неузнаваемости, а вот черви, моллюски и другие беспозвоночные на протяжении миллионов лет остаются без изменений. Многие, но далеко не все. Корабельные черви являются одними из самых удивительных созданий природы, которые сумели приспособиться практически ко всем средам обитания, куда заносило их волей случая. Вам интересно? Тогда давайте вместе выясним, кто же такие эти необыкновенные корабельные черви.
Тередо: краткое описание
Корабельные черви, или тередо, как их называют, напоминают длинных червей беловатого цвета, достигающих в некоторых случаях до одного метра в длину. Взрослая особь предпочитает проводить всю свою жизнь в древесине, находящейся в соленой морской воде. Идеальными для них считаются воды тропических и умеренных широт, в холодных морях тередо не выживают. Также не могут они существовать в воде, где концентрация соли опускается ниже десяти процентов.
В настоящий момент ученым известно более семидесяти видов корабельных червей, некоторых из них народы Океании даже разводят для употребления в пищу, считая деликатесом.
Корабельный червь: класс
Если показать это создание природы обычному человеку, то он с уверенностью скажет, что видит перед собой червя. Но это не так. В действительности перед вами моллюск. Корабельный червь в процессе эволюции сумел практически полностью измениться и приспособиться к условиям обитания в узких и длинных ходах. Ведь именно они спасают названное существо от врагов и служат источником пищи.
Возможно, вам покажется это невероятным, но корабельный червь относится к классу двустворчатых моллюсков. У него есть раковина, которая за время эволюции превратилась в маленький наконечник в передней части туловища.
Маленькие тередо более похожи на привычных нам моллюсков, но буквально за пару первых недель жизни они прорывают свой первый ход и уже представляют собой уменьшенную копию взрослой особи.
Среда обитания корабельных червей
Как мы уже упоминали ранее, тередо в больших количествах обитают в южных морях. Больше всего их насчитывается в мангровых лесах. Корни этих деревьев всегда находятся в воде, а стволы, упавшие в море, становятся жилищем для тередо. Но корабельные черви способны прорыть ходы в любой древесине, попадающей в воду. Довольно часто они становились причиной гибели морских судов, и моряки всеми способами пытались избавиться от вредителей, которые миллионами селились на днище корабля. Буквально за полгода колония корабельных червей способна уничтожить целый флот, состоящий из деревянных кораблей.
Также любят тередо и сваи, на которых стояли раньше пристани портовых городов. Для них корабельные черви были настоящим бедствием. Например, в Севастополе сваи могли служить не более двух лет. За это время тередо превращали их в своеобразное решето из многочисленных ходов.
Черное море: как попали к нам тередо
Корабельный червь в Черном море чувствует себя очень уверенно. Еще около пятидесяти лет назад он был бичом местных жителей и наносил непоправимый вред хозяйственной деятельности человека. Но как же попал в наши воды этот моллюск?
Биологи считают, что корабельные черви были занесены в воды Черного моря из Персидского залива. Именно здесь находятся ближайшие мангровые леса, к тому же в водах залива концентрация тередо достигает критической отметки - в пятьдесят особей на каждый квадратный сантиметр. Поэтому не удивительно, что торговые суда просто кишели ними.
В водах Черного моря обитают три вида описываемых моллюсков. Обычно они не достигают длины более двадцати пяти-тридцати сантиметров. Но зафиксированы единичные случаи, когда черноморские корабельные черви, фото которых мы привели в статье, имели длину шестьдесят пять сантиметров.
Строение тередо
Корабельные черви имеют длинное тело цилиндрической формы. Длина взрослой особи колеблется от двадцати пяти сантиметров до двух метров. Всю свою жизнь моллюск проводит в норе, вырытой им же. Практически на стадии личинки он начинает рыть свой ход в куске древесины и продолжает делать это по мере роста, поэтому входное отверстие норы размером обычно не более пяти миллиметров. В дальнейшем ход расширяется и может иметь в диаметре до пяти сантиметров в зависимости от размеров особи.
Корабельные черви на переднем конце туловища имеют небольшую двустворчатую раковину, створки которой состоят из трех частей. Ушко и тело каждой створки оснащены острыми зазубринами, именно они и помогают тередо рыть тоннели. Попадая в ход, моллюск закрепляется внутри с помощью ножки в передней части туловища и поступательными движениями начинает создавать себе тоннель вглубь куска дерева. Удивительно, но ходы корабельных червей никогда не пересекаются. Биологи считают, что звук, который издают тередо при выскабливании древесины, слышат все их соседи и старательно обходят уже занятую территорию.
По мере продвижения по тоннелю, моллюск покрывает его стенки слоем известняка. Практически все тело тередо находится внутри хода, снаружи остаются только сифоны - пара длинных отростков, выполняющих функцию дыхательных органов, через которые фильтруется морская вода и происходит питание моллюска. В случае опасности корабельные черви втягивают сифоны внутрь хода и закрывают отверстие небольшой пластинкой, расположенной на конце туловища.
Как питается корабельный червь
Моллюски питаются органическими веществами, которые отфильтровываются из морской воды. Но корабельные черви питаются еще и опилками, остающимися от рытья хода. Желудок тередо с помощью бактерий, расположенных на жабрах, вырабатывает ферменты, расщепляющие целлюлозу. Поэтому он всегда практически полностью забит древесными опилками.
Сейчас трудно представить, насколько серьезный вред могу нанести трудолюбивые моллюски. Ведь люди научились покрывать дерево специальным ядовитым составом, отпугивающим их, а сваи зачастую делают из бетона. Но когда-то тередо чуть не погубили целую страну.
В первой половине восемнадцатого века практически половина Голландии оказалась под угрозой затопления. Дело в том, что на побережье в большом количестве расплодились древоточцы и начали буквально уничтожать сваи дамб, защищающих страну от моря. Голландцам пришлось несколько лет не покладая рук менять сваи на новые, чтобы устранить угрозу затопления близлежащих провинций.
Вы думаете, что это слишком древний факт? Тогда можем привести нечто более свежее. В начале двадцатого века Сан-Франциско лишился практически всех своих пирсов - они были съедены тередо. Моллюск, который начал активно размножаться, заполонил все побережье, что привело к катастрофическим последствиям для портового города.
Если от нашей статьи у вас создалось впечатление, что тередо являются настоящими вредителями и не приносят никакой пользы, то вы ошибаетесь. Они занимают важное место в морской экосистеме. Ведь древесина, превращенная действиями моллюсков в труху, служит источником пищи другим морским обитателям.
В Science Marine Research вышла забавная статья “Arctic shipworm discovery alarms archaeologists” . В ней норвежские ученые рассказывают о случайном открытии, которое они совершили в начале 2016 года, занимаясь тралением дна Северного Ледовитого океана возле берега одного из островов Шпицбергена.
Шпицберген (он же Svalbard; так его называют норвежцы) - это архипелаг, расположенный в Северном Ледовитом океане. Тралением норвежцы занимались возле фьорда , на северной части второго по размеру острова архипелага - Nordaustlandet (по-нашему, Северо-Восточная Земля) -
Открытие началось с находки - бревна размером со стенобитное орудие (так его охарактеризовали сами исследователи) . Семиметровой деревянный ствол подняли с глубины 250 метров.
Первое, на что обратили внимание ученые и команда, было то, что дерево было заражено живыми «корабельными червями» . Это, на самом деле, не червь, а моллюск, который при помощи своей необычной раковины точит дерево и ест опилки, а также питательные вещества, фильтрующиеся с водой.
Для деревянного флота корабельный червь был (и остается) большой проблемой, так как он способен просверливать ходы в несколько метров длиной и сантиметров в диаметре -
Находка очень взволновала норвежских биологов, так как никогда раньше им не доводилось встречать этих моллюсков так далеко на севере (всего 1,100 километров от Северного Полюса) , а также на такой глубине и при температуре воды -1.8 0 С (это пограничная температура замерзания морской воды) .
Ученые пока не знают - встретились ли они с видом, занесенным в Арктику из южных морей, или они открыли нового моллюска, но, в любом случае, радости их нет предела.
«Это потрясающее открытие. Мы о таком даже мечтать не могли» — радуется находке руководитель экспедиции морской биолог из Университета Тромсо, профессор Jorgen Berge.
Однако, эту радость не может разделить другой участник команды - археолог Oyvind Odegaard из Norwegian University of Science and Technology в Трондхейме. Его очень расстроил вид 6-сантиметровых особей корабельных червей, пожирающих историческую находку.
Моряки давно не любят моллюсков из рода Teredo, вырастающих иногда до метра в длину и выгрызающих длинные ходы в корпусах деревянных кораблей и причалов. От корабельных червей досталось даже Христофору Колумбу, у которого в 1503 году во время Четвертого Плавания во всех трех оставшихся в строю кораблях была сильная течь из-за проделанных моллюсками ходов.
Колумб пытался довести свои корабли от Панамы до Испании, но из-за постоянной пребывающей воды вынужден был остановиться в Ямайке и целый год ждать там спасения.
Даже сегодня, ущерб от этих моллюсков составляет около миллиарда долларов в год, это не считая вреда, который они наносят морской археологии.
Норвежцы беспокоятся, что появление «корабельных червей» в северных широтах может быть связано с потеплением вод мирового океана. Теоретически, они могли приплыть с юга с атлантическим течением и затонуть вместе с деревом возле Северо-Восточной Земли. Проблема лишь в том, что ее берега почти не получают воду из Атлантики, а снабжаются водой из Северного Ледовитого океана.
Есть и еще одно нехорошее обстоятельство. Самый распространенный вид этих моллюсков Terredo navalis , не может размножаться при температуре воды ниже 10 0 С, в то время, как внутри своей находки норвежцы обнаружили особи, находящиеся на ранней стадии развития. При этом по внешним признакам, дерево пролежало на дне как минимум год.
Это значит, что размножение продолжалось при температуре близкой к замерзанию. Чтобы разобраться, с чем они столкнулись (не могу отогнать мысли о кинофильме «Нечто») норвежцы приготовили несколько образцов и разослали их в лаборатории, которые проведут генетические анализы, чтобы понять - это старый вид или какой-то новый.
«В любом случае, все это очень печально», подытожил Odegaard. Дело в том, что недалеко от этого места в 1908 году затонул деревянный китобой Figaro . Обследовавшие его водолазы не обнаружили на нем следов моллюсков, но Odegaard опасается, что, если «корабельные черви» решили тут обосноваться - корпусу корабля несдобровать.
Показалось интересным или полезным — подпишитесь на анонсы новых статей в наших пабликах
Читаем подробно про корабельных червей у Константина Паустовского в прекрасной живой повести "Чёрное море" и смотрим на узоры их работ.
Вы слыхали за корабельного червя? Такая есть гадючка белая. Она деревянный корпус, такой, как у «Перекопа», источит за полгода в труху. Ходы она в дереве роет, да так густо - один около одного. Нигде на всем Чёрном море нет такой силы корабельного червя, как у нас в Севастополе. До кампании пятьдесят четвертого года его тут не было, а в кампанию лихой адмирал Нахимов потопил в бухте Черноморский флот, загородил бухту от англичан, и с той поры червя развелось гибель. Старинный корабль - линейный, или, скажем, фрегат, или шлюп - все были деревянные. И на пропасть того дерева под водой собрался в Севастополь червь со всего берега - от Евпатории до самой Керчи. Сваи точит, ялики точит, где какое судно найдет - тут же точит. Вот и хоронятся от него моряки и рыбаки, как могут. То красят ядовитой краской, то обшивают подводную часть медным листом, разное делают. Однако у нас, стариков, свое верное средство - обивать кузов гвоздями. Червь тот боится ржавчины хуже смерти. Мы гвозди вгоняем с таким понятием, чтобы шляпка от шляпки находилась близко. Ржа расползется, закроет весь кузов, и не будет тому червю ни ходу, ни возможности погубить «Перекоп».
Я вспомнил рассказ, слышанный в детстве, о корабельных червях, чуть не погубивших Голландию. В старое время плотины, ограждавшие Голландию от моря, - эта страна, как известно, лежит ниже уровня моря, - строились из дерева. Цемента тогда не знали, а привозить камень издалека было дорого. В один прекрасный год корабельные черви проточили плотины. Вода начала просачиваться и затапливать зеленые равнины страны. Были собраны тысячи рыбаков и крестьян, подвезен лес, и страну удалось спасти.
[ ] Книгу я так и не написал, и все из-за этих проклятых корабельных червей, носящих красивое имя «торедо». Это даже не червь. Это морская улитка, двустворчатая крошечная ракушка, не больше булавочной головки. Она вгрызается в дерево острыми створками и все время вращается вокруг своей оси. Ходы, просверленные торедо, безукоризненно круглы и отполированы. Ни одно из животных и ни один из механизмов не могут проделать такой совершенной и тонкой работы. Когда моллюск входит в дерево, то оставляет отверстие, едва заметное глазу. Он выпускает конец своего слизистого тела, наглухо прикрепляет его к отверстию и высовывает наружу две тоненькие трубки. По ним торедо всасывает воду и выбрасывает нажёванную древесную труху. Торедо, вгрызаясь в дерево, быстро растет и толстеет. Поэтому ход делается все шире и длиннее, а тело моллюска, прикрепленное к входному отверстию, вытягивается, как резина. Вот тогда-то моллюск и становится похожим на червя. Через несколько дней торедо уже не может вылезти обратно из своей деревянной норы. Достигнув старости, он умирает внутри дерева.
В тропиках торедо растягивается на два метра в длину и бывает толщиной в человеческую руку. На Чёрном море нет червей длиннее пятидесяти сантиметров. Сколько бы червей ни сверлило один и тот же кусок дерева, их ходы никогда не пересекаются. Каким-то особым чутьем торедо знает о близости чужого хода и сворачивает в сторону. Ходы переплетаются в причудливые и тесные узоры, но всегда между ними, как бы близко ни подходили они друг к другу, остается тончайшая прослойка дерева.
Я видел рентгеновские снимки корабельных корпусов, изъеденных торедо. Рисунок ходов напоминал непролазную чащу вьющихся растений или клубок безнадежно запутанных ниток. Около Инкермана я нашел на берегу старую пристанскую сваю. Я отпилил кусок сваи, и передо мной открылся целый город, построенный торедо, полный широких дорог, тупиков и переулков. Внутри ходы были покрыты слоем твердой извести, а снаружи на сваях ничего не было видно, кроме небольших, похожих на точки, отверстий. Я без труда раскрошил сваю руками. Знакомство с торедо заставило меня всерьез заинтересоваться жизнью моря...
Немногие из современных моряков знают, что всего чуть более столетия назад одной из главных угроз судоходству были не жестокие шторма, коварные мели и рифы или свирепые пираты, а своеобразное морское существо, известное под названием корабельный червь или шашень (согласно толковому словарю русского языка В. Даля, «шашиться», значит, возиться или копошиться)...
Это животное могло всего за два-три месяца вывести из строя совершенно новое судно, превратив его деревянное днище буквально в решето. Но от корабельного червя страдал не только флот. Любое дерево, погруженное в воду, быстро приходило в негодность. А ведь до начала XX века большую часть таких морских сооружений как молы, набережные и причалы делали из древесины. В 1731-1732 гг. корабельный червь, неожиданно размножившись в небывалом количестве у берегов Голландии, привел в негодность деревянные сваи дамб, в связи с чем под угрозой затопления оказались две провинции этой страны.
Именно тогда голландский ученый Готфрид Зелль, занявшийся по просьбе прибрежных жителей изучением корабельного червя, первым выяснил, что на самом деле это морское существо вовсе не червь, а двустворчатый моллюск, раковина которого изменилась и превратилась в приспособление для сверления древесины. Сегодня известно около 70 видов морских моллюсков-древоточцев, которые широко распространены в тропических и умеренных районах Мирового океана с соленостью воды выше 10 %, в том числе в Черном, Азовском и дальневосточных морях. Естественные поселения этих животных связаны с мангровыми зарослями и древесными остатками, выносимыми в море реками. Но как только человек начал осваивать морскую среду, моллюски-древоточцы стали селиться в подводных частях деревянных судов и различных гидротехнических сооружениях, протачивая в них ходы и таким образом разрушая их.
Корабельные черви приспособились к весьма своеобразному образу жизни. Взрослые особи этих моллюсков живут в ходах, которые протачивают в древесине с помощью своей модифицированной раковины. У них червеобразное цилиндрическое тело длиной до 0,5-1,5 м (откуда и происходит название корабельный червь), на заднем конце которого расположены два тонких длинных сифона с парой известковых пластинок у основания. Последние служат для защиты тела моллюска и закрывают маленькое входное отверстие, когда животное сверлит древесину. На переднем конце располагается сравнительно небольшая (до 1 см), но очень крепкая двустворчатая раковина с зазубринами, которая является прекрасным инструментом для сверления древесины. Во время этого процесса моллюск прикрепляется к стенке хода с помощью ноги, приоткрывает створки и совершает ими ритмичные движения (от 8 до 12 раз в минуту), при которых они, как рашпилем, сдирают слой древесины. Стенки хода моллюск выстилает изнутри тонким слоем известковых отложений. Интересно отметить, что, как бы густо корабельные черви ни заселяли древесину, их ходы никогда не пересекаются, поэтому сильно пораженный кусок дерева на поперечном разрезе напоминает пчелиные соты. Поскольку корабельные черви проникают в древесину в стадии личинки, их входные отверстия имеют микроскопический размер и малозаметны. Поэтому часто оказывается, что древесина полностью изрешечена, хотя на первый взгляд выглядит вполне невредимой. Ход корабельного червя увеличивается по мере его роста и может достигать 2 м в длину и 5 см в диаметре.
Питаются эти моллюски органическими остатками и мелким планктоном, которые отфильтровывают из воды, всасываемой через сифоны, а также перерабатывая опилки, образующиеся при сверлении. Корабельные черви гермафродиты (т.е. периодически функционируют как самцы или самки) и очень плодовиты. Три-четыре раза в год они продуцируют от 1 до 5 млн. яиц, которые около двух недель развиваются в жаберной камере породившего их животного. Вышедшие из яиц личинки покидают материнский организм и первоначально обитают в толще воды. Через одну-три недели они находят что-нибудь деревянное, погруженное в воду, и прикрепляются к нему биссусными нитями. Тут же, после быстрого превращения в крошечного и на вид самого обычного двустворчатого моллюска, молодые особи корабельных червей принимаются скоблить дерево острыми краями раковины. Наскоблив небольшую кучку опилок, они прикрывают ими себя, как шалашом. Защищенные таким образом молодые моллюски за несколько дней неузнаваемо меняют свой облик - их туловище сужается и приобретает червеобразную форму, как у родителей. После этого они внедряются в дерево и начинают жизнь корабельного червя. Молодь быстро растет и уже через три месяца становится способной давать потомство.
Поскольку корабельные черви с давних времен наносили огромный вред судоходству и различным гидротехническим сооружениям, люди постоянно искали эффективные средства борьбы с ними. Помимо покрытия днищ специальными ядовитыми красками, долгие годы широко практиковался регулярный заход деревянных судов в реки (хороший эффект давала осушка в течение месяца), особенно в период размножения корабельных червей и оседания их личинок, которые очень чувствительны к опреснению. В конце концов, хотя это удорожало и утяжеляло корабли, судовладельцы стали обшивать их днища свинцовыми и медными листами, ибо никакое дерево не могло противостоять сверлящему усилию створок корабельных червей. Но от всего этого было довольно мало толку до тех пор, пока не изобрели ядовитые химические пропитки для древесины (в первую очередь, креозот), затем вовсе перешли на стальное судостроение.
Хотя корабельные черви обычно избегают прибрежных вод с низкой соленостью, с начала 1990-х годов шашень стал активно расселяться вдоль датского и немецкого побережий Балтийского моря. В последние годы возникла угроза его проникновения и в прибрежье Швеции. Ученые полагают, что расширение географического ареала обитания этого корабельного червя происходит из-за изменения климата, то есть, повышение температуры воды помогает моллюску приспособиться к условиям пониженной солености. В связи с его появлением в Балтийском море возникает большая угроза для останков деревянных судов, затонувших здесь столетия назад, ведь до сих пор они оставались неразрушенными только потому, что в этих водах никогда не обитал шашень. В соседнем Северном море и Атлантике, где он водится в изобилии, этот корабельный червь нанес значительный ущерб многим затонувшим деревянным судам, представляющим археологическую ценность. Несмотря на все это, не следует забывать, что моллюски-древоточцы играют важную роль переработчиков любой древесины, попавшей в море.
Продукты их жизнедеятельности и они сами становятся пищевыми объектами для различных морских организмов. Некоторые виды корабельных червей в странах Юго-Восточной Азии специально разводят, чтобы использовать в пищу, ведь они такие же моллюски, как устрицы и мидии.
Строение
Тело взрослых корабельных червей цилиндрическое и длинное (иногда более метра) . На переднем конце располагается сравнительно небольшая (до 1 см) двустворчатая раковина, используемая для вбуравливания в древесину . Каждая створка состоит из 3 частей, 2 из которых (переднее ушко и тело створки) покрыты зазубренными рёбрами. Во время сверления моллюск прикрепляется к стенке хода с помощью ноги, приоткрывает створки и поводит ими в передне-заднем направлении .
Задняя часть тела, свободная от раковины, покрыта мантией , секретирующей на стенки хода известь . Задний конец тела, на котором располагаются сифоны , торчит из хода наружу . К сифонам прикреплены известковые пластинки (паллеты ), замыкающие вход при втягивании сифонов .
Экология и прикладное значение
Ход корабельного червя увеличивается по мере роста особи и может достигать 2 м в длину и 5 см в диаметре. Питаются эти моллюски путём фильтрации воды, всасываемой через сифоны, а также путём переработки опилок, образующихся при сверлении. Собственных ферментов для расщепления целлюлозы корабельные черви не имеют, реакцию осуществляют симбиотические бактерии, поселяющиеся в цекуме
- обширном слепом выросте желудка . Бактерии также фиксируют находящийся в воде азот , которым бедна древесина .
Корабельные черви используют не только естественные субстраты (мангры и случайно попавшую в море древесину), но и деревянные постройки и корпуса деревянных судов, чем наносят серьёзный вред хозяйству . Для защиты от корабельных червей древесину окрашивают ядовитой краской или пропитывают креозотом .
Значение в технологии
В начале XIX века поведение и анатомия корабельного червя вдохновили французского инженера Марка Брюнеля . Пронаблюдав, как створки раковины корабельного червя одновременно позволяют ему прокладывать ход и защищают его от давления разбухающей древесины, Брюнель спроектировал модульную железную конструкцию для тоннелирования - проходческий щит , позволивший рабочим успешно прокладывать тоннель под очень нестабильным руслом Темзы. Тоннель под Темзой стал первым успешным опытом прокладывания крупного туннеля под судоходной рекой .
Таксономия
Известно около 60 видов корабельных червей, населяющих моря тропических и умеренных поясов . В водах России встречено 4 вида: Teredo navalis , Тeredo utriculus , Тeredo pedicellata и Bankia setacea . В семействе выделяют следующие роды:
- подсемейство Teredininae
Rafinesque , 1815
- Bactronophorus Tapparone-Canefri, 1877
- Dicyathifer Iredale, 1932
- Lyrodus Binney, 1870
- Neoteredo Bartsch, 192
- Psiloteredo Bartsch, 1922
- Teredo Linnaeus , 1758
- Teredora Bartsch, 1921
- Teredothyra Bartsch, 1921
- Uperotus Guettard, 1770
- подсемейство Bankiinae
R.D. Turner, 1966
- Bankia Gray , 1842
- Nausitoria Wright, 1884
- Nototeredo Bartsch, 1923
- Spathoteredo Moll, 1928
- подсемейство Kuphinae
Tryon, 1862
- Kuphus Guettard, 1770
Напишите отзыв о статье "Корабельные черви"
Примечания
Отрывок, характеризующий Корабельные черви
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
Loading...