Европейский Союз объединяет 27 стран Европы, является влиятельным участником мирового сообщества, на сегодняшний день, и одним из трех основных и наиболее развитых центров современного мира, наряду с США и Японией. Европейский Союз является крупнейшей мировой торговой державой, на него приходится почти четверть мировой торговли, это также крупнейший мировой импортер сельскохозяйственной продукции и сырья. На ЕС приходится основная часть помощи развивающимся странам. Европейский Союз поддерживает дипломатические отношения более чем со 140 странами мира (по официальным данным всего в мире насчитывается 240 стран, а по неофициальным данным 195 стран). Место и роль ЕС в современном мире несоизмеримы с местом и ролью любого торгового блока или международной организации. ЕС — это сплочённая политическая и экономическая сила, один из главных полюсов мировой политики и экономики.
Евросоюз — это исключительный пример успешной экономической интеграции. Изначально европейская экономическая интеграция строилась на единстве двух элементов: либерализации торговли и либерализации рыночных отношений между странами-членами ЕС. Однако, как показала практика, для создания единого рынка товаров этих двух компонентов недостаточно. Необходима гармонизация национальных внешнеторговых политик в части снятия барьеров во взаимной торговле и выработки единой внешнеторговой политики по отношению к третьим странам. Эффект от принятых мер был впечатляющим: торговля внутри Союза удвоилась, по сравнению с тем, что могло бы быть при отсутствии интеграции.
Таким образом, развитие международной торговли как между странами-членами ЕС, так и между третьими странами является приоритетной стратегической задачей, которая прослеживается во всех принимаемых на национальном и наднациональном уровнях решениях. Поэтому не удивительно, что основной формой свободных экономических зон на территории ЕС являются зоны свободной торговли.
Но при этом Евросоюз не обошли стороной и некоторые проблемы. Прежде всего, это проблемы, связанные с присоединением к ЕС стран Центральной и Восточной Европы.
Целью данной работы является выявление основных проблем Евросоюза и тенденций его дальнейшего развития.
Глава 1. Современные тенденции развития экономики ЕС
Углубление процесса экономической интеграции и либерализации экономической политики в рамках европейской социально-экономической модели
Европейский союз — высшая на данный период времени форма интеграции.
Экономическая интеграция всегда была движущей объединяющей силой объединения Европы. Основными целями экономической интеграции можно выделить: гармоническое развитие экономических институтов; стабильное и сбалансированное экономическое взаимопроникновение; повышение уровня жизни; высокий уровень занятости; экономическая и валютная стабильность. Эти общие экономические реалии касаются всех Сообществ и Объединений внутри Союза.
Валютное единство является одной из высоких стадий экономической интеграции. Ступень, определяемая как валютное и экономическое единство, открывает путь в сторону политического единства, которое является конечной стадией. Валютное единство обеспечивает либерализацию не только товаров и услуг, но и многих других факторов. Одновременно для государств-членов ЕС необходимо образование единой экономической политики.
С целью обеспечения единства в налогово-бюджетной политике, отсутствие которого рассматривается как основная причина кризиса евро, Европейский союз подписал «Договор о стабильности, координации и управлении в экономическом и валютном союзе», а также образовал «Европейский механизм стабильности» и «Европейский фонд финансовой стабильности». Вышеназванный договор был подписан 25-ью странами- членами из 27-ми. Великобритания и Чехия не подписали договор, поскольку посчитали его противоречащим их собственным экономическим интересам.
Подписание соглашений о свободной торговле с другими партнерами является одним из ключевых элементов европейской стратегии экономического роста.
Сегодня крупнейшие зоны свободной торговли функционируют на территории Германии (Гамбург, Киль, Куксхафен, Эмден, Бременхафен), Дании (Копенгаген), Австрии (Линц, Грац, Зольбад-Халль, Вена), Греции (Салоники и Пирей), Финляндии (Ханко, Хельсинки и Турку). Меньшие по размеру ЗСТ существуют практически в каждой стране-члене ЕС, что еще раз подтверждает, что развитие торговли является приоритетным направлением развития ЕС, а также свидетельствует о доходах и других выгодах, предоставляемых одной из самых простых форм СЭЗ как для государства, так и для частного капитала.
ЗСТ ЕС основываются на полном или частичном отсутствии таможенных пошлин и налогов, льготном режиме ввоза, вывоза и реэкспорта товаров. На их территории разрешено производить погрузочно-разгрузочные операции, складирование, сортировку, маркировку и хранение товаров, заниматься выставочной деятельностью, ремонтом судов, продажей товаров. Таким образом, во многих из них осуществляется производственная деятельность — в основном обработка импортных товаров для целей реэкспорта. Однако в ряде ЗСТ действуют особые исторические привилегии, позволяющие осуществлять производственную деятельность, ориентированную на внутренний рынок, используя все преимущества ЗСТ. Такие зоны так же явяляются примером либерализации торговли в ЕС.
Более того, в следующем, 2014, году Европа и США намерены начать переговоры о свободной торговле с целью существенной либерализации торговых отношений. По мнению европейских и американских чиновников, либерализация трансатлантической торговли может послужить импульсом либерализации торговли в глобальном масштабе и стимулом для усиления многосторонней торговой системы в лице ВТО.
Идеи свободной торговли между мировыми гигантами в той или иной форме выдвигались и ранее. Между США и ЕС существует большое число двусторонних соглашений, регламентирующих вопросы содействия торговле. В последнее время за подписание соглашения все чаще стали высказываться предприниматели обеих сторон. По оценкам Еврокомиссии, устранение барьеров в автомобильной отрасли, которая составляет крупнейший сектор двусторонней торговли, может привести к снижению издержек для обеих сторон на 15 процентов. Компании по обе стороны Атлантики хотели бы видеть соглашение, которое позволило бы не осуществлять в США проверку на соответствие техническим стандартам и требованиям безопасности автомобилей, прошедших подобную сертификацию в Европе. Небольшие компании - производители бытовой техники, систем освещения и электромонтажного оборудования - также жалуются на чрезмерно высокую стоимость сертификации продукции с учетом различных требований в Европе и Соединенных Штатах, что делает экспорт практически невозможным. Безусловно, сертификация товаров - крайне важная, но не единственная проблема двусторонних отношений. Еврокомиссия заинтересована в самом широком покрытии соглашения о ЗСТ, включая регулирование торговли в сфере услуг и доступа к госзаказу. В то же время, анализируя состояние двусторонней торговли и торговых споров, можно предположить, что такие сферы, как сельское хозяйство и авиапром, могут стать изъятиями из договора.
Параллельно с обсуждением вопросов расширения взаимодействия с США, ЕС готовит переговоры о ЗСТ с Японией. «Сделка» с Японией является одним из нескольких двусторонних торговых соглашений, решение о которых принято на фоне растущего осознания того, переговоры Доха-раунда, направленные на достижение глобальной либерализации в рамках Всемирной торговой организации, вряд ли увенчаются успехом.
Пересмотр системы торговых преференций ЕС обусловил актуальность активных переговоров с развивающимися странами. В частности, важное значение придается формированию ЗСТ с Таиландом, который может стать центром торговых и инвестиционных связей ЕС в АСЕАН.
Специфика осуществления денежно-кредитной и валютной политики в Европейском Союзе
Сфера осуществления денежно-кредитной и валютной политики является одним из направлений интеграции стран Европейского Союза, история которой имеет свои особенности. Интеграция в этой сфере имеет различные направления, обусловленные природой и содержанием общественных соотношений, не только составляющих эту политику, но и являющихся объектом ее воздействия. Венцом европейской интеграции в указанных направлениях стал Экономический и валютной союз (далее также — ЭВС), который и определяет специфику осуществления денежно-кредитной и валютной политики Европейского Союза.
Территориально зона обращения евро как законного платежного средства (зона евро) в настоящее время не совпадает с территорией Европейского Союз («Евроземлей», «Euroland»), что, естественно, влияет на характеристику специфики денежно-кредитной и валютной политики Европейского Союза.
Допуская к обороту на внутреннем рынке иностранную валюту, государство тем самым ставит свои возможности по воздействию на денежный оборот (свои возможности по осуществлению денежно-кредитной и валютной политики) в зависимость от действий в соответствующей сфере носителя основы денежного суверенитета, выпустившего соответствующую валюту. Меры денежно-кредитной и валютной политики последнего будут оказывать непосредственное влияние на денежное обращение государства, в котором функционирует механизм долларизации, основанный на соответствующей иностранной валюте. То есть денежно-кредитная и валютная политика государства- эмитента этой валюты становится фактором, определяющим денежно-кредитную и валютную политику государства, использующего ее в своем денежном обороте.
Государства-члены с изъятиями не принимают непосредственного участия в осуществлении денежно-кредитной и валютной политики Европейского Союза, но имеют возможность косвенно влиять на эту политику с правовой точки зрения даже не столько как члены Европейского Союза, а как равноправные с Европейским Союзом участники валютной группировки.
Таким образом, специфика денежно-кредитной и валютной политики Европейского Союза заключается, с одной стороны, в функционировании европейского валютного союза, а с другой, в тесном сотрудничестве Европейского Союза как самостоятельного носителя основы денежного суверенитета с государствами-членами, не входящими в зону евро. Причем отмеченные выше особенности не только находят свое отражение в статусе евро как единой валюты (то есть в эмиссионном праве), в статусе органов, реализующих денежный суверенитета Европейского Союза, а также в финансовых основах его реализации, но и дают основание с высокой долей уверенности заключить, что реализация денежного суверенитета Европейским Союзом связана с формированием комплекса норм, обладающих основными характеристиками норм внутригосударственного (национального), а не международного правопорядка.
Глава 2. Проблемы развития экономики ЕС
Общеэкономические проблемы
Зона евро — объединение 17 стран Европы, использующих единую валюту — совсем недавно и в связи с мировым финансово-экономическим кризисом подверглась весьма серьезному испытанию, которое обнажило некоторые слабые стороны и противоречия европейской валюты, способные при определенных условиях создать весьма значительные проблемы для ее функционирования и процессов дальнейшей экспансии в мировом экономическом пространстве.
Речь идет о том, что государственный долг некоторых стран Зоны вышел за пределы, которые являются приемлемыми. В результате возникла угроза их дефолта, что не могло не отразиться в негативном плане на отношении субъектов мировой хозяйственной деятельности к единой европейской валюте. Наметилась тенденция падения евро. Чтобы она не превратилась в обрушение валюты, надо было предпринять какие-то меры. В СМИ, а также на уровне высших чиновников аппарата Евросоюза, в правительственных кругах стран Запада началось обсуждение вариантов выхода из кризиса. Разброс мнений был достаточно широк. В том числе заговорили о возможных формах дезинтеграции Зоны: исключении из объединения экономически слабых стран, выходе из него государств-лидеров Западной Европы и даже о роспуске Зоны и возвращении стран-членов к национальным валютам.
Функционирование единой валюты усиливает конкуренцию между компаниями стран Зоны, делает ее более жесткой и разрушительной, поскольку упраздняет саму возможность применения более слабыми в экономическом отношении государствами защитной валютной политики на основе снижения реального курса национальной валюты. В силу особенностей единой монетарной политики эти государства лишаются также возможностей самостоятельно оперировать инструментами денежно-кредитной политики, в частности поддерживать в зависимости от необходимости и конъюнктуры национальные предприятия кредитными ресурсами за счет расширения рефинансирования экономики. И то, и другое является предпосылкой для нарастания финансовых трудностей слабых в конкурентном отношении государств.
Слабость Еврозоны состоит в том, что здесь и первое, и второе условие в полной мере не соблюдается. Взаимодополняемость производств и высокая конкурентоспособность присущи в большой степени высоко развитым странам Западной Европы, экономическая интеграция которых началась довольно давно, после второй мировой войны, и осуществлялась поэтапно от простых форм к более сложным, что позволило постепенно адаптировать их национальные хозяйства друг к другу. Что касается стран, относительно недавно присоединившихся к европейским интеграционным процессам (к таким государствам можно отнести Грецию, Португалию, Испанию, а также практически все страны Центральной и частично Восточной Европы, входившие прежде в советский блок), то они, во-первых, имеют по сравнению со странами-лидерами Евросоюза низкий уровень конкурентоспособности, а во-вторых, не смогли пока занять (за некоторыми исключениями) достойного места в системе европейского разделения труда.
Иными словами, в Евросоюз, а затем и зону евро принимаются страны, экономика которых здесь подвергается значительным шоковым воздействиям, а сами эти страны становятся в известном смысле потенциальными кандидатами на дефолт.
Не способствует также решению проблем периферии Зоны и современная конъюнктура на мировых рынках капитала. Движение производительного капитала сегодня в большей степени ориентировано на вложения в быстро расширяющиеся экономики развивающихся стран, обеспечивающих низкие издержки при производстве довольно качественной, а теперь уже и высокотехнологической продукции. Не последнюю роль в этом играет относительно низкая стоимость рабочей силы в странах с развивающимися рынками. Что касается Еврозоны, то даже ее периферийная часть в основном не способна конкурировать в привлечении таких инвестиций. Во-первых, из-за сложившихся здесь довольно высоких стандартов уровня жизни, а во-вторых, по причине завышенного курса евро, который делает расходы иностранных инвесторов в европейской валюте, связанные с капитальными вложениями, более обременительными.
Проблемы, обусловленные вступлением в ЕС ряда стран центральной и восточной Европы
Вступление государств Восточной Европы в Евросоюз породило достаточно сильную дивергенцию (то есть увеличение различий между странами-членами, прежде всего по экономическим аспектам), которая значительно осложняет процессы углубления интеграции. Среди тех проблем, к которым привело включение постсоциалистических стран в ЕС, можно выделить следующие: необходимость для государств Запада привлекать дополнительные финансовые средства для сокращения контрастов между членами Союза, уменьшение количества рабочих мест в западно-европейских странах из- за переноса многих производств в страны ЦВЕ, утечка инвестиций сверх допустимого уровня вследствие более низких налогов и другие. Во время мирового финансового кризиса страны ЦВЕ также оказались дополнительной статьей расходов для бюджета Евросоюза.
Также многие жители Западной Европы придерживаются мнения, что успех интеграции экономик стран ЦВЕ в ЕС состоялся за их счет. Например, по их мнению, дешевый экспорт из Словакии и Польши вытесняет с рынка голландские и французские товары. Однако результаты исследований утверждают другое. Экономисты из Osteuropa- Institut (Мюнхен), провели анализ влияния торговли и ПИИ на экономику ЕС и пришли к следующим выводам: так как у стран Западный Европы всегда было положительное сальдо торгового баланса со странами ЦВЕ, то влияние интеграции в сфере торговли можно рассматривать как позитивное.
После вступления в ЕС многие страны ЦВЕ с трудом входили в единое европейское социальное пространство. В частности. Польша первоначально выговорила для себя существенные уступки в данном вопросе. Однако, несмотря на серьезные различия между европейскими странами и существующие до сих пор региональные дисбалансы, все государства-члены ЕС декларируют стремление соответствовать Европейской социальной модели, которая, в свою очередь, постоянно совершенствуется и отражает изменения, происходящие в обществе.
Расширение на Восток провоцирует проблемы, связанные с миграцией: как с легальной, так и нелегальной.
В целом, число трудовых мигрантов из «новых» восьми стран ЕС выросло примерно с 1 миллиона человек в 2004 году (0,3% от общего числа жителей ЕС) до примерно 2,3 миллиона в 2010 году (0,6%). При этом в конце 2010 года в 15 «старых» странах ЕС работало около 19 миллионов нерезидентов Евросоюза (немногим менее 5% всего населения). Комиссия ЕС считает, что число работников из восьми «новых» стран- членов, находящихся в 15 «старых» государствах Евросоюза, вырастет до 3,3 миллиона человек в 2015 году и до 3,9 миллиона — к 2020 году, а их доля увеличится до 0,8% и 1% соответственно. И это без учета трудовых мигрантов из Румынии, Болгарии и — в ближайшем будущем — Хорватии.
Уже сегодня ясно, что расширение ЕС на Восток не сможет до конца решить проблему регулирования миграционных потоков. В частности, рабочие из стран ЦВЕ не смогут вытеснить с рынков труда в западноевропейских странах трудовых мигрантов из Северной Африки. А дальнейший наплыв ближневосточных мигрантов угрожает не только нормальному функционированию Шенгенской зоны, но и стабильности европейского социального пространства. В ЕС вынуждены считаться с тем, что вступление Турции в Союз открыло бы новые возможности для роста турецкой миграции — прежде всего, в ФРГ. В целом, проблема интеграции мигрантов из стран Ближнего Востока в принимающие общества европейских стран в обозримой перспективе только обострится.
Расширение Европейского Союза, как мы видим, влияет на социальноэкономическое развитие стран-членов неоднозначно: позволяет решать одни проблемы (чаще всего — частично) и тут же создает новые. В частности, все сложнее становится координировать усилия стран-членов в самых разных областях. Расширение ЕС — процесс сложный, имеющий как положительные, так и отрицательные последствия (и для самого ЕС, и для современного мира).
Глава 3. Перспективы развития ЕС
Внешнеэкономические связи ЕС и России
Торгово-экономические отношения ЕС и России выглядят очень динамичными, особенно на фоне ухудшающегося политического контекста. Европейские страны традиционно являются важнейшими партнерами России. На долю ЕС приходится чуть более половины внешнеторгового оборота России и около 70% накопленных иностранных инвестиций. Взаимный товарооборот неуклонно растет. За последнее десятилетие Россия поднялась в списке основных торговых партнеров ЕС на третье место и уступает только США и Китаю; на ее долю приходится 7% экспорта ЕС и 11% импорта. Однако эти отношения имеют ярко выраженный асимметричный характер. В товарной структуре торговли по-прежнему сохраняются серьезные дисбалансы. Российский экспорт на три четверти представлен энергетическим сырьем. В нем доминируют товары низкой степени обработки, доля машин и оборудования составляет менее 1%. Из стран ЕС в Россию поступают химикаты (18%), продовольствие (10%) и оборудование (около 45%), причем на долю промышленного оборудования приходится лишь 8%, что свидетельствует о низких темпах технического обновления отечественной промышленности. Аналогичный дисбаланс существует и в отдельных отраслях: например, из России в ЕС поставляются химикаты и минеральные удобрения, т.е. продукция с низкой добавленной стоимостью, а во встречном направлении идут прежде всего лекарства и парфюмерия. Торговля услугами характеризуется не только неблагоприятной структурой, но и скромными масштабами.
Зависимость европейских стран от российских поставок энергоресурсов слишком часто подается как односторонняя: Европе никуда не деться от России, поскольку две трети российского экспорта по этим статьям направлены именно на территорию ЕС. Между тем Россию и Евросоюз связывают отношения не односторонней, а двусторонней зависимости: у России просто нет иных рыночных возможностей для продажи своего природного газа, и она вынуждена полагаться на европейский спрос. Более того, рыночные цены на газ, по которым европейские потребители платят России, гораздо выше тех, на которые она могла бы рассчитывать на любых других потенциальных рынках.
ЕС является крупнейшим инвестором в экономику России. Хотя ни для кого не секрет, что весомую часть капиталовложений составляют деньги, вывозимые российскими компаниями и отдельными предпринимателями, в результате чего их юридический статус и меняется, а юридическая защищенность серьезно возрастает. На ЕС приходится 2/3 всех накопленных инвестиций в российскую экономику.
У России и ЕС есть совпадающие долгосрочные интересы: обеспечение политической стабильности в регионе «большой Европы» и повышение конкурентоспособности национальных экономик на глобальном рынке.
Стратегическими целями России в сфере экономической политики являются диверсификация экономики и экспорта; переход от ресурсоориентированного к инновационному развитию; сокращение ресурсоемкости ВВП; окончание процесса встраивания в систему международного разделения труда и начало политики участия в формировании правил мировой экономической системы в качестве одного из ключевых игроков. ЕС стремится к повышению конкурентоспособности своей экономики на основе инновационного развития и сокращения стоимости труда (Лиссабонская стратегия); освоению новых рынков сбыта промышленной продукции; обеспечению энергетической безопасности экономики.
Потенциальная эффективность экономического сотрудничества (а возможно и частичной интеграции) России и ЕС обусловлена взаимодополняемостью ресурсов партнеров. К числу конкурентных преимуществ России следует отнести относительно дешевую и квалифицированную рабочую силу; природные ресурсы, в том числе рекреационный потенциал и потенциал развития «экологического» сельского хозяйства; развитую фундаментальную науку и все еще сохраняющийся запас научно-технических разработок; транзитное положение, обеспечивающее доступ в Азиатско-Тихоокеанский регион; ёмкий и уже вполне платежеспособный национальный рынок, а также доступ на рынки стран СНГ.
ЕС обладает такими конкурентными ресурсами, как запасы капитала; высокие технологии и механизмы трансформации научно-технических разработок в экономически эффективные технологии; навыки и ноу-хау в сфере менеджмента; энергосберегающие технологии и экономические механизмы стимулирования энергосбережения; высокая степень влияния на формирование глобальных экономических правил игры. Объединение ресурсов России и ЕС способно привести к прорыву в повышении глобальной конкурентоспособности экономик обеих сторон.
Основные тенденции развития ЕС
На долю еврозоны приходится одна пятая мирового валового внутреннего продукта. Таким образом, укрепление ее экономики на один процентный пункт в год сможет обеспечить рост ВВП в других местах на 0,7 процентного пункта за четыре квартала.
В ЕС наблюдается стабильный рост производства. В июле на фоне перспективы роста экспортных заказов в прочих европейских странах выросло производство в Чехии и Польше. Как показали данные прошлой недели, экспорт из Китая в Европейский Союз за июль увеличился на 2,8%, что стало первым его ростом за пять месяцев. Поставки в ЕС из Японии в июне выросли на 8,6%, продемонстрировав рекордные с февраля 2011 года темпы роста.
Экономика, сократившаяся в предыдущие три месяца 2013 года на 0,3%, выросла во втором квартале на 0,2%. В последний раз рост был отмечен в третьем квартале 2011 года. G □ По-видимому, эта тенденция сохранится. В июле производство неожиданно увеличилось после двух лет сокращения, а уверенность как среди руководства компаний, так и среди потребителей достигла 15-месячного максимума. Хотя выпуск промышленной продукции возрос по сравнению с предыдущим месяцем слабее, чем экономисты ожидали в июне, все же его рост на 0,3 % по сравнению с прошлым годом стал первым примером годового роста за последние 20 месяцев.
Успехи европейской интеграции налицо. Процессы интеграции ускорились. Приобрели системный характер. В зоне ЕС наметилось даже экономическое оживление. Уже многие месяцы государства-члены ЕС наращивают профицит внешней торговли. Судя по поведению финансовых рынков и обменного курса евро, все уверены в том, что общей валюте еврозоны по большому счету ничего особенно не угрожает, если только не случится что-то совсем уж непредсказуемое. Широкое распространение получило мнение о том, что ЕС теперь располагает достаточными инструментами для того, чтобы эффективно вмешиваться в экономическую политику любого из своих членов. Их вполне достаточно для оказания эффективной помощи тем из них, чья экономика зашаталась. Вскоре, считают специалисты, ЕС будет готов к тому, чтобы приступить к безболезненному для себя закрытию и реструктуризации проблемных банков. Все определеннее также перспектива списания части суверенной задолженности, связывающей пока государства-члены по рукам и ногам, принуждая их осуществлять политически и социально самоубийственную политику жесткой экономии.
С большой задержкой по сравнению с остальными, считают эксперты, элиты стран ЕС, в конце концов, признали абсурдность предположения, будто бы все мировые игроки смогут реструктурировать свою экономику за счет наращивания экспорта и инвестиций, при этом меньше потребляя и занимая. Теперь они будут делать ставку на рост внутреннего потребления в целях создания предпосылок для экономического роста и создания рабочих мест. Для этого потребуется государственная поддержка кредитования по крайней мере на период, пока не включатся автоматические механизмы экономического роста. Они заработают, когда бизнес увидит, что есть спрос и можно вновь вкладывать деньги, не боясь их потерять.
Высокий уровень суверенной задолженности и долговых обязательств частных лиц и семейных хозяйств становится новой нормой. Италия и Франция уже признали это, отказавшись, вопреки договоренностям с МВФ, ЕЦБ и ЕК повышать налоги (правда, непоследовательно) и следовать бюджетному пакету ЕС. Германия, уверены аналитики, поменяет приоритеты сразу после сентябрьских выборов.
И тем не менее, многочисленные противоречия, ставшие за последние два года визитной карточкой политической, экономической, финансовой, социальной и интеллектуальной жизни ЕС, не находят своего разрешения. Более того, они углубляются. Причем в тех случаях, когда речь идет о противоречиях, характерных для мировой экономики и международной системы в целом, есовцы повторяют общий тренд. В тех случаях, когда другие мировые игроки вроде бы нащупывают подходы к их минимизации или даже преодолению, выпадают из него.
Однако в еврозоне, несмотря на некоторое оживление, экономическая ситуация продолжает оставаться крайне хрупкой и нестабильной. Безработица бьет рекорды. Хотя в целом по ЕС ситуация, вроде бы, стабилизировалась, порождая надежды на то, что худшее позади, тем не менее, на Кипре уровень безработицы подскочил с 11,7 до 17,3%, в Словении с 8,8 до 11.2%, в еврозоне безработица среди молодежи замерла на отметке в 23,9%. Все сходятся на том, что регион ждут долгие годы экономического бессилия. Мировые СМИ переполнены победными реляциями по поводу выхода ЕС в целом из рецессии и великолепных результатов, по сравнению с тем, что было раньше, — ростом в 0,3%. При этом как-то само собой замалчивается, что он всюду разный. Обобщенные цифры получились более оптимистичными только благодаря хорошим показателям Германии. Проблемным же странам (Греции, Португалии и т.д.) потребуются годы и годы на то, чтобы дотянуть до предкризисного уровня. Да и ВВП по ЕС в целом пока на 3% ниже, чем в 2008 г. Из проблемных членов ЕС уезжает молодежь, причем все чаще в развивающиеся страны.
Таким образом, несмотря на экономический рост и положительную динамику развития европейской экономики, многие проблемы еще не решены и требуют пристального внимания со стороны ЕС и его партнеров.
Заключение
Этот союз находится на очень важном и сложном этапе своего развития. Он только начинает привыкать к работе в новом режиме, когда членство в нем подскочило почти до тридцати государств. Притирка идет тяжело, сложно, не без проблем. Принятие назревших политических решений затягивается. Раскол интеграционного объединения на Старую и Новую Европу сохраняется.
ЕС в какой-то степени замкнулся сам на себя. Ему не до внешнеполитических прорывов. У него очень насыщенная внутренняя повестка дня. Надо срочно проводить тяжелые социальные реформы, выходить на принципиально иной уровень мобильности рынка труда. Демографическая ситуация в странах Союза радикально изменилась. Старая система социального и пенсионного обеспечения, унаследованная еще со времен Бисмарка, не справляется с новыми потребностями.
В то же время, по целому ряду параметров ЕС менее динамичен, чем его основные экономические конкуренты — США и Юго-Восточная Азия. Он проигрывает им по темпам развития и степени приспособления к современным требованиям хозяйствования в условиях глобализации. Лиссабонская стратегия превращения ЕС в наиболее эффективную экономику мира, основанную на знаниях, буксует. Чтобы разрыв между возможностями и обозначенными целями не выглядел таким уж вопиющим, в нее вносятся все новые и новые изменения.
Таким образом, можно констатировать наличие целого букета самых разнообразных и разнонаправленных кризисных явлений в развитии ЕС.
Однако указанные и некоторые другие кризисные явления, с которыми сталкивается ЕС, не могут рассматриваться как определяющие при оценке баланса неудач и имеющихся у него достижений.
Прежде всего, экономическая и политическая интеграция никогда не носила линейный характер. Союз и в прошлом сталкивался с многочисленными трудностями роста. История его развития наполнена не только взлетами, но и провалами. Вообще на пути европейского строительства страны региона шли от одного кризиса к другому. Но, пусть и не сразу, кризисы ими неизменно преодолевались. ЕС выходил из них окрепшим, более сильным и целеустремленным.
Умение находить непростые развязки и преодолевать постоянно возникающие кризисные явления, а также выпестованная политическая культура сотрудничества и компромисса, относятся к числу несомненных достижений ЕС. Перечень таких достижений впечатляет, достаточно указать только на главные из них.
Благодаря созданию наднациональных институтов и запуску интеграционных процессов франко-германское противостояние, столь дорого стоившее Европе, осталось в прошлом.
ЕС превратился в регион мира и стабильности. Он обеспечил спокойную, мирную, предсказуемую жизнь для всех входящих в него государств и народов. Такую же жизнь Союз предлагает тяготеющим к нему и близким ему странам.
Когда императивы, методы и направления практической интеграции лишь прорабатывались, большая часть Европы лежала в руинах. Страшные раны мировой войны еще только предстояло залечить. Интеграция позволила Западной Европе встать на ноги, дала ей уверенное экономическое развитие. За прошедшие годы ЕС превратился в зону процветания.
Интеграция принесла участвующим в ней государствам и народам не только политический, но и социальный мир. От своего социального измерения, социального партнерства и высоких социальных стандартов ЕС не собирается отказываться и в будущем.
« находится в кризисе». Эту фразу в последнее время приходится слышать все чаще. Но что на самом деле происходит с ЕС, насколько серьезен этот кризис и как проблемы Евросоюза влияют на его отношения с Москвой? Ответам на эти вопросы посвящен доклад «Неопределенное будущее Евросоюза: что делать России?», подготовленный экспертами . предлагает читателям фрагмент этого доклада.
Европейская интеграция стала примером способности суверенных государств мирно разрешать споры, ранее приводившие к кровопролитным войнам. Укреплять собственные индивидуальные возможности посредством сотрудничества, а не конкуренции. Примером пока уникальным. Тем более что сегодня проект переживает кризис, вызывающий озабоченность у друзей и соседей Европейского союза. Сейчас можно выделить несколько основных тенденций развития Евросоюза и политической эволюции Европы в целом.
Существует ли в ЕС эффективное лидерство и сохраняется ли солидарность всех участников проекта? Традиционный франко-германский локомотив интеграции ослаблен растущими скептическими настроениями во Франции, а также общей экономической и политической ситуацией. Институты ЕС не готовы взять на себя больше ответственности. Увеличивается разрыв между элитой и большей частью населения, молодыми и старшими по возрасту европейцами. Разрыв ведет к росту протестного голосования по вопросам, наиболее важным для будущего развития Евросоюза. События вокруг иммиграционного и греческого кризиса также показали, что солидарность, которую способны продемонстрировать страны ЕС, ограничена, когда она требует реальных жертв.
Под вопрос ставится налаженная за десятилетия система закулисного согласования интересов и переговорного процесса, позволявшая относительно плавно решать технические вопросы интеграции. Обыденностью становятся референдумы, каждый раз ставящие под вопрос участь той или иной страны в составе объединения. И, что наиболее тревожит, - кризис ЕС как института и способа сотрудничества европейских стран подрывает единство Европы в целом. За годы успеха интеграции - с начала 1980-х и до первой половины 2000-х - все привыкли отождествлять Европу и Европейский союз. К этому стремились и сами европейские лидеры. Сейчас, когда бюрократия ЕС переживает организационный полупаралич, такое состояние автоматически экстраполируется на Европу в целом. Отдельные страны ЕС - Германия, Франция, Италия - остаются видимыми игроками в сфере международной экономики и политики. Но их военно-политическое значение было в значительной степени положено на алтарь европейской интеграции.
Не завершается и экономический кризис, разразившийся в 2008 году. Странам Евросоюза удалось более или менее стабилизировать свои экономики, создать банковский союз и укрепить бюджетную дисциплину. Однако на концептуальном уровне вопрос о принципах и философии действительно общей экономической политики ЕС по-прежнему открыт. Проблему просто загнали внутрь, о чем свидетельствует, например, продолжающийся упадок Греции, где безработица превышает 28 процентов. В Евросоюзе в целом растет социальное неравенство.
Иммиграция и терроризм - острый вызов единству. Обе проблемы ведут к тому, что все большую насущность приобретает вопрос безопасности граждан, а он не входит в полномочия Европейского союза и не относится к числу достижений интеграции. Запрос граждан на безопасность находит адресатов прежде всего на национальном уровне, что снижает легитимность Евросоюза и усиливает популизм. Ответная реакция - поиск ответственных за пределами ЕС и указание на внешнее вмешательство, которое якобы влияет на решения европейских избирателей.
Не менее, если не более, опасно то, что эксперты определяют как «кризис нормативного лидерства Европы». На протяжении большей части своей истории Евросоюз оставался проводником наиболее передовых правил и норм цивилизованного общения. Однако сейчас Европа не может похвастаться способностью применять заявленные принципы в собственной политике.
В ряде стран - членов ЕС правительства проводят курс, прямо противоречащий базовым европейским ценностям толерантности и свободы выражения мнения. На уровне союза правительства вынуждены ради политической целесообразности идти вразрез с демократическим волеизъявлением граждан. Ценностный релятивизм распространяется и на внешнеэкономические связи, когда ЕС избирательно применяет собственное законодательство. Особенно это заметно в сфере международных энергетических отношений. Россия сталкивалась с этим на протяжении многих лет. Все это подрывает авторитет Европы внутри и вовне. Делает ее более уязвимой к вызовам и лишает конкурентных преимуществ.
Поворотным событием станет выход Великобритании из Европейского союза. Во-первых, вне его институтов окажется одно из крупнейших (после России, Германии и Франции) европейских государств. Это качественно изменит баланс сил внутри ЕС. У Германии, все более могущественной и намеренной идти до конца в сохранении нынешней модели интеграции, не останется равноценного противовеса. Во-вторых, сам по себе процесс оформления выхода Соединенного Королевства приведет если не к параличу Евросоюза на ближайшие годы, то, по меньшей мере, к непредсказуемости его реакций на внешние вызовы. Наконец, неочевидны перспективы самостоятельного экономического развития Великобритании за пределами европейской интеграции. Если оно будет успешным, некоторые страны ЕС могут воспринять его как положительный пример.
Фото: Christopher Furlong / Getty Images
Этот комплекс причин и факторов неустойчивости вызывает сомнение в том, что лозунг «европейская интеграция выходит из каждого кризиса более сильной» сработает и на сей раз. Кризис Единой Европы налицо, а перспективы восстановления ее эффективности и способности решать задачи развития стран-участниц неясны. Европейский союз переживает худшие времена с периода «евросклероза» 1960-1970-х годов. Кризис имеет экзистенциальную природу. При этом экономически ЕС по-прежнему один из трех важнейших игроков современного мира наряду с США и Китаем. Отдельные страны Евросоюза - Германия, Нидерланды, Австрия, часть государств Центральной и Северной Европы - показывают впечатляющие экономические результаты. Европа остается наиболее привлекательным направлением для инвестиций и предпочтительным торговым партнером.
Хотя одновременно общеевропейское регулирование оказывается и препятствием. Так, например, более бедные страны Восточной Европы стремятся к инвестиционному сотрудничеству с Китаем в обход институтов и стандартов Европейского союза. С этой целью ими создан механизм «16 + 1» (11 стран ЦВЕ, 5 стран Балкан + Китай) без прямого участия Брюсселя.
Успех отдельных стран ЕС и их значение для мировой экономики никто не может отрицать. Однако Европейский союз как институт все чаще ассоциируется с «больным человеком Евразии» (перефразируя известную метафору европейцев в адрес Османской Турции). И это опасно, поскольку нет уверенности в том, что без сдерживающих механизмов интеграции европейские государства останутся ответственными игроками.
При этом большинство наблюдателей исключают пока распад Европейского союза. Мощная бюрократическая инерция, набранная за десятилетия, позволяет перевести практику интеграции в режим упорядочивания накопленной регулятивной базы. Эта способность к самоподдерживающему развитию не препятствовала тому, что уже 10 лет положение дел в Евросоюзе скорее ухудшалось, нежели пребывало в стагнации. Но в целом кризис, по-видимому, пока не носит фатального характера. Важным фактором для большинства игроков остается экономическая целесообразность существования общего внутреннего рынка. Особенно важную роль приобретает Германия, своим авторитетом и экономической мощью пытающаяся цементировать ЕС.
Одновременно можно исключить сценарий качественной интенсификации европейской интеграции в будущем. Оснований для этого нет ни на институциональном, ни на страновом уровне. Такой сценарий не просматривается пока даже в форме «гибкого сотрудничества» - углубления интеграции в рамках ограниченной группы, а не всего сообщества. Кажущаяся логичной идея «Европы многих скоростей» на деле едва ли осуществима, ведь это означало бы формальный отказ от принципа равноправия, а он всегда был важнейшей идеологической опорой европейского проекта. Официальное зачисление тех или иных стран во вторую-третью категорию только стимулирует распад единого идейно-политического пространства.
Наиболее важным результатом перехода развития Европейского союза в «инерционно-прагматический» режим будет, по всей видимости, замораживание интеграции в сферах, выходящих за пределы экономики. Тем более что ни одно из чисто политических направлений не продемонстрировало больших успехов за четверть века после принятия Маастрихтского договора. Энтузиазм по поводу сотрудничества стран ЕС в оборонной сфере, присущий периоду начала работы союза в 1990-е, практически сошел на нет. Взаимодействие в области правосудия и внутренней безопасности пока не смогло предложить ответ на проблему миграции и терроризма.
Противоречивые результаты дала политизация энергетической сферы. Пока нет тенденции к тому, чтобы зависимость ЕС от традиционных поставщиков, среди которых центральное место занимает Россия, реально снижалась. Кроме того, практическое воплощение в жизнь «третьего энергетического пакета» дает внешним партнерам основания упрекнуть Европейский союз в нормативном релятивизме.
Возможно, предстоит своего рода «возвращение к истокам» и отказ от политизации экономических решений. В таком случае возникнет необходимость избавить Евросоюз от избыточной политической надстройки в институтах. Она возникла за 25-30 лет и уже сейчас скорее подрывает традиционную технократическую легитимность Брюсселя, чем укрепляет его позиции в отношениях со странами-членами, а самого Европейского союза - с внешними партнерами. В долгосрочной перспективе такие тенденции опасны для ЕС и невыгодны России.
Для набирающей силу скептической точки зрения относительно дальнейшего расширения ЕС определенное значение имеет экономический аргумент: заявки с просьбой о вхождении в ЕС поступают от стран с относительно низким уровнем развития экономики, слабой технической инфраструктурой, низким по сравнению со среднеевропейским уровнем ВВП. Эти страны по большому счету не отвечают установленным в ЕС критериям принятия новых членов (так называемые критерии вхождения). Таким образом, достижение экономического единения и равномерного развития всех стран – членов ЕС становится все более проблематичным, а цена расширения может негативным образом сказаться, например, на формировании общего бюджета ЕС, что в результате будет оказывать сдерживающий эффект на темпы развития ЕС в целом. В этом случае может начать играть более значимую роль принцип "усиленного сотрудничества" (или "расширенного сотрудничества", как это трактует, например, Ниццский договор) стран – членов ЕС с более высоким экономическим потенциалом. Тогда в полной мере проявит себя формула "разноскоростной интеграции", идеологами которой уже в 70-х годах прошлого столетия были Вилли Брандт и Лео Тинденманс. В этом случае следует принять во внимание существенную проблему: при большом количестве стран, входящих в ЕС, со все более и более разнящимся уровнем экономического развития предложенная формула фактически означает дифференциацию темпа интеграции (либо дифференциацию степени интеграции в данных областях) в группах стран – членов ЕС: одни государства быстрее реализуют цели объединения, другие – медленнее. Одни государства находятся как бы в привилегированном положении – быстрее достигают цели и быстрее получают от этого экономические выгоды. Другие же – в более худшем положении. Это не только проблема так называемого членства "второго сорта", или неравноправного партнерства, второразрядного и урезанного, особенно когда речь идет о процессе принятия решения в выработке согласованной интеграционной политики или их положения в институциональных органах Европейских сообществ (в Европейском Союзе). В конечном счете практическая реализация такого сценария евро-интеграции в большом масштабе влечет за собой фундаментальную угрозу: региональная экономическая интеграция становится половинчатой, и ее суть оказывается подорванной. Это возможно в том смысле, что отдельные страны – члены ЕС с разной скоростью и в разных сферах будут участвовать в реализации отдельных фаз экономической интеграции, которые описываются моделью Бела Баласа (Bela Balassa). В результате в долгосрочной перспективе достижение регионального экономического объединения становится призрачным.
2.2 Поддержка интеграции
Переломным событием в процессе европейской интеграции стало подписание в 1985 году Единого европейского акта (ЕЕА), который обозначил начало её нового этапа, создание на основе существующих сообществ Европейского сообщества и углубление компетенции ЕС в области координации не только экономической, но и многих других областей внутренней и внешней политики. Маастрихтский Договор о Европейском Союзе (1992 г.) законодательно закрепил озвученные в ЕЕА цели и ввёл общее европейское гражданство.
Эти изменения в настроении населения стали особенно болезненны для процесса европейской интеграции, поскольку начались именно тогда, когда ЕС вступил в наиболее активную фазу своего развития, при которой одобрение его европейскими гражданами становилось всё более важным. Если до Маастрихта интеграционный процесс касался лишь вопросов межгосударственного сотрудничества, то после него интеграция вызвала необходимость изменения внутриполитической жизни каждой из стран и стала затрагивать жизнь простых граждан непосредственно. Европейские граждане стали задаваться вопросами относительно политики совершенно разных уровней, начиная от регламентации ЕС продажи отдельных продуктов питания и напитков и заканчивая общим характером системы распределения. Но главным стал вопрос о том, в каком направлении движется европейская интеграция и кто находится у её руля. Как показывали опросы, в 1992 году только 14% граждан ЕС были удовлетворены уровнем "демократического влияния", доступного им в институтах ЕС. В том же году впервые был зафиксирован численный перевес граждан ЕС, которые были не удовлетворены тем, как работает демократия в их собственной стране (52% против 45%).
Со временем, когда европейское население стало привыкать к новым условиям, новый уровень интеграции воспринимался как данность, а полномочия Европарламента постепенно расширялись, показатель поддержки европейской интеграции среди граждан ЕС стабилизировался в рамках коридора от 48% до 56%. не опускаясь ниже достигнутой в 1996 году нижней планки, но и не дотягиваясь до прежних высот. Таким образом, почти всеобщая поддержка интеграции, при которой основная масса населения не была посвящена в содержание европейской политики, сменилась более прагматичным к ней отношением, а количество граждан, удовлетворённых состоянием демократии в ЕС, увеличилось с 35% в 1997-м до 49% в 2005 году.
Однако, вне зависимости от колебаний поддержки интеграции в целом европейским населением, всегда были те, кто поддерживал её больше, и те, кто меньше. Какие же социальные слои скорее поддерживают и какие скорее не поддерживают европейский интеграционный процесс?
Таблица 1 (Приложение) демонстрирует данные опросов о поддержке интеграции разными категориями населения как в период наиболее высокой (до Маастрихта), так и в период наиболее низкой поддержки.
Мы видим, что разочарование в работе демократии и вообще в европейской политике не сильно повлияло на соотношение сторонников и противников интеграции в каждой из выделенных социальных групп. И в 1991 году (до падения поддержки), и в 1996-м интеграцию в большей степени поддерживали более образованные, более обеспеченные и более молодые слои населения. При этом в первую очередь поддержка интеграции зависит от уровня образования и связанного с ним уровня дохода.
Общее падение поддержки интеграции после Маастрихта происходит прежде всего за счёт её падения в менее образованных и менее обеспеченных слоях (зависимость этого падения от возраста не прослеживается), то есть среди тех, кто и раньше поддерживал её меньше остальных. Те же категории населения, которые и ранее лучше относились к интеграционному процессу (более образованные и обеспеченные), в большей степени, чем другие, поддержали и его новую стадию Маастрихтский договор. Это подтверждают и данные опроса, проведённою в 1992 году в котором европейцев спрашивали, как они станут голосован" в случае референдума по вопросу о Маастрихтском договоре: 43% проголосовали бы "за" договор, 27% – "против" и 30% – не определились с ответом. Распределение ответов в зависимости от социально-демографических характеристик (без учёта тех, кто не определился) показано в таблице 2 (Приложение).
Мы видим, что большое влияние на отношение к Маастрихту оказывает вид деятельности: за новый уровень интеграции в большей степени голосуют менеджеры и в наименьшей – рабочие, а также непосредственно связанный с ним уровень образования. Возраст, как и прежде, имеет наименьшее значение.
Каждый следующий этап интеграции, как в плане её углубления (от Европейского объединения угля и стали до разработки Евроконституции), так и в плане расширения числа участников (от Европы-6 до Европы-25 и далее), вызывает новое сопротивление населения, которое всё чаще задаётся вопросом, каковы границы интеграции. Вслед за рациональной оценкой того вклада, который она несёт для национальных экономик, граждане начинают опасаться, что дальнейший процесс интеграции будет угрожать национальной идентичности. И те, кто согласен с теперешним списком членов и теперешним уровнем интеграции, могут быть против расширения его на культурно чуждую Турцию и дальнейшего углубления, способного привести к окончательной утрате национальных суверенитетов.
Эти настроения нашли своё выражение в отказе населения Франции и Нидерландов принять конституцию, предусматривающую более глубокий уровень интеграции. При этом в 2005 году на референдумах можно было проследить прежнюю тенденцию распределения голосов между различными категориями населения. Среди наименее образованных поддержка Евроконституции была крайне низка, в то время как среди лиц с университетским дипломом за неё было большинство. Евроконституцию поддержала социальная элита, и её отвергло большинство рабочих и пенсионеров.
Конституция 2005 года была неудачной попыткой сделать рывок вперёд, к более глубокому уровню интеграции. В своё время такой же попыткой, но удавшейся, был Маастрихтский договор 1992 года. И если сравнить голосование во Франции по Маастрихтскому договору (он был одобрен 51% французов)" и голосование по Евроконституции, становится очевидно, что многие особенности социальной поддержки этих двух уровней и этапов интеграции не изменились. Во Франции коммерсанты и руководители предприятий, поддержавшие Евроконституцию в 2005 году, в 1992 году в большинстве своём голосовали против Маастрихта (51%). Но и в 1992 году поддержка интеграции лицами с университетским дипломом (71%) и представителями свободных профессий и интеллектуалами (70%) была гораздо выше средней, а лицами без диплома (43%) и рабочими (42%) – ниже.
В 1992 году с трудом прошедший ратификацию Маастрихтский договор был таким же смелым шагом вперёд, к неизвестному будущему, как и в 2005 году не прошедшая Евроконституция. Но сейчас договор 1992 года стал уже нормой, частью привычного мира. И существующий уровень интеграции, созданный им, поддерживается значительно более широкими социальными слоями, чем в своё время поддерживался сам Маастрихт.
Поддержка интеграции более образованными характерна не только для старых членов Европейского Союза. Схожая картина складывается из данных опроса населения 13 стран-кандидатов в 2003 году. И в старых членах ЕС, и в новых на разных этапах интеграции проявляются некоторые постоянные тенденции. Поддержка интеграции тесно связана с образованием: она максимальна у наиболее и минимальна у наименее образованных. Поддержка интеграции выше у лиц свободных профессий и интеллектуалов ("по определению" наиболее образованных) и ниже у рабочих, выше у наиболее обеспеченных и ниже у мало обеспеченных. Она максимальна в больших городах – сосредоточении интеллектуальной жизни – и минимальна в сельской местности.
Многие жители России считают, что Европейский Союз – это «райский уголок», идеальный союз и место для жизни. Видимо, их мнение разделяют и миллионы мигрантов из Африки, стран Азии, которые с каждым годом все более увеличивают свою численность в «Старом Свете».
Основные внутренние проблемы Современной Европы
- Проблема мигрантов.
Италию, Грецию и ряд других стран просто «топят» волны мигрантов из стран Арабского мира и Чёрной Африки. В Италию приезжают несколько тысяч человек каждый день. Итальянское правительство селит их во «временных лагерях», но сами итальянцы не разделяют такого «гостеприимства». На острове Лампедуза состоялось уже несколько стихийных митингов протеста, в ответ «беженцы» сами устроили массовые беспорядки.
Эта проблема усугубляется нежеланием «пришельцев» встраиваться в европейскую систему ценностей, мигранты усиливают позиции криминала, пренебрежительно относятся к местной культуре, агрессивно внедряют свои обычаи (многоженство, продажу несовершеннолетних девочек в жены, жертвоприношения и т. п.). Многие мигранты не желают работать, живут на пособия и теневые промыслы.
Европа и сама виновата в появлении этой проблемы, во многом это наследство колониальных империй европейских стран. После Второй мировой войны мигранты привлекались для восстановления разрушенной экономики, их использовали на самых грязных и тяжелых работах. Но к 70-м годам ситуация стала меняться, привлеченные высоким европейским уровнем жизни и хорошим приёмом работодателей, стремившихся сэкономить, в Европу устремились огромные массы африканцев и арабов. Они уже не интегрировались в европейское общество, создавали свои кварталы, откуда вытесняли коренных жителей, образуя почти неподконтрольные полиции и властям зоны, где жили по своим обычаям, с высоким уровнем криминала (продажа , проституция, наркотики).
Можно сказать, что началась уже колонизация Европы народами, которые раньше были под контролем европейских держав. Произошла и культурная колонизация Европы – музыка Черной Африки (ритмы поп-музыки), внешний облик (те же дреды). Первый «звоночек» прозвенел осенью 2005 года во Франции, когда в пригородах Парижа и в ряде других городов прошла волна погромов, участниками которых были в основном негры и арабы.
В настоящее время в Европе проживает, по разным оценкам, от 15 до 24 миллионов мусульман. И их число постоянно растет за счёт новоприбывших и хорошей рождаемости, в отличие от белого коренного населения Европы. К 2015 году, по подсчётам демографов, их численность возрастёт вдвое.
- Рост национализма. Ответной реакцией Европы стала вторая волна национализма (первая была в 20-30-е годы XX века). Популярность ультраправых и правых партий и движений в Европе очень быстро растёт. Например: в 2010 году в Нидерландах "Партия свободы" заняла третье место, получив более 15% голосов, в 2010 году венгерская национал-консервативная партия "Фидес" получила более 52% голосов, ультранационалистическая партия "За лучшую Венгрию" получила 17% голосов избирателей, в Швейцарии запретили строить минареты, идею выдвинула «Швейцарская народная партия", её поддержали более 57% швейцарцев.
Все основные лидеры Европы, главы правительств во Франции, Англии, Германии, Голландии признали провал политики мультикультурности.
Таким образом, народы Европы психологически подготовлены к новым межцивилизационным войнам.
- Экономический кризис. Экономика ЕС держится на Германии и Франции, но вечно это продолжаться не могло, первыми на грани банкротства оказались Греция, Ирландия, Португалия и Испания. Но и ряд других стран также в кризисе, не зря они все спешно сокращают государственные расходы, расходы на оборонные нужды, увольняют государственных служащих.
В Лондоне 26 марта прошли демонстрации, в которых участвовало более 500 тыс. человек, причиной стало урезание бюджетных расходов. В итоге даже начались волнения. Более 200 человек было арестовано. 6 апреля Португалия обратилась к ЕС за финансовой помощью, МВФ и ЕС предварительно договорились предоставить кредит Португалии в размере 80 млрд. евро. Госдолг Бельгии достиг 100% от ВВП (400 млрд. евро) и в 2012 году, по прогнозу экспертов, составит уже 102% – это третье место после Греции и Италии.
Правителям Европы, как и США, больше нет нужды поддерживать высокий уровень жизни европейцев и наличие большого среднего класса, уровень жизни европейцев будет падать и дальше. В итоге упадет как минимум вдвое.
Жак Аттали считает, что уже в 2012-2013 годах острейший экономическо-финансовый кризис в итоге приведёт к политическому кризису и распаду Еврозоны.
По мнению российского эксперта М. Хазина, кризис скорее всего похоронит ЕС. Вполне вероятен распад на индустриальный Север - это, в первую очередь, Германия, Швеция, Швейцария, Франция и северная Италия. И преимущественно сельскохозяйственный Юг, где большую роль играет ещё и туризм: Греция, Испания, Италия, Португалия. Естественно, больше никто не будет содержать и страны третьего типа, в основном, это страны, входившие в бывшую мировую систему социализма. Все реальное производство в этих странах уничтожено (поскольку оно входило в советскую систему разделения труда), а доходы граждан поддерживались за счет роста цен на недвижимость и дотаций ЕС.
- Угроза распада ряда стран. Под угрозой не только судьба Европейского Союза, но и нескольких стран. Противоречия между лидерами нидерландоязычной Фландрии и франкоговорящей Валлонии практически неразрешимы. Бельгия может распасться на две части. В Великобритании может отделиться Шотландия и Уэльс.
Первый кандидат на распад – это Испания, такие регионы, как Баскония и Каталония, уже давно требуют большей автономности. Сепаратистские, националистические настроения присутствуют в Андалусии, Галисии, Астурии, есть и канарский национализм (Канарские острова потребовали автономии ещё в 1933 году). «Железная рука» Франко дала обратный результат, теперь «палку перегибают» в другую сторону, испанские власти всячески потворствуют сепаратистам и регионалистам, в ходе борьбы за парламент правящая партия покупает лояльность региональных депутатов обещаниями об усилении автономии и всегда выполняет эти обещания. В Каталонии уже есть своя полиция, в Басконии «зародыш» армии. В итоге Испания может развалиться на множество независимых государств.
- Проблема старения и сокращения белого населения. По данным ООН к 2050 году население Германии сократится с 82 миллионов человек до 71 миллиона, в Италии - с 57,5 миллиона до 43 миллионов человек, в Испании - с 40 миллионов до 31 миллиона. Население Франции вырастет, но только за счёт арабской и африканской общин. В целом население Европейского Союза упадёт с 376 миллионов до 339,3 млн. Ещё более масштабное сокращение ждёт страны Восточной Европы - со 105 миллионов до 85 млн. Сюда надо добавить, что население Турции возрастёт с 66 млн. до 100 млн. Россию также ждёт дальнейшее сокращение – до 104 млн. человек, Украину - до 30 миллионов.
Женщины европейских стран (кроме Албании) не хотят рожать, они делают карьеру, в итоге максимум один-два ребёнка на семью. В странах Восточной Европы второй ребёнок – это уже «роскошь».
По исследованиям демографов, к середине века треть населения Европы будет стариками старше 65 лет, каждому десятому будет 80 лет. Средний возраст европейца в 2050 году будет 49 лет.
Если полвека назад белых европейцев на планете было 22% от численности человечества, в настоящее время их 12%, к середине века упадёт до 6,5%. Если в 1990 году население снижалось только в Германии, Болгарии и Венгрии, то в 2002 году оно снижалось уже в 12 странах Центральной Европы.
- Проблема здоровья европейцев. На основе доклада о состоянии здоровья в Европе в 2010 году, подготовленного Организацией экономического сотрудничества и развития совместно с Еврокомиссией, можно выявить основные проблемы со здоровьем европейцев. Одна из главных проблем - это ожирение, количество больных ожирением в последние 20 лет возросло вдвое. Каждый второй европеец страдает ожирением или избытком веса. У детей ожирение у каждого 7-го. Ожирение одна из главных причин высокого уровня сердечно-сосудистых заболеваний. Значительные проблемы также с курением, неправильным питанием, в ряде стран пьянство (Англия, Германия, Чехия и др.), недостаток физической активности, стрессы.
Теоретически создание валютного союза должно было открыть перед ЕС новые возможности для экономического роста и укрепить позиции Западной Европы на международной арене. Однако на пути реализации этих планов встал ряд существенных препятствий, в том числе и таких, которые отражают общие для ЕС противоречия.
Первое из таких противоречий это соотношение наднациональных и национальных инструментов экономической политики.
Суть проблемы состоит в том, что проведение общей экономической и валютной политики может сузить возможности национальных правительств принимать экстренные и гибкие меры, если экономические трудности в их стране поставят под угрозу социальную стабильность. Кроме того, форсированное сокращение государственных расходов и антиинфляционные мероприятия, почти всегда подрывают инвестиционную активность. Это, в свою очередь, создает реальную угрозу экономическому росту и занятости.
Чтобы соответствовать маастрихтским критериям, многие страны вынуждены частично свернуть социальные программы, что, естественно, натолкнется на протесты населения. Получается, что создание валютного союза уже тогда требовало напряженных усилий и жертв.
Ожидалось, что после образования валютного союза у национальных правительств существенно сузится поле для регулирования экономики. До валютного союза в случае спада они понижали ставку рефинансирования, увеличивали государственные расходы и помощь кризисным регионам. В условиях жесткой бюджетной дисциплины и единой экономической политики такая возможность исчезает или сужается. При этом языковые и культурные барьеры не позволят Европе создать единый рынок труда, аналогичный национальному. По этим, а также по некоторым иным причинам рабочая сила гораздо менее мобильна, чем капитал. Иначе говоря, многие люди, потерявшие работу в своей стране, предпочтут скорее остаться на месте, получая пособия по безработице, чем пуститься на поиски работы в других государствах-членах ЕС.
По мнению экономистов, экономические трудности, которые возникают в отдельных странах в связи с созданием валютного союза, начинают распространяться, и на соседние государства. В условиях исключительно тесных промышленных, финансовых и торговых связей внутри ЕС этот процесс может приобрести характер цепной реакции.
Противоположная точка зрения заключается в том, что валютный союз будет обладать мощным кумулятивным эффектом, и полученные таким образом преимущества с лихвой окупят затраты. Кроме того, предполагается, что высокая конъюнктура в одних странах будет гасить экономические трудности в других. В связи с эти возникает следующая проблема.
Проблема единства и нескольких скоростей. Внутри союза продолжают существовать группировки, отличающиеся друг от друга по уровню своего хозяйственного развития, возможностям экономической политики, мотивам интеграции. Прием новых членов из числа стран Центральной и Восточной Европы ведет к нарастанию такой неоднородности.
Сложность состоит в том, как сочетать рост интеграции вглубь и вширь. Обсуждение этой темы началось в 70-е годы после первого расширения ЕС, когда к Сообществу присоединились Великобритания, Ирландия и Дания. Еще в 1995 г. была выдвинута идея так называемых концентрических кругов. Согласно этой идеи предлагалось создать модель неравномерного развития интеграции, основанную на индивидуальных программах для каждой из нескольких групп участников ЕС.
Маастрихтский договор стал первым в истории ЕС законодательным актом, предусмотревшим возможность развития интеграции в соответствии с принципом разных скоростей. Сделано это было именно применительно к валютному союзу, поскольку с самого начала было ясно, что выполнить к установленному сроку критерии конвергенции и ввести единую валюту смогут не все участники ЕС.
Интеграция на разных скоростях таит в себе серьезную опасность. До сих пор все участники ЕС продвигались вперед в едином темпе, для новых членов предусматривались адаптационные периоды, по истечении которых на них полностью распространялись все коммунитарные правила и нормы. Это заставляло более слабые страны подтягиваться до уровня основной группы, а само Сообщество разработало и реализовало на практике сложный механизм перераспределения средств в пользу менее благополучных регионов. Теперь же разные скорости могут привести к увеличению разрыва в уровнях экономического развития между странами, и таким образом вступить в противоречие с политикой экономической конвергенции.
Проблема фрагментации ЕС в связи с переходом к единой валюте не ограничивается отношениями между участниками «зоны евро» и остальными государствами Союза. Внутри самого валютного союза возникают более или менее постоянные коалиции. Одна из них - традиционный тандем Германии и Франции, который активно заявляет о себе и в валютной сфере. Поэтому от координации их действий будет во многом зависеть дальнейшая судьба валютной интеграции.
Кроме того, разные скорости способны серьезно изменить существующий внутри ЕС баланс сил. Страны, участвующие в валютном союзе, получают дополнительные шансы для укрепления своих позиций, тогда как государства арьергарда утрачивают часть нынешнего экономического и политического веса.
Баланс издержек и выгод, связанных с учреждением валютного союза, для каждой отдельной страны складывается по-разному. Выполнение программ конвергенции требует особенно крупных усилий от стран, имеющих значительный дефицит госбюджета и государственного долга. А ведь они в основном и составляют относительно слабую в экономическом плане часть ЕС. Существуют опасения, что, если более благополучные страны сравнительно легко перенесут бюджетную диету, то для некоторых это может только усугубить проблемы. Иначе говоря, богатые станут богаче, а бедные - беднее.
Третье противоречие это федерализм и национальный суверенитет. Дальнейшее продвижение по пути интеграции оказывается невозможным без расширения круга вопросов, решаемых на наднациональном уровне, то есть без усиления роли наднациональных органов. Руководство ЕС и государств-членов Союза видит решение проблемы в постепенном расширении практики принятия решений не единогласно, а большинством или квалифицированным большинством. По существу это означает, что передача части национального суверенитета органам ЕС будет осуществляться не добровольно, а принудительно.
Применительно к валютному союзу проблема суверенитета остро обозначилась еще на стадии подготовки Маастрихтского договора. В специально подписанном Протоколе Великобритания оговорила свое право сохранить полномочия в области валютной политики в соответствии с национальным законодательством, а Банк Англии зарезервировал возможность не участвовать в ЕСЦБ.
По ряду других аспектов строительства Валютного союза участники ЕС также занимают противоположные позиции. Одна группа, как правило, во главе с Германией выступает за жесткую общекоммунитарную дисциплину, а другая - за мягкий вариант интеграции. Эти подходы отчетливо проявились, в частности, при подготовке стабилизационного пакта и при решении вопроса о том, будет ли участие страны в механизме регулирования обменных курсов обязательным для введения единой валюты.
Проблема национального суверенитета выходит на передний план и в связи с гармонизацией налоговых систем стран ЕС, которая является непременным условием введения единой валюты. Если не устранить существующие крупные различия в уровнях налогообложения, то в условиях валютного союза они способны дезорганизовать единый рынок капиталов.
Сближение законодательств стран-членов в данной области происходит крайне медленно, в частности, из-за того, что все решения по этой проблематике могут приниматься только единогласно. Единственным существенным шагом в этом направлении стало достигнутое Советом ЭКОФИН соглашение о том, что основная ставка НДС должна во всех странах оставаться в пределах 15-25%.
Стратегические планы руководства ЕС далеко не всегда находят понимание у рядовых граждан Союза. Эта вовсе не новая для европейской интеграции проблема возникла и в контексте перехода к единой валюте. Она заявила о себе практически сразу - как только началась ратификация Маастрихтского договора. Тогда, неожиданно для лидеров ЕС и национальных правительств, в ряде стран население выступило против создания Европейского Союза. В Дании потребовалось проведение повторного референдума, а во Франции перевес сторонников Маастрихта оказался ничтожно малым.
Взаимоотношения между участниками зоны евро и стра-нами, не входящими в ЕС. В частности, оформление отношений между валютным союзом ЕС и международными организациями, действующими в сфере финансов. Кроме того, существует необходимость выработать четкий механизм взаимных расчетов между зоной евро и третьими странами, а также подготовить потенциальных пользователей за пределами ЕС к проведению операций с единой валютой. В противном случае евро может попросту не прижиться на внешних рынках.
Таким образом, на данный момент просматриваются наиболее яркие истоки противоречий и столкновений внутри Европейского валютного союза. Проблема ЕС заключается в слишком интенсивном объединении стран. Причиной этого стало поспешное расширение Евросоюза, в 2004 году ЕС насчитывал 15 стран, в 2007 году сообщество расширилось до 27 государств. Столь быстрое увеличение количества участников ЕС нарушило изначальную стабильность структуры стран так называемой «старой Европы», которые сумели к тому времени наладить тесные экономические и политические взаимоотношения.
Внешнеполитические противоречия между членами Европейского Союза. Несмотря на единство, внутри ЕС зачастую возникают острые конфликты, сторонами которых выступают «Старая Европа», стремящаяся создать новый международный центр власти, и «Новая Европа», занимающая порой проамериканскую, антироссийскую позицию. К «Новой Европе» зачастую примыкает Великобритания.
Кризисные явления в экономике выступают третьим негативным фактором, который нарушает модель стабильного функционирования Европейского Союза. Кризис выступил причиной развития противоречий среди участников Евросоюза. Участники ЕС так и не выработали конкретную стратегическую модель действий, которая бы позволяла поддерживать друг друга в период кризиса.
проблема перспектива европейский союз
Loading...