Концлагеря Петрозаводска:

Концлагерь № 1 расположен на Кукковке.
Концлагерь № 2 расположен в бывших домах Северной точки.
Концлагерь № 3 расположен в бывших домах лыжной фабрики.
Концлагерь № 4 расположен в бывших домах Онегзавода.
Концлагерь № 5 расположен в железнодорожном городке.
Концлагерь № 6 расположен на перевалочной бирже.

В справке, подписанной 26 августа 1944 года майором Госбезопасности начальником 2 Отдела НКГБ Вьюнковым, в Петрозаводске было семь лагерей. За три года финско-фашистского господства через их ад прошло 31576 человек, около 16 тысяч из них похоронено на кладбище Пески.
Сейчас в Карелии по последним данным проживает 6660 человек бывших узников Германии и ее союзников во Второй Мировой войне.
Есть и другая статистика: из 2377 финских военнопленных на нашей территории умерло 403 человека.
В связи с 60-летием освобождения Карелии от немецко-финских оккупантов хочется напомнить следующие цифры. В партизанском движении на территории Карелии участвовало 5101 человек, из них погибло 1472 человека. Из призванных в армию жителей Карелии с войны не вернулось более 100 тысяч человек. В частности, 9,5 тысячи карел, 1,6 тысячи советских финнов.
Общие потери советских войск в 1941-1944 годах в войне с Финляндией и германскими войсками на этом театре военных действий составили 420 260 человек, это 69% от численности личного состава фронта. Конечно, все эти цифры далеки от истины, но все же более приемлемы для логики, чем данные наших бывших врагов, к которым чиновники из соцзащиты обращаются за консультацией, чтобы выступать против своих граждан. Только с менталитетом российского чиновника это возможно.
Мне жалко молодых женщин - представительниц соцзащиты в судах. Они прекрасно понимают, какая неблаговидная роль им отведена. Вот и отворачивают от старушек свои лица. Мне часто приходилось в ту пору (1997-1998 гг.) посещать суды. Идет слушание дела очередной соискательницы. Опустив очи долу, дама, по возрасту годная во внучки пожилой подательнице иска, делает заявление: "Ваша честь, по нашим данным в Заонежье не было мест принудительного содержания ".
Красавица, посмотри на соседа справа - автора этих строк, посмотри на шрам на его лбу: это "подарок" пьяного штурмфюрера СС, переведи взор дальше. Вот сидит Клавдия Патракова (Ермилкина) с поврежденным глазом и страшными шрамами на лице от финской плетки. Нас с Клавдией судьба свела в войну на Малой Шильте - жили в одном доме. Поговори с оглохшим от побоев изувера, помощника коменданта Хояра, Кирилиным Сергеем. Это он девятилетним парнишкой валялся на улице Палтеги, изо рта и ушей у него текла кровь, а озверевший фашист продолжал его пинать. Повтори свои слова сестре Тихоновой Таисии Александровны, она все равно не услышит. Она онемела и лишилась слуха, когда ей было 1,5 года. Финский подонок натравил на девочку овчарку, и та упала с окна. Вот эти данные, красавица. Они здесь, рядом. А соцзащита ищет эти данные в стане бывших убийц и насильников и берет их за основу, правда, выборочно. Если в документах говорится о зверствах оккупантов, то соцзащита это отметает. Ей нужны сказочки о райской жизни. В какое время мы живем, в какой стране? Это не воспринимает человеческий разум.
"Мою двоюродную сестру из деревни Ерстнево (Кижи), совсем еще девчонку - до войны училась в Петрозаводске в техникуме - разорвали на двух березах якобы за связь с партизанами. Привязали ноги к двум согнутым деревьям и отпустили их ", - рассказывает мне земляк из Кижей майор в отставке Юрий Ярышев. Вот какую "цивилизацию" нес России пресловутый "Всадник ", о подвигах которого с упоением вещают иваны, не помнящие родства.
Как-то будучи в Кижах, разговорился я с одним служивым. Не любит он, когда одновременно на остров на одном теплоходе приезжают немцы, а на другом французы. Среди туристов, как известно, много стариков, и войну они помнят. Поэтому, когда встречаются участник французского Сопротивления и штурмбанфюрер из Баварии, бывают и эксцессы. Да, Франция и Германия - это великие нации, их народы помнят свою историю, какой бы горькой она ни была, и не секвестируют ее, как это делают в Карелии и России иваны, не помнящие родства, в угоду сиюминутной копеечной выгоде. Стыдно мне за этих начальников, жалко их наследников. Забыли чиновники о нас, детишках со вспухшими от мякины животами, о растерзанных финской солдатней женщинах и девушках, о запоротых насмерть стариках. Все забыто. Так кого же мы вырастили на свою погибель?!
В этой книге я рисую картины жизни Заонежской деревни в период первых послевоенных пятилеток. Это тоже трагическая страница нашей страны, мы были уверены в будущем, но увы... Книга эта основана на документах из Национального архива РК, Архива Управления ФСБ по РК, работах ученых, официальных документах и воспоминаниях участников и свидетелей той поры. Особо благодарен я за помощь Горшковой Клавдии Григорьевне, бывшему секретарю Вырозерского Совета. Ведь до сих пор тема оккупации Карелии, Заонежья, тема плена, "мест принудительного содержания", оборонно-строительных батальонов, даже тема срочной эвакуации - это тайна за семью печатями. Поэтому я решил в меру своих сил осветить ту пору.
Это документальная повесть, и мне думается, что она будет интересна не только для моих современников, но и для молодых.
Людям нужна правда! Шестидесятилетнему юбилею Победы эта книга посвящается.

Роковой 1941-й

По данным ответственного за эвакуацию Т. Вакулькина, в Заонежском районе в оккупации осталось 12 тысяч человек, а по финским данным 15 тысяч, сейчас уже называют цифру 17 тысяч человек. В других оккупированных территориях народу осталось - мизер. Как это случилось? Почему?
В юности я работал на флоте. С этим вопросом в 1959 году обратился я к своему преподавателю, известному капитану Михаилу Дмитриевичу Кукушкину (он вел у нас лоцию) - имя этого капитана вспоминают в день освобождения Петрозаводска, когда опускают венок у Ивановских островов. Это он в 1941 году спас с горящей баржи людей (правда, к сожалению, около 50 человек утонули около острова), и на переполненном буксире доставил их в Шалу. Закончив спасательные операции, три буксира, в том числе и буксир Кукушкина, последними прошли уже практически скованный льдом ББК, но враг настиг его, и при заходе в город Онега судно разбомбила авиация противника. Буксир затонул на мелководье, команда спаслась, сам капитан остался сидеть на рее в валенках до подхода спасателей.

Так вот, Михаил Дмитриевич объяснил, что эта трагедия стала возможна благодаря географическому положению Заонежья и стратегическому таланту Маннергейма. Действительно, Заонежский полуостров по причине тектонического происхождения имеет береговую линию, изрезанную фиордами. Есть шхерные участки, а связь с материком в основном проходила через два моста Плавник на заливе Святуха и Федотовский. Перерезав эти мосты, финны блокировали Заонежье. Они учли все. Ранние морозы сковали заливы, бухточки, шхеры. Лед - где был более толстый припай толщиной 15-20 сантиметров, а где и вообще лед-резунец, особенно опасный для древних деревянных барж, помешал судам, пригнанным с Мариинской системы для эвакуации жителей Карелии. Именно из-за ледового припая баржи не могли спасти жителей Шуньги. Целую неделю люди ждали эти баржи, а те не могли подойти ни к Кузаранде, ни к некоторым другим населенным пунктам Заонежья. В Толвуе затонула баржа с архивом, правда, люди спаслись. Две баржи с людьми оказались брошены на произвол судьбы в Малом Онего, и только через двое суток были отбуксированы на Пудожский берег. Как мне объяснил другой участник этой героической эпопеи по эвакуации населения капитан Амосов Сергей Васильевич, под началом которого пришлось трудиться в юности, судьба баржи иной раз зависела от настроения фашистского летчика и жизненного опыта, выдержки капитана буксира. С началом войны на буксирах установили небольшие пушки или зенитки, а командному составу флота ввели воинские звания. И вот новоявленный "Федор Ушаков ", буксируя баржу с тысячами детей и женщин, заслышав гул фашистского стервятника, командовал: "Орудия к бою ". Матросы начинали суетиться около этой "пуколки", И фашистский самолет, уже было пролетевший мимо, разворачивался и начинал утюжить буксир с незадачливым флотоводцем. Матери прижимали мертвых детей, исходя не человеческими воплями, кричали дети, тщетно пытающихся разбудить уснувшую навеки мать, а через пробоины ниже ватерлинии хлестала холодная онежская вода, наполняя сердца несчастных ужасом.
Другой тип капитанов - это yмyдpeнныe жизненным опытом люди. Заслышав гул вражеского самолета, они приказывали закрыть "пукалку", и команда маскировала зенитку подручными средствами: ящиками, телогрейками, брезентом. Самолет, сделав пару кругов над караваном и не обнаружив ничего подозрительного, кроме барж с детьми, летел дальше. Ведь не все пилоты были фашистами-душегубами! А караван продолжал свой путь к спасительной Пудоге, к Шале, Песчаному.

Однако не сумевшим попасть в эвакуацию людям пришлось СО своим нехитрым скарбом от причалов Толвуи, Шуньги, Кузаранды и других мест, куда не могли подойти баржи, возвращаться восвояси по домам. А вскоре появились первые "гости" из Суоми. Обычно сначала проезжала конная разведка, а потом через деревни шли лыжники и по два человека заходили в дом. Приветствовали: "Хювя пяйвя! ". И задавали стандартные вопросы: "Есть солдат? Есть коммунист?
Комсомолец?". Это я знаю со слов их родственников и очевидцев, сам-то был совсем мальцом. В первые дни оккупации они расстреляли юную комсомолку Тасю Мухину. Девушка попыталась спрятаться в хлеву среди животных, и крутые шюцкоровцы поливали через окна строения из своих автоматов "суоми", а потом, сделав свое черное дело, долго не разрешали хоронить Тасю. Сейчас ее могилка находится на Юсовой Горе рядом со знаменитой сказительницей Ириной Федосовой. Так Заонежье начинало знакомиться с новым порядком, который внушал ужас на протяжении трех лет оккупации несчастным жителям Заонежья.

Заонежье было полностью оккупировано к 5 декабря 194L года. Через несколько дней "гости" из Суоми, дав на сборы всего один час, приказали жителям территорий Типиницкого, Кузарандского, Вырозерского, Толвуйского, Падмозерского, Шуньгского и других сельских советов, находящихся на Восточном побережье, которое было объявлено особой зоной, переселиться в определенные деревни в глубине полуострова. Они были помещены в концлагерь, так как секретный Приказ Командира Военного управления полковника В. А. Котилайнена гласил:
«В концлагерях Военноro управления восточной Карелии содержатся:
а) Лица, относящиеся к не национальному населению и проживающие в тех районах, где их пребывание во время военных действий нежелательно.
б) Политически неблагонадежные лица, относящиеся к национальному и не национальному населению.
в) В особых случаях и другие лица, пребывание которых на свободе нежелательно» ("", стр. 171).
Основная масса жителей оккупированного Заонежья опюсилась к не национальному населению, ибо на 15 тысяч заонежан к национальному населению относил ось всего 500 человек (из тех, кто попал в оккупацию), и именно наше проживание было нежелательно финнам в особой зоне, и именно мы были переселены в концлагеря согласно приказу полковника Котилайнена. В документах финского командования это отражено точно. Так, в письме от 30 мая 1997 года, адресованном Председателю Карельского республиканского Красного Креста Борису Романову, Военный архив Финляндии сообщает:

«Трудовой лагерь Л-55 располагался в восточнои Карелии в районе Толвуя - Терехово - Великая губа ».
Зам. директора военного архива Илкка Корконен. Секретарь Сеппо Раутиа.
Гербовая печать архива.

А, как известно из финских документов, (см. «По обе стороны Карельского фронта », В. Г. Макуров, стр. 412) все трудовые лагеря подчинялись Управлению Восточно-Карельских концлагерей.
Лагерь Л-55 занимал практически все Заонежье, куда фашисты загнали жителей прибрежных районов. Были у этого лагеря и более мелкие подразделения со своими индексами и нумерацией.
Посмотрев на карту, где были сконцентрированы жители Заонежья по 6 - 7 семей в доме, можно сказать, что это самые плодородные земли, людей согнали сюда для рабского труда, в основном в сельском хозяйстве. Колхозы переименовывались в общины, где применялся рабский труд, оплачиваемый в каждом месте по-разному, в зависимости от коменданта. Платили и по 20 марок (три коробка спичек), вместо марок могли платить и "натурой". Так, по свидетельствам очевидцев, на работающего раба выделялось по 140 граммов искусственной муки (каких-то белых хлопьев), в которые добавляли солому и из этого месива пекли хлеб. На детей и стариков ничего не выделялось, поэтому, если официально детский труд разрешали с ]5 лет, то практически дети батрачили с 6 - 7 лет, чтобы помочь взрослым выполнить норму и как-то дополнительно заработать. Люди умирали от голода, болезней, а также жесточайшего террора финских властей. Оккупанты ввели круговую поруку: если кто-то из членов семьи исчезал, финны арестовывали всех его родственников, истязали их, несмотря на возраст, увозили в тюрьму в Космозеро, откуда мало кто возвращался. Там после издевательств расстреливали.
В Великой Ниве стоял полевой штаб, начальником которого был садист Симола. В деревне Поля располагался финский батальон. Пленные лагеря Л-55 размещались в этих деревнях по 6 - 7 семей в доме, как и в окружающих деревнях поменьше:
Шильте, Малой Шильте, Фоймогубе (Патрово), Харлово, Тявзии, Якорледине, Кераке, Крохино, Щелейке, Медных Ямах. Все дома в этих деревнях набили русскими рабами. А в деревнях Комлево, Пургино, Терехово концентрировали население для дорожных работ. Все русские были обречены на голодную смерть, смерть под палками или от выстрела "весельчака" охранника.
Старушек забивали насмерть палками, когда те пытались собрать колоски для голодных внуков, как свидетельствует Мария Александровна Гурова (Тихонова) из Спировки. (Запись телеканала "Московия "). В каждой деревне, большой и малой, были отделения полиции, полицейские посты. Двери под страхом смерти запрещалось закрывать на ночь. Практически каждую ночь проверяли, обыскивали, нет ли разведчиков или припрятанного зерна. Самые маленькие деревни оккупанты сжигали, чтобы не было приюта для разведчиков и партизан. По этой же причине наглухо заколачивались личные бани, их запрещалось использовать под угрозой расстрела.

Как сказано в секретном «Положении финского оккупационного управления Восточной Карелии о концентрационных лагерях » от 31 мая 1942 года,
«B качестве дисциплинарного взыскания для лагерников можно принять:
1. лишение лагерника доверенной ему специальной работы;
2. выполнение лагерником обязательной работы вне очереди максимум 8 раз подряд;
3. помещение лагерника под арест в светлую комнату максимум на 30 суток, а в темную максимум на 8 суток, когда проступок суммируется - 45 суток в светлую комнату и 12 суток в темную комнату».

Когда есть необходимость, можно в первой части п.3 указание ужесточить уменьшением питания или применением жесткой постели, или то и другое сразу.
Если указанные выше наказания не эффективны, к какому-нибудь лагернику... начальник лагеря может назначить вместо дисциплинарного взыскания или вдобавок к нему наказание избиение розгами максимум 25 ударов». (Макуров В.Г. «По обе стороны Карельского фронта », раздел IV, «Поддержание дисциплины » пункт 37).
Все это применялось в оккупированном Заонежье, только в более изощренном виде: основным аргументом оккупантов были кулак, палка (шомпол) и автомат «суоми», который они частенько пускали в ход ради забавы (книга «Чудовищные злодеяния финско-фашистких захватчиков в Карело-Финской ССР », В.Г. Макуров «По обе стороны Карельского фронта », И. Бацер,
А. Клекачев «Позывные из ночи »). Так, первый секретарь подпольного райкома Бородкин Георгий Васильевич рассказывает: «Я не случайно заикнулся об условиях. Здесь в Заонежье не просто оккупация. В сущности, вся территория этого района превращена в огромный концентрационный лагерь. Партизаны сюда как прорываются? Отдельными рейдами. Летом - шалишь. Зимой главным образом на лыжах... » (стр. 74 «Позывные из ночи »)
Следует отметить, что книга «П озы вные из НОЧИ », изданная в 1 965 году, имеет статус документальной повести, написанной на конкретных фактах, данных партийного архива Карельского обкома КПСС и КГБ.
То, что Заонежье полностью было превращено в концлагерь (после Указа президента № 1235 это стало называться более расплывчато «местами принудительного содержания», следует из справки № 7493 от 30 марта 2001 года, выданной Военным архивом Финляндии Подлужной (Власовой)Тамаре Николаевне, где сообщается, что «деревня Устьяндома в Заонежском районе была местом принудительного содержания гражданского населения в годы оккупации Восточной Карелии (1941 - 1944). Поэтому семья Власовых находилась в принудительном содержании в те годы».
Справка того же архива: «Гражданское население содержали в районе деревни против своей воли в 1941 - 1944 году. Еще сообщаем, что, так как дети семьи Власовых жили на оккупированной территории Заонежского района, их можно уже на этом основании классифицировать как малолетних узников ».
Такая справка есть не только у Подлужной, имеются они еще у нескольких человек. Сами бывшие оккупанты подтверждают, что все Заонежье в годы войны относилось к «местам принудительного содержания населения».
Некоторые деревни в Заонежье были ограждены колючей проволокой, другие - нет, так как при существующей системе полицейского контроля, круговой поруки бежать было практически невозможно, да и сам Заонежский полуостров от Ламбасручья до Медгоры бьл опоясан шестью рядами колючей проволоки с подвешенными минами. Местами эта проволока сохранилась до сей поры в напоминание о тех мрачных временах. Кстати, в документах военной поры населенные пункты часто отражены только названиями «куста» деревень. Например, в Вырозерский куст входило 22 деревни, в Кузарандский и Толвуйский - десятки деревень. Некоторые деревни оккупанты переименовали на свой лад по специальному приказу.
Часть жителей Заонежья была перевезена в Петрозаводск, в концлагерь № б, располагавшийся на улице Олонецкой. Часть заонежан оккупанты переселили в концлагеря Кондопожского района. В документах той поры территории Заонежского района обозначаются грифом А/б. Финские архивы пока не разъяснили значение этой зловещей символики.

Карта финские концлагеря в Заонежье

Некоторые подростки из республики, в том числе из Заонежья, были насильно отправлены в оборонно-строительные батальоны финнов и ИСПОЛЬЗ0Вались в других областях, к примеру, в Ленинградской. На них по логике вещей тоже распространяется понятие «другие места принудительного содержания,>, а значит и льготы, положенные бывшим малолетним узникам. Об этом свидетельствует письмо прокурора республики В.М. Богданова от 11.07.1995 года № 13 - 03 министру социальной защиты Семенову В.А., где он требует вернуть изъятые удостоверения этой категории бывших малолетних узников.
Большая часть молодежи из Заонежья старше 15 лет попала в лагерь № 1 между Масельской и Повенцом, потом их разбросали по лагерям, отправили, например, во второй лагерь в Кяппесельге, в Кондопожские лагеря на лесозавод. Много молодежи загнали в Кокоринский лагерь на строительство дороги по западному берегу Заонежского полуострова. Этот лагерь был передвижным: подразделение Кокоринского лагеря находились также в Уницах, Мелой губе, Кокорино, Куткострове и еще ряде деревень. Были там и семейные граждане из семейного лагеря № 2 (из Кяппесельги) - лагеря объединили, так что попали туда и малолетние дети. Часть заонежан содержалась в Вилговском трудовом лагере. Около 90 человек командированной молодежи из Вилговского лагеря (согласно финским документам) работали на заготовке леса в концлагере в Матросах. Кстати, в этом лагере находились две моих тети Танска (Мартюхина) Мария Ивановна и Авдеева (Мартюхина) Ольга Ивановна.
Наличие этих лагерей подтверждается как финскими документами, так и советскими.

Официальные документы:

Справка УФСБ по РК № 10/26-81/ от 26. 11. 99 г. (изъятиями) В письме от ФСБ Управления по Республике Карелия №10 /2681/Н от 26.11.99 г., адресованном председателю общества ""Земля Заонежья" Ивану Костину, отмечается следующее:
"По данным на 4 мая 1942 года вся полнота власти на временно оккупированной территории КФССР была сосредоточена в созданном финскими оккупантами Военном Управлении Восточной
Карелией. В административном отношении занятая территория была разделена на округа и районы. В частности, Заонежский район республики был белофиннами разделен на семь местных районов:

Уницкий - центральная деревня Малая Губа;
Шуньгский - центральная деревня Шуньга;
Великогубский - центральная деревня Великая Губа;
Великонивский - центральная деревня Великая Нива;
Толвуйский - центральная деревня Толвуя;
Яндомазерский - центральная деревня Яндомозеро;
Сенногубский - центральная деревня Сенная Губа.

Возглавляли указанные районы коменданты. В их распоряжении находилась рота полицейских. Коменданты районов ведали регистрацией населения, выдачей документов, реквизицией продовольствия, скота, оружия и т.д. Населенными пунктами непосредственно управляли старосты. На старост возлагались следующие обязанности: списочный учет населения деревень, регистрация вновь прибывших и сообщение о них коменданту или полицейским, учет продовольствия и выдача его населению, поддержание в населенном пункте порядка, установленного белофиннами, обеспечение выполнения всех повинностей, устанавливаемых властями для местного населения.
Для поддержания порядка особый контроль со стороны финских оккупационных властей проводился в оккупационных местностях восточного и южного побережья Заонежского залива. Так, в Приказе по Управлению Шуньгским районом говорится следующее: « ... оккупированная местность Заонежского района в восточном и южном направлениях объявляется запретным районом, и населению туда ходить категорически запрещается. Объявить, что нарушители будут расстреляны».
О правилах передвижения в Приказе говорится: « ... гражданское население не имеет права выезжать без разрешения начальника района или Штаба Управления Восточной Карелии».
Основание: архив УФСБ России по РК фонд КРО ОП 1 порядка 81 л 13-24.
По данным на 10 июня 1942 года следует, что «все население в деревне Великая Губа осталось на Jиесте, кроме этого, туда эвакуировано население Толвуйского, Кузарандского, Вырозерского и Типиницкого сельских Советов, а также частично Паяницкого сельсовета. Всего около 15 тысяч человек. Все деревни этих сельсоветов расположены по побережью Заонежья и в настоящее время заняты войсками... ».
Основание: архив УФСБ России по РК фонд КРО ОП 1 порядка 81 л 51-52.
Согласно указанию штаба 3 финской армии от 9 сентября 1941 года «Гражданское население, проживающее в Заонежском районе КФССР, использовалось на строительстве дорог для военных целей и ремонте дорог для гражданского населения, а также для уборки урожая, сбора ягод, грибов, ловли рыбы для нужд белофиннов. Если в промежутках этих работ можно использовать население в других работах, нужно сделать так, чтобы население могло заработать деньги для покупки необходимого».
Основание: архив УФСБ России по РК фонд КРО ОП 1 порядка 81 л. 81-82.
Вот неполные списки, в которых жители бывшего Заонежского района упоминают следующие места концентрации гражданского населения с условным обозначением этих мест:

10 км от станции Масельгской или 13 разъезд Кировской железной дороги (№ 8010 он же 9839)
- Совхоз «Вичка » (№ 8047)
- Деревня Юстозеро (№ 8639)
- 12 км от Медвежьегорска по Гоблинскому тракту (№ 9604)
- деревня Чебино (№ 9607)
- 12 км от дер. Пергуба (№ 9838).

За работу в указанных местностях финские оккупационные власти платили деньги.
Основание: архив УФСБ России по РК, фонд КРО, архивные дела арх.М 8297, 8298, 8299.
«Являются ли данные объекты местами принудительного содержания гражданского населения, установить по нашим материалам не представляется возможным». На этом архивный текст заканчивается.

Надо учесть, что эта справка на мой запрос (в справке я указал юридический адрес «Земли Заонежья», Т.е. адрес И.А Костина) пришла через три месяца после вступления в силу Постановления № 20 от 07.07.1999 r., которое практически одним пунктом 3 перечеркивает старые нормативные акты. Те же факты толкуются уже против истца. Вот и вся мораль.
Что чиновникам не ясно? Что такое «иные места принудительного содержания»? Возможно, чиновники далеки от правовых норм, применяемых во всем цивилизованном мире, а может, просто себе дороже признать существующие во всем мире постулаты.

Посольство ФРГ в Москве в ответ на публикацию А. Укконе в «Известиях» от 13.02.2003r., сослалось на закон об учреждении фонда «Память, ответственность, будущее», вступивший в силу 12.08.2000 года, а конкретно на параграф 11 этого закона:
«Признаками иных мест заключения являются бесчеловечные условия, недостаточность питания и отсутствие медицинского обслуживания».
Всего этого жители Заонежья хлебнули с лихвой. Территорию Заонежья можно отнести и к концлагерю, и к «иным местам принудительно содержания». Можно ли считать человечным обращение, когда финская солдатня или полицаи избивают больного человека до полусмерти оглоблями за то, что он не мог выполнить норму? А истязанию в Заонежье подвергались все и старики, и дети, часто безо всякого повода.
Можно ли считать нормальным питание, когда на работающего человека выделялось 140 граммов эрзац-муки? Ее еще называли «кулевой мукой». Порой вместо нее давали 100-150 граммов хлеба на работающего (на карелов - 300 граммов), а на детей и стариков не давали вообще ничего. Можно ли считать «медицинским обслуживанием» операцию, когда больному вскрывают живот и не зашивают, а отправляют его за десятки километров ночью в другую больницу? Или когда вместо оказания медицинской помощи врач-шюцкоровец под хихиканье полупьяной медсестры-лотты (дамочки из профашистской организации «Лотта Свярд» или «белые переднички») до полусмерти избивает несчастного больного? И не виноваты старики, что в угоду недальновидным политикам государственные ведомства социальной защиты понимают свои обязанности с точностью до наоборот. Это России еще аукнется. Есть мудрая заонежская поговорка: «Недалеко уедешь, на запятках стоишь» (запятки - продолжение санных полозьев в дровнях). К чиновникам, которые измываются над заонежскими стариками, также отнесутся их дети и внуки, потомки, ведь они так воспитаны своими родителями.
Кстати, к этой справке УФСБ возникает вопрос: в селе Великая Губа было сосредоточено все население Восточного и Южнoгo побережья полуострова около 15 тысяч человек. Согласно данным секретаря комиссии по эвакуации Т. Вакулькина, в Заонежском районе осталось в оккупации 12 тысяч человек, а по данным финнов - около 15 тысяч, есть документы о 17 тысячах русских в оккупированном Заонежье. Тогда кто же, интересно, надрывался на непосильной работе в лагере Л-55 в Космозере, Палтеге, Шильте, Патрово, Тявзии, Красной Сельге, Устьяндоме, Медных Ямах, Полях Терехово, Комлево, Пургино, Толвуе и других подразделениях этого лагеря, раскинувшегося практически на всей территории района, и где был режим концлагеря?
По финским данным на 31 декабря 1941 года в концлагеря было заключено 20005 человек, из них 210 - карелы, остальные русские («По обе стороны Карельского фронта » 1941-1944 год»).
В записках июля-декабря 1941 года фельдмаршала Маннергейма упоминает:
«Таким образом, четверть из числа населения, или всего 90 тысяч человек, остались на месте. Из них половина карелы, а остальные - большей частью лица, высланные из центральных областей Советского Союза» (В. Г. Макуров «По обе стороны Карельского фронта », стр. 143).
Непонятно, к кому отнес фельдмаршал жителей Заонежья, прямых потомков новгородцев? Вербованных у нас не было, а карел всего 505 человек на весь район. Поэтому опираться на данные статистики враждующих сторон - занятие неблагодарное, в информационной войне истиной не пахнет.

Можно усомниться в воспоминаниях фельдмаршала Маннергейма, ведь по данным некоторых наших авторов в концлагеря было заключено 35 тысяч человек. Известно, что жители Заонежья содержались в концлагерях или трудовых лагерях на территории полуострова и в концлагере № 6 в Петрозаводске, а также были раскиданы по другим лагерям Карелии, других областей. Некоторые подростки были загнаны силой в так называемые оборонно-строительные батальоны, где содержались в лагерном режиме. Эти батальоны трудились и в соседних областях, например, в Ленинградской.
Поэтому я считаю целесообразным опубликовать следующий документ без купюр. Судьба этой справки очень интересна, она еще раз показывает, как к соискателям статуса БМУ относятся карельские чиновники всех уровней власти.
Первый заместитель министра соцзащиты Е.А Сидибе сделала запрос № 5-22 от 07.12.1993 г. о нахождении финских лагерей на оккупированной территории Карелии в период Отечественной войны с 1941-1944 года в ЦГА Карельской АССР. Ответ-справку 1/637 от 16.12.1993 г. до населения старались не доводить (особенно до жителей Заонежья), и все же наш предшественник-правозащитник Хомутинников В. Н. сумел заполучить оригинал, с которого делал потом ксерокопии. Жители 3аонежья предъявляли эту справку в судах, она сыграла важнейшую роль в установлении статуса БМУ.
Автор справки В. А. Рунов (ныне покойный) был объявлен чуть ли не персоной «нон грата». Он, мол, не имел права выдавать такую справку. Светлая память этому честному человеку:
Наконец в 1996 году злополучную справку передали в УФСБ РК (акт 1-57 от22-02-96 года), а в соцзащите хранится первый экземпляр, но чиновники даже не выдают ее адвокатам для предъявления в суд. Вот так о нас заботится соцзащита.
Достоверность этой справки признал директор архива О. Г. Чистяков, приглашенный в качестве свидетеля в суд по установлению статуса БМУ Кармановой Людмилы Ивановны. Слушание состоялось под председательством судьи Хлопотовой Ольги Николаевны 17 января 2003 года.
Предлагаю читателям ознакомиться с этим историческим документом и сделать вывод о морали наших чиновников, призванных заботиться о насущных проблемах стариков, отдавших стране все силы, здоровье, жизнь.

Письмо:
В Министерство социальной защиты населения РК Первому заместителю министра Е.А. Сидибе 16.12.93 № 1-6З7на № 5-22 от 7.12.93 г.
На Ваш запрос о нахождении финских лагерей на оккупационной территории Карелии в период Великой Отечественной войны 1941-1944 гг. сообщаем следующее:

Концлагерь в д. Святнаволок Петровского района, сводный молодежный, на момент освобождения Красной Армией в июне 1944 г. насчитывал свыше 700 узников. Образован финнами в 1941 г. Узники концлагеря находились за колючей проволокой, использовались на дорожном строительстве, углежжении и др. каторжных работах под винтовкой финских солдат и избивались дубинками.
Основание: Газета «Красное Знамя» 1944 г. от 19 июля «Карелия в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.») Сборник документов и материалов. Издательство «Карелия», г. Петрозаводск, 1975 г., стр.321.

Концлагеря Медвежьегорского района:
В городе Медвежьегорске на противоположной стороне от санатория и военного городка находился концлагерь для военнопленных и мирного населения. Организован в 1942 году.
В 38 км от ст. Пиндуши находился концлагерь № 1, который в августе 1942 г. был перебазирован в д. Медвежка, 18 февраля 1943 г. концлагерь из д. Медвежка частично был переброшен за 18 км. в лес и в марте 1944 г. прекратил своё существование, мирное население было отпущено в свои дома.
16 апреля 1944 г. часть жителей Толвуйского сельсовета была направлена в концлагерь № 9839, который был сформирован на базе лагеря № 8010 и находился в 10 км. от ст. Масельга. Лагерь № 8010 действовал с 1942 г.
В 1942 г. действовали концлагеря: Кокоринский вблизи д. Кокорино № 9605 в 2 км.. от д. Медвежка, в 1943 г. концлагерь № 08047 совхоза «Вичка », в д. Космозеро действовала с 1941 по 1944 гг. тюрьма для местного населения.
В 1941 г. население побережья Повенецкого и Заонежского заливов (Заонежский район) было отнесено к запретной зоне. Население деревень Толвуя, Кузаранда, Типиницы, Сенная Губа, Кижи переселено в концлагеря Петрозаводска, в концлагерь "Пески" (6 км. от Петрозаводска), Кутижму, в 1943 г. в концлагерь, находящийся в 8 км от д. Уница. В 1944 г. в концлагерь № 9836 за 12 км от д. Юстозеро, в концлагерь совхоза «Вичка ».
Основание: ф.287, оп.2, д. 28, л.45, 82, д.30, л. 47-48, 235, ЛЛ. 19, 47,195-196, д. 31, л.279, 280, 313-314.
«Чудовищные злодеяния финско-фашистких захватчиков на территории КА ССР », сборник документов и материалов Госиздат КАССР, стр. 16-17,51,61, 75, 109, 195,257-259.

Концлагеря Кондопожского района:
В Кондопожском районе находились концлагерь военнопленных № 8062; комендатуры: Сунская, Кондопожская, Новинская, Илемская, Лижемская, Обжская, Уницкая. В Кондопожский концлагерь пленных размещали взятых в плен при эвакуации жителей Заонежского и Петровского районов.
Основание: ф. 792, оп.3, д. 2-40, л.1,2, 62, 63, 64.
Директор архива: О. Г. Чистяков. Исполнитель: В. А. Рунов

Василий ЛУКЬЯНОВ
Председатель КРОО "Общество "Земля Заонежская"
Член Союза журналистов России

фото: Столица на Онего В Карелии жители Кеми пожаловались на стаю бродячих собак, которые набрасываются на них.
Первые заплывы 5-го этапа Кубка мира по зимнему плаванию прошли на Онежском озере, Верховный суд Карелии оставил Дениса Косарева за решеткой на 5 лет, пожарный спас тонувшего на озере в Карелии подростка,
28.03.2019 ИА Республика В единой дежурно-диспетчерской службе объяснили, почему у жителей трех микрорайонов Петрозаводска возникли проблемы с холодной водой.
31.03.2019 StolicaOnego.Ru Депутат Законодательного Собрания Карелии Николай Зайков предложил передать в республиканскую собственность понтонную переправу, которую планируется организовать в поселке Панозеро Кемского района.
28.03.2019 Законодательное Собрание Сегодня в ходе рабочей поездки в Медвежьегорск заместитель Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации,
28.03.2019 Законодательное Собрание Фото из социальной сети Подвиг во имя жизни совершил командир отделения 12 пожарно-спасательной части по охране города Сегежа Алексей Аксютич.
29.03.2019 Карелия.ньюс фото: УФСИН В ходе рабочей встречи между УИИ и Музыкальным театром достигнута договоренность о выделении бесплатных билетов для подростков, состоящих на учете в уголовно-исполнительной инспекции.
29.03.2019 StolicaOnego.Ru

Горожане смогут пройти экспресс-диагностику своего здоровья, получить консультацию терапевтов, пульмонолога и других специалистов.
29.03.2019 ИА Республика

Вхождение Венгрии, Румынии, Болгарии из фашистской коалиции в «социалистический лагерь», попытка серьезного влияния на другие из них, например Италию, через имеющиеся мощные коммунистические организации, заставила советскую пропаганду сосредоточиться в основном на преступлениях фашистской Германии. Нет, никто не писал, что эти страны были против Гитлера, но роль их в Великой Отечественной войне всяческими способами затушевывалась. Теперь мало кто вспомнит, что только итальянцев на Восточном фронте было аж 235 000 человек. Не избежало своеобразного забвения участие и Финляндии в войне против СССР.

В 1944 году Маннергеймом, срочно и специально для этой цели назначенным президентом, был подписан мир с СССР. После этого Финляндия приняла участие в так называемой «Лапландской войне» против гитлеровцев на стороне союзников. После войны между СССР и Финляндией установились в целом неплохие партнерские отношения. Все это сделало тему о финском участии в оккупации территории Советского Союза неудобной. А ведь Финляндия вступила в войну против СССР с ее первого дня, 22 июня 1941 года. В этот день с немецких гидросамолетов в районе Беломорско – Балтийского канала было высажено 16 финских диверсантов. Именно финские войска обеспечивали блокаду Ленинграда с севера. 1 октября 1941 года финны заняли Петрозаводск. Однако темой данной статьи является не столько участие финских вооруженных сил в войне, сколько поведение финнов на оккупированных советских территориях. В годы войны финское правительство отказалось выдать немцам своих граждан – евреев, однако на лиц славянских национальностей, оказавшихся на оккупированных территориях, такая лояльность не распространялась. Финские историки Юссила, Хентиля и Невакиви так описывают период оккупации "Финны считали себя освободителями Восточной Карелии… Большинство из них (жителей), однако, относилось к финнам в основном так же, как всегда относятся к оккупантам. Часть русского населения Восточной Карелии (максимум 20 тысяч человек) была отправлена в концентрационные лагеря, в которых питание было особенно плохим". Вот так – «каких-то» 20 000 человек были отправлены в концлагеря с ужасающими условиями содержания. Комментарии, вроде бы, излишни. И всё же…
Только в окрестностях Петрозаводска было семь концентрационных лагерей, всего семнадцать лагерей и спецтюрем, многим из их узников которых дождаться освобождения не довелось. Порядки в финских концентрационных лагерях мало чем отличались от немецких. Огромная скученность людей на ограниченной территории, отвратительная по качеству и недостаточная по объему пища, глумление и издевательство со стороны надзирателей, фактическое отсутствие медицинской помощи. Все это вело к широкому распространению болезней и истощению, а как следствие – массовой гибели заключенных. Финны не разделяли семьи. Просто огромные массы людей: стариков, взрослых, детей, в том числе грудных, сгонялись в очень малые, не приспособленные для жизни помещения, где, по замыслу руководства этих заведений, русским жить не стоило. Им там предстояло умереть. "Сделали перекличку. Волковы! Мой отец - на костылях, сестре Вале - 5 лет, мне - 8. Раечка у мамы на руках, ей один годик. Объявляют - нельзя выходить из лагеря, взрослые будут работать каждый день, продукты будут выдаваться раз в неделю. Каждая семья имеет право занять только одну комнату… В том доме нашлась комнатка: три на три метра на пять человек…Назавтра погнали мать на разгрузку дров… Из продуктов главный продукт, конечно, была мука. Но это была не мука! Это была молотая белая бумага с добавкой муки. Хлеба, коржа из неё нельзя испечь, хоть ты удавись, не получалось… Когда трава пошла, её тут же всю съедали, огороды были голые, чёрная земля. Первой съедали крапиву, затем клевер. От голода, от грязной травы началась дизентерия… Утром по лагерю едет телега-ящик, собирает умерших за ночь. Летом парней, которым исполнилось 15-16 лет, финны отправили на лесозаготовки. Вернулись к зиме - кожа да кости. Многие после померли от чахотки...» - свидетельствует, переживший ребенком этот ужас, Виктор Николаевич Волков. «Мама была беременной уже на последнем месяце и в деревне родила двойню, девочек. А через некоторое время нас разместили в домах барачного типа, которые были уже обнесены колючей проволокой. Нас было уже пятеро, и с нами из деревни приехали бабушка и дедушка. Поселили нас в комнате на 15 квадратных метрах, и было в ней пять семей. В общей сложности 21 человек. В условиях голода, холода, без медикаментов люди вымирали целыми семьями» - рассказывает Ленина Матвеева. Мне кажется, что приведенных свидетельств более чем достаточно для понимания того, что день своего освобождения из фашистского рабства все эти люди считают праздником большим, чем день рождения. В одной Карелии проживают, на данный момент, более трех тысяч лишенных детства малолетних узников фашистских, а именно фашистскими и были финские лагеря смерти, концлагерей. И какими бы хорошими не были у нас отношения с соседями, забывать об этом мы не имеем права.

Всем нам хорошо известны различные места боевых действий Великой Отечественной войны — Смоленск, Ленинград, Ростов, Сталинград, Севастополь. Но тема Карельского фронта как-то всегда оставалась подзабытой. А ведь половина Карелии (тогдашней Карело-финской ССР), включая Петрозаводск, была оккупирована финскими войсками, союзными немцам. В 1941 году Финляндия выступила против СССР в стане союзников нацистской Германии. Причин, побудивших финское руководство к такому шагу, было несколько. Это и жажда реванша за Советско-финскую (Зимнюю) войну 1939-1940 годов, и ведущий своё начало с 1918 года антисоветский настрой финской политической элиты вкупе с намерением присоединить Карелию к Финляндии, и, наконец, боязнь попасть под немецкую оккупацию, угроза которой появилась в апреле 1940 года, когда немецкие войска оккупировали Норвегию и вышли к финской границе.

Итак, в Карелии финские войска действовали самостоятельно, участвуя в реализации плана "Барбаросса", в июне-сентябре 1941 года финны вновь заняли принадлежавшие им до 1940 года Карельский перешеек и Северное Приладожье, а затем перешли старую границу, замкнув на Карельском перешейке блокаду Ленинграда с севера, а в Восточной Карелии продвигаясь к Мурманской железной дороге и Онежскому озеру. Одновременно с этим часть аэродромов в Северной Финляндии была предоставлена самолётам Люфтваффе, которые бомбили Мурманск и советские порты на Кольском полуострове.

2. 2 октября 1941 года Петрозаводск в результате боёв был оккупирован финской Карельской армией (Karjalan armeija) :

3. Финский солдат водружает флаг над вокзалом:

5. Вскоре город был переименован финнами в Яянислинна (Äänislinna), что переводится с финского как "Город на Онего". На самом деле, приведённая русская транскрипция не вполне верна, так как звука, соответствующего финской букве Ä, в русском языке нету.

6. В зданиях присутственных мест на площади Ленина разместилась оккупационная администрация:

7. А в деревянных зданиях слева размещалась оккупационная военная комендатура:

8. Финские солдаты на фоне памятника Ленину:

9. А самого Ильича финны свергли и поставили на его месте пушку:

10. Вид города сверху:

11. В Петрозаводске и на прилегающих территориях во время оккупации действовало 10 концентрационных лагерей, первый из которых был открыт 14 октября 1941 года.

В концлагеря помещалось преимущественно русское население, которое, как "неродственное", было значительно ущемлено в правах по сравнению с финно-угорским, и, по распоряжению главнокомандующего финскими войсками К. Г. Маннергейма, впоследствии должно было быть выслано в немецкую зону оккупации. За годы финской оккупации Карелии через концлагеря прошло около 30 тысяч человек, а смертность в концлагерях составляла в среднем около 10%, то есть в финской зоне оккупации условия были лишь немногим лучше, чем в немецкой.

12. Дети-узники петрозаводского концлагеря. Это фото было сделано в 1944 году после освобождения города и представлялось как доказательство на Нюрнбергском процессе.

13. Финские солдаты на фоне здания Совмина:

14. Ворота педучилища, в здании которого оккупационными властями была устроена финская школа:

15. Финны на улице Дзержинского:

Надо сказать, что в деле союза с Гитлером Маннергейм был осторожен и старался выполнять не все его требования, так как понимал, что Советский Союз ещё может и победить, и в этом случае за союзническую верность Гитлеру ему и Финляндии ничего хорошего не будет.

Летом 1944 года началась Выборгско-Петрозаводская наступательная операция. 20 июня Красная армия взяла Выборг, а на следующий день перешла в наступление в Восточной Карелии, где начала теснить войска финской Олонецкой группы (Aunuksen ryhmä) . Финны отступали в некоторых местах без боя, и 28 июня 1944 года части Красной армии освободили Петрозаводск. К концу августа финские войска полностью отступили за линию границы.

16. Советские офицеры в Петрозаводске после его освобождения. Фото на фоне Александро-Невского собора:

С этого момента в Карелии снова наступил мир.

Корреспондент «АиФ» встретился с узником финского концлагеря Николаем ДЕНИСЕВИЧЕМ, который рассказал подробности этой практически неизученной темы.

Еще недавно информация об этих концлагерях была под грифом «секретно». Финские лагеря смерти были созданы в Карелии во время Второй мировой войны, и в них попало много белорусов.

- Николай Игнатьевич, как вы попали в концлагерь?

Я родом из деревни Лекоровка Заславльского (ныне Минского) района. С лета 1940 года, когда закончилась финская война, в Беларуси стали вербовать колхозников для переселения в Карело-Финскую ССР. И отец принял решение ехать. Так мы оказались в д. Тукса Олонецкого района в доме, который купили в рассрочку. В Карельском госархиве новейшей истории и частично в архиве ЦК компартии БССР мне удалось найти документы по переселению белорусов в Карелию. Оказалось, что 28 мая 1940 года Советское правительство и ЦК ВКП (б) приняли постановление № 896 о сельскохозяйственном переселении в Карело-Финскую ССР 20 тысяч семей колхозников из Белорусской и Украинской ССР, Мордовской, Татарской, Чувашской автономных республик и ряда областей РСФСР. В соответствии с этим постановлением в КФ ССР планировалось переселить из Минской области - 1300 хозяйств, Могилевской - 700, Витебской - 2300, Гомельской - 1700 и Полесской - 1000 хозяйств.

Колхозникам и целым колхозам, пожелавшим переселиться, предоставляли льготы: различные ссуды, дома в собственность с погашением их стоимости в течение 8 лет. По состоянию на 1 ноября 1940 года сообщалось о 5053 белорусских семьях, переселенных в КФ ССР.

Собравшись всей семьей на новом месте, мы думали, что заживем счастливо. Но грянула война. Местное население (финно-угорского этноса) финны не трогали. А вот от русских, украинцев, белорусов и других славян будущая Великая Финляндия должна была быть очищена полностью. Поэтому их всех, по приказу главнокомандующего финской армией К. Маннергейма, заключили в концлагеря. На относительно небольшой захваченной территории Карелии было создано более 14 концлагерей, куда были согнаны в основном старики, женщины и дети. Кто-то может сказать, что ненависть к «русским» у финнов была взращена и оправдана в связи с недавней финской войной. Я же считаю, что зверства к мирному населению ничем оправдать нельзя.

1004 дня

Какие условия были в лагере?

Это были лагеря смерти, где людей морили голодом, жестокими наказаниями и непосильными работами. В нашем лагере «Heposuo» (так он называется в финских архивах) в четырех бараках находилось более 600 человек. Одежды нам не выдавали, в чем взяли, в том мы и проходили почти три года - 1004 дня! В лагере царил голод. Вначале выдавали черпак жидкой баланды и 150-200 гр. в сутки галет из овсяных зерен и других отходов. Потом стали давать полусгнившие овощи. Пару раз привозили колбасу из конских отбросов, по которой уже ползали белые черви. Вываливали ее прямо на землю. Нашу семью спас случай. Среди зимы околела от чесотки лошадь, ее не очень глубоко закопали. Каким-то образом брату удалось вырезать из дохлого животного кусок мяса. Мать его засолила и спрятала. Варить его боялись, так как запах мяса мог нас выдать. Ели по кусочку сырым. Когда спустя десятилетия я увидел в Карелии в краеведческом музее финский документ с набором продуктов для узников Ильинских концлагерей, я глазам не поверил: там были перечислены более или менее нормальные по качеству и количеству продукты.

Летом мы пролезали под колючую проволоку и ходили в лес или побираться на вокзал - в цивильной одежде мы были похожи на детей местного населения, только что очень тощие. Но если кого ловили, наказание было неминуемо. Так, поймали мою мать, ходившую на поле за остатками картошки, избили плетьми, после чего она несколько дней не могла лежать на спине.

Работать должны были все: и взрослые, и дети, в основном на лесозаготовках. Мне было тогда 11 лет, но я тоже работал в лесу. После таких работ я был на грани смерти. Люди умирали десятками в день. Смертность в финских концлагерях была даже выше, чем в немецких. У охранников кроме табельного оружия была плеть, которой они били за малейшее нарушение их варварского распорядка. В лагере также расстреливали. Убили девочку, которая потянулась за цветком, росшим за проволокой. Расстреляли пленных красноармейцев, обвинив их в том, что они съели комендантскую собаку, которая прибежала через пару дней. Выживали люди чудом. Самое горькое во всем этом, что мы были опущены до состояния животных.

Освободили нас 26 июня 1944 года: проснувшись, мы увидели, что в лагере нет ни одного охранника, а ворота открыты. Потом в них появились наши солдаты…

Из более 30 тысяч белорусов, переселенных в Карелию в 1940-41 гг., мне удалось разыскать менее 100 человек.

Точка не поставлена

- Когда встал вопрос о выплате Германией компенсации бывшим узникам, удалось ли вам доказать свой статус?

После освобождения в Карелии работала Чрезвычайная Госкомиссия по расследованию преступлений финских оккупационных властей. Проводились опросы свидетелей, составлялись акты. Но потом эти документы засекретили. В Беларуси никаких сведений о концлагерях в Карелии я не обнаружил и поехал в Олонецкий райсовет, где нашел неполные списки узников нашего концлагеря. Но даже в местном краеведческом музее, к примеру, сотрудники имели смутное представление о том, что здесь когда-то были страшные концлагеря. Хотя практически каждый «русский» прошел через них! На местах бывших концлагерей не было ни одного памятного знака.

В белорусском фонде «Взаимопонимание и примирение» тоже сначала отрицали наличие финских концлагерей - настолько это была закрытая и малоизвестная тема. Мне пришлось писать в военный архив в Хельсинки, Росархив, поработать в военном архиве в Подольске, чтобы доказать их наличие. В конце концов, наш лагерь занял законное место в списке концлагерей. Узники финских концлагерей, проживающие в Беларуси и Эстонии, были восстановлены в правах и получили компенсацию из немецкого фонда. Благодаря нашим выступлениям и контактам с узниками из Карелии в 2006 году на местах некоторых финских лагерей были установлены памятные знаки.

А вот продолжение темы:

...Концлагеря в Финляндии?

В «АиФ» были напечатаны воспоминания белорусов* - узников финских «концлагерей». Мой дедушка тоже был добровольно переселен в Финляндию до войны и жил в хорошем деревянном доме! Семьи белорусов были под надзором полиции. Питались и жили нормально… А. Иванов, Рогачев.

Отвечает узник финских концлагерей Николай ДЕНИСЕВИЧ:

Если вы не верите моим воспоминаниям и приведенным в материале документам, то процитирую вам мнение финских историков о режиме на оккупированных территориях. Вот отрывок из недавно переведенной на русский язык книги финского историка Юкка Куломаа «Финская оккупация Петрозаводска, 1941-1944 гг.». Материалы книги основаны на документах из архивов Финляндии:

«В памятной записке об основных направлениях ВУВК от 21 июля 1941 г. центральным был пункт о разделении населения по национальному признаку. Еще в июльском докладе профессора Я. Якколы содержалась рекомендация избавиться от русского населения … как можно быстрее». «В июле 1941 года войсками Карельской армии, вышедшей на исходные позиции, был зачитан приказ Маннергейма: «С гражданским карельским населением надо обращаться дружелюбно, но с осторожностью. Русское население, напротив, следовало отправлять в концентрационные лагеря». Главный врач вооруженных сил Финляндии Суолахти в сентябре 1942 года ознакомился с положением дел в шестом лагере, и картина, увиденная им, пишет Куломаа, была неутешительной. Все тяжело больны, много худых и опухших от голода, много туберкулезных и умирающих. В марте 1942 года ответственный за взаимодействие Финляндского Красного Креста с оккупационной администрацией, профессор Аарне Валле, оценивая кризисную ситуацию со смертностью в концлагерях, рекомендовал увеличить продовольственные пайки или сократить нормы выработки. О недостатке продовольствия как основной причины смертности заключенных докладывал в мае 1942 года и главный врач Олонецкого округа Э. Сарасте.

* 28 мая 1940 г. Советское правительство приняло постановление №896 о сельскохозяйственном переселении в Карело-Финскую ССР 20 тысяч семей колхозников из Белорусской и Украинской ССР, Мордовской, Татарской, Чувашской автономных республик и ряда областей РСФСР.

Когда обсуждают «Зимнюю Войну» СССР с Финляндией в 1939-1940 гг. и последующую войну в 1941-1944 гг. часть наших граждан просто исходят слюнями по поводу «демократической Финляндии», на которую напал «тоталитарный СССР». Дескать, в «демократической стране» все было лучше, чем в «Империи Зла». Давайте же посмотрим без прикрас, КАКОЙ РЕЖИМ установил для русских Карелии в 1941-1944 гг. бывший «русский офицер», маршал демократичной Финляндии Карл Густав Маннергейм. Которому некие депутаты Карелии хотели даже памятник поставить.В «знак примирения». Непонятно только с кем.

Давайте вспомним то, что сейчас уже, к сожалению, прочно забыто.

История

1 октября 1941 года после ожесточенных боев на петрозаводском направлении части 7-й советской армии оставили Петрозаводск. Согласно донесению политотдела армии одними из основных причин отступления явились отсутствие резервов, превосходство противника в артиллерии, минометах, автоматическом оружии. 1 октября в 4 часа 30 минут утра части финской Карельской армии вошли в Петрозаводск. В тот же день государственный флаг Финляндии был водружен над правительственным зданием.

На момент оккупации в Петрозаводске проживало около 5 тысяч человек населения. Еще свыше 14 тысяч жителей близлежащих районов было помещено в дальнейшем в концентрационные лагеря для мирного населения, расположенные в черте города. В оккупированном Петрозаводске, получившем название Aanislinna ("Онежская крепость"), утвердилась финская система правления, действовавшая около трех лет. Карельский фронт в годы войны был самым большим по протяженности, он действовал с осени 1941 до конца 1944 года, а его воины первыми открывали знаменитый Парад Победы на Красной площади в Москве.

21 июня 1944 года советские войска начали Свирско-петрозаводскую наступательную операцию с целью освобождения Южной Карелии, в том числе, столицы республики. С юга на город с боями продвигалась 7-я армия, с севера - 32-я армия. Успешное наступление наших войск заставило финское командование начать поспешный отход из Петрозаводска.

Утром 28 июня 1944 года группа десантников Онежской военной флотилии высадилась в районе Уйской губы, а затем в 11 часов 30 минут вошла в Петрозаводск. Лейтенант Н.Д.Капустин, командир катера, вошедшего в Петрозаводскую губу первым, так вспоминал об этом событии: "Мы видели горящие дома, пристань и другие сооружения. Улицы города хорошо просматривались, они были безлюдны. И вдруг мы увидели множество людей, которые бежали в сторону порта, к горящему пирсу. После некоторых колебаний мы решили, что это жители города бегут нам навстречу". 29 июня в Петрозаводск вошли передовые части 368-й и 313-й стрелковых дивизий.

«Демократический террор»

Вот что пишут об оккупации Карелии во время войны финны Юссила, Хентиля и Невакиви в книге "Политическая история Финляндии 1805-1995 гг." (русское издание 1998 г.): "Финны считали себя освободителями Восточной Карелии: казалось, наконец-то идея родства народов обретает реальное воплощение. Четвертая часть проживающих в Восточной Карелии (85 тысяч человек) не покинула родных мест (имеется ввиду - не ушла с Красной Армией). Большинство из них, однако, относилось к финнам в основном так же, как всегда относятся к оккупантам. Финны развернули среди соплеменников активную миссионерскую деятельность, опираясь главным образом на церковь и школу. Часть русского населения Восточной Карелии (около 20 тысяч человек) была отправлена в концентрационные лагеря, в которых питание было особенно плохим".

Сейчас в Карелии существует общественное движение бывших малолетних узников фашистских концлагерей.
Оно началось в Карелии с мая 1966 года, когда в газете был опубликован снимок военного корреспондента Галины Санько, сделанный ею в освобожденном Петрозаводске в июне 1944 года, где у колючей проволоки стоит группа детей, а на столе прикреплён щит с надписью: "Вход и выход, и разговор через проволоку запрещен под угрозой расстрела". Снимок стал широко известен, послужил символом узников концлагерей, был представлен на Нюрнбергском суде над военными преступниками как доказательство.

В Карелии первая встреча бывших узников финских концлагерей состоялась в сентябре 1989г. по просьбе Хельге Сеппяля - финского военного историка, бывшего солдата оккупационных войск в 1942 году в Петрозаводске, издавшего в Финляндии в 1989 году книгу "Финляндия - оккупант 1941-1944".

По словам директора НИИ Йохана Бекмана, работа Хельге Сеппяля необычна тем, что в ней прямо и чётко, на основе неопровержимых документов рассказывалось о деятельности финских оккупантов в Карелии в 1941-1944 г.г.: приведено тщательное описание расовой дискриминации, сведения о концентрационных лагерях для лиц славянской национальности. Эти лагеря на практике были лагерями смерти. Описаны жестокий режим содержания и наказаний, голод, высокая смертность. Работа Сеппяля однозначно доказала, что финская оккупация носила откровенно фашистский характер.

В концентрационных лагерях содержались как семьи, так и одинокие люди, выселенные из Заонежского и Кондопожского районов, Вознесенья и Подпорожья Ленинградской области, не говоря уж о городских жителях, не успевших эвакуироваться.

Все в оккупированной финнами Карелии действовало 17 концлагерей и «спецтюрем».

1. Центральная тюрьма п. Киндасово
2. Территориальная тюрьма Кестеньги
3. Концлагерь Киннасваара
4. Концлагерь Колвасярви (Куолоярви)
5. Лагеря для перемещённых лиц (1 ЦВА Восточная Карелия)
6. Концлагерь Абакумов—Бузянская
7. Концлагерь Хабаров—Клеева
8. Концлагерь Климанов—Лисинский
9. Концлагерь Ляпсин-Орехов
10. Концлагерь Орлов—Сименков
11. Концлагерь Семереков—Свиридов
12. Концлагерь Тахуилов—Звездин
13. Концлагерь Хепосуо
14. Концлагерь Паалу
15. Концлагерь Видлицы
16. Концлагерь Совхоза
17. Концлагерь Ильинское

Также существовали 7 концентрационных лагерей в Петрозаводске:

1. Концлагерь № 1, располагался на Кукковке (ныне — Старая Кукковка)
2. Концлагерь № 2, располагался в бывших домах Северной точки
3. Концлагерь № 3, располагался в бывших домах Лыжной фабрики
4. Концлагерь № 4, располагался в бывших домах Онегзавода
5. Концлагерь № 5, располагался в Железнодорожном посёлке (в годы войны — Красная Горка)
6. Концлагерь № 6, располагался на Перевалочной бирже
7. Концлагерь № 7, располагался на Перевалочной бирже

Аркадий Ярицын, Петрозаводск: "Много лет после освобождения, да и теперь ещё иногда, как только закрою глаза, вижу перед собой ряды колючей проволоки с часовыми на вышках. Передо мной проходят исхудалые лица женщин и измождённых мужчин, детей с потухшими глазами, одетых в тряпьё. Вижу страшную вывеску с предупреждением о расстреле. Из дома, что и сегодня стоит на улице Олонецкой в Петрозаводске, время от времени доносились страшные крики. Там истязали и пытали людей. Туда доставляли виновных в нарушении лагерного режима или тех, кого охранники считали таковыми по своему усмотрению. Новоявленные палачи, не считаясь с девической стыдливостью, не слыша детского плача, срывали со своих жертв одежду и избивали резиновыми плётками. Такому избиению мог подвергнуться каждый, ибо никто не мог предвидеть, к чему придерётся надзиратель".

Виктор Николаевич Волков привлекает цепкой своей памятью и поныне живущей обидой, болью не утихающей, не прощением тех, кто отнял у него три года детства: "Вот этот страшный дом. Улица Олонецкая, 2. Штаб лагеря - некоторые звали комендатурой. Тут наша колонна остановилась. Вышли начальники. Сделали перекличку. Волковы! Мой отец - на костылях, сестре Вале - 5 лет, мне - 8. Раечка у мамы на руках, ей один годик. Объявляют - нельзя выходить из лагеря, взрослые будут работать каждый день, продукты будут выдаваться раз в неделю. Каждая семья имеет право занять только одну комнату.

Пошли мы по улице Олонецкой, стали спрашивать, где есть жильё. Вышли на улицу Чапаева, увидели большой деревянный дом на пустыре. В том доме нашлась комнатка: три на три метра на пять человек.

Был декабрь 1941 года. Крики, гам, стоны, солдаты финские с винтовками. Вещи все отобрали, разрешили взять только то, что смогли унести в руках - одежду и одеяло. Назавтра погнали мать на разгрузку дров, на разборку кирпичных разбитых зданий. Однажды послали на переборку картошки…

Из продуктов главный продукт, конечно, была мука. Но это была не мука! Это была молотая белая бумага с добавкой муки. Хлеба, коржа из неё нельзя испечь, хоть ты удавись, не получалось. Мы варили эту муку, глотали серый клейстер, который щёлкал на зубах, прилипал к нёбу. Как мы ждали весну! Скорее бы увидеть, сорвать травинку, съесть. Когда трава пошла, её тут же всю съедали, огороды были голые, чёрная земля. Первой съедали крапиву, затем клевер.

От голода, от грязной травы началась дизентерия. В лагере появился врач Богоявленский. Его палка ходила по спинам тех, у кого плохо убран двор, грязно в уборной. Маму стали гонять на рытьё траншей. Рядом с кладбищем рыли, а затем возили туда мёртвых. Утром по лагерю едет телега-ящик, собирает умерших за ночь.

Летом парней, которым исполнилось 15-16 лет, финны отправили на лесозаготовки. Вернулись к зиме - кожа да кости. Многие после померли от чахотки...

Ленина Макеева, Петрозаводск: "Когда началась война, отец уверял нас, что долго она не продлится, и отправил семью в его родную деревню Шангостров, где жила его мать, моя бабушка. Но война туда пришла быстрее, чем в Петрозаводск. Мы пытались уйти от наступавшего противника и отправились в сторону Свири. Мне было пять с половиной лет, а братику Юре - три с половиной. Я вела его за руку. Мы ушли в лес. С нами шли и другие деревенские семьи. Кончилась еда. Некоторые из женщин пошли на брошенные колхозные поля накопать картошки. Но тут появились финские разведчики. Так мы оказались в плену.

Мама была беременной уже на последнем месяце и в деревне родила двойню девочек. А через некоторое время нас разместили в домах барачного типа, которые были уже обнесены колючей проволокой. Семья наша выросла. Нас было уже пятеро, и с нами из деревни приехали бабушка и дедушка. Поселили нас в комнате на 15 квадратных метрах, и было в ней пять семей. В общей сложности 21 человек. В условиях голода, холода, без медикаментов люди вымирали целыми семьями. Не обошло это горе и нас. Один за другим умерли бабушка и дедушка. Организм мамы тоже ослаб, и она заболела куриной слепотой и малокровием. Мои маленькие сестрички Галя и Нина, не получая даже материнского молока, тоже умерли. Мы с мамой остались вдвоём. И не знаю, что было бы с нами, если бы не девочка-подросток 14-летняя Римма Гуляева, ныне Иванова, родом из той же деревни Шангостров. Вместе с взрослыми она тоже выходила на работы. Благодаря своей сноровистости умела найти то у финнов, то среди местного населения что-нибудь съестного. И непременно делилась с нами.

Антонина Натарьева, Петрозаводск: "…В лагере каждую неделю - баня. Но необычная это была баня, и люди её боялись, словно огня. Её окрестили "прожаркой". От такой "прожарки" с густым настоем хлорки многие теряли сознание, в том числе и мы с Валей. Но раньше отведённого на помывку времени никто не имел права выйти из бани. Наши же лохмотья "прожаривались" в другом помещении, потом выкидывались на улицу. В толпе не так-то просто было найти свою одежду".

Дети в финском "лагере смерти"

Раиса Филиппова, пос. Элисенваара: "Когда мне исполнилось 11 лет, я с семьёй оказалась в 6-ом петрозаводском лагере на Перевалке. Чтобы не умереть с голода, приходилось проникать в город. У кухонь или солдатских казарм нам, детям, иногда что-либо перепадало. А в город проникали разными путями. Иногда пролезали через проволоку, а когда у ворот стоял добрый охранник - пропускал.

Невдалеке от леса находился финский госпиталь. Подойдём к окну и начнём просить хлебушка. Иногда солдаты бросали, а бывали случаи, когда над нами смеялись и вместо куска галеты бросали бог знает что.

Однажды мы возвращались из города в лагерь. Выпустил нас через ворота охранник, который особых препятствий не чинил. А вот когда мы вернулись обратно, на вахте стоял уже другой охранник, и он сдал нас в комендатуру. Нас отвели в сарай, где стояли длинные скамейки, положили на них и резиновыми плётками нанесли кому по 15, кому по 25 ударов. После такой порки матери нас на руках относили в бараки. Не выдержав голода и жестокостей лагерной жизни, некоторые из моих братьев и сестёр умерли. Другие - спустя годы…

Когда Александра Вострякова из Петрозаводска попросили рассказать о тех временах, он сказал: "Я глубоко взволнован, и нет особой охоты вспоминать лагерное прошлое. Но кое-что по просьбе расскажу.

Родом я из деревни Кут-Лахта Лодейнопольского района Ленинградской области. Из дома нас привезли в лагерь Ильинский 17 сентября 1941 года. Из вещей у нас было то, что на себе, а хлеба, как говорится, что в животе. Всё, что осталось в доме, взяли финны. А дома разобрали и увезли на сооружение землянок и укреплений. Скот отобрали для своего пользования.

Территория нашего лагеря была огорожена колючей проволокой. Охранялась патрулями, а на вышках по периметру стояли дозорные. Жило нас в комнате 16 человек. Клопы и тараканы не давали покоя. Когда в доме был покойник, появлялись крысы. Умирали многие, особенно в конце 1941 и в начале 1942 годов. Комната отапливалась дровами, а вечерами освещалась лучиной. Хлеба давали по 100 граммов в день и по 300 граммов картофеля. Сколько-то крупы. Одежда и обувь изнашивалась до такой степени, что люди ходили босыми и полураздетыми.

Годы детства для нас были не просто трудными, а мучительно-унизительными. Детей к работам привлекали с 12 лет и как могли, унижали. Красный Крест, может быть, кому-то и помогал, но наша семья, как и всё население барака, этой помощи не видела. И лишь когда немцы под Сталинградом потерпели сокрушительное поражение, отношение финнов к лагерникам несколько изменилось. После выхода из лагеря я весил 40 кг, когда потом призывали в армию - 58, а при увольнении - 78 кг…"

Жестокость за гранью безумия

Владимир Михайлов, Харьков: "Летом 1944 года наступавшие войска Маннергейма подвергли интенсивным бомбёжкам и артобстрелам железнодорожный мост через реку Свирь, в трёх километрах от которой стоял наш дом. Мы устремились в лес в юго-западном направлении от Подпорожья. Вырыли землянки. Ночью было хорошо видно зарево пылающего Подпорожья. Немцы нас заметили с самолётов по нашим кострам. Финские наступающие части вывели на дорогу, и повели в сторону станции. Так начался наш плен, который продолжался до лета 1944 года. Поначалу нас разместили в деревне Усланка на берегу всё той же Свири, где уже было немало таких беженцев, как и мы. А там уже распределяли по лагерям. Так, гостившие у нас тетя Вера из Ленинграда и её дочери Тамара шести лет и трёхлетняя Лариса попали в Ведлозеро. А мой друг Боря Ромашов при живых родителях оказался усыновлённым бездетной финкой. Мне всё же повезло: оказался с родителями в петрозаводском лагере №3. У меня имеется документ из военного архива Финляндии, в котором в графе "ближайшие родственники" стоит знак вопроса. Возможно, и я рассматривался лагерной администрацией в качестве кандидата на усыновление.

После освобождения на месте своего дома мы нашли пепелище. Я был свидетелем следов многочисленных зверств финских оккупантов. Спустя много лет после всех этих событий я решил провести некоторое историческое исследование, - чем обернулась оккупация для мирных жителей нашей республики, по злому року судьбы оказавшихся в концлагерях, тюрьмах и других местах принудительного содержания.

И вот что получилось. В шести петрозаводских лагерях 1941-1942 годов содержалось более 35 тысяч граждан, проживающих на территории Карелии и Ленинградской области(это только в Петрозаводске). Кроме того, подобные лагеря были и в районах Карелии - в Медвежьегорске, в пос. Ильинском Олонецкого района, в Кутижме и в Киндасово Пряжинского района, в Орзеге и в Вилге Прионежского, а также многие местные концентрационные пункты для содержания граждан перед отправкой их в лагеря. Возраст детей был разный. Дети с 15 лет отбирались у родителей и направлялись в трудовые лагеря, которых было немало на оккупированной территории Карелии.

Ущерб, нанесённый малолетним узникам оккупационным режимом, можно обозначить по таким категориям:

1. смертность, которая преследовала бывших малолетних узников в результате голода и холода и различных заболеваний без медицинской помощи, что сказалось на их здоровье в последующие годы
2. инвалидность
3. принудительный труд
4. разрушение семей
5. физические увечья
6. этническое неравноправие

Уровень смертности во всех шести петрозаводских концлагерях в этот период был необычайно высок. Он был даже выше, чем в немецких лагерях, где смертность достигала 10%, а в финских - 13,75%. Иными словами по жестокости своего режима финские «лагеря смерти» превосходили даже немецкие концлагеря. Нет, финны не устраивали массовых показательных расстрелов для устрашения русских, как это делали немцы. Они истребляли славянское население в «переселенческих лагерях» голодом, пытками, и рабским трудом - тихо и без лишнего шума.

В первоначальный период лагерной жизни люди вымирали целыми семьями. Только за один первый год число узников в лагере №5 сократилось на одну четверть. Если в 1941 году в этом лагере насчитывалось до 8000 человек, то к середине 1942 года было уже 6000 человек. За три года - наполовину. Ежедневно в каждом лагере умирало до 20-25 узников. Особенно высокая смертность была в Кутижемском лесном лагере.

В каждом лагере работала похоронная команда. Трупы складывали в сараях и отвозились на кладбище "Пески". В каждую траншею укладывалось до 40 трупов. Грудные дети умирали один за другим. Голод косил детей в первую очередь. Но и питьевая вода отпускалась по норме. Основной рацион заключённых состоял из баланды серой ржаной муки. Вместо хлеба выдавали, как правило, подпорченные галеты. И только работа Красного Креста, когда дело уже шло к освобождению, положение с питанием несколько улучшила.

Из-за отсутствия мыла и моющих средств для помывки в банях и стирки белья проводилась в принудительном порядке "прожарка" как самих людей, так и их одежды. Эта "прожарка" для многих, ослабших физически, становилась похлеще многих наказаний. Процедура с паром и карболкой при высокой температуре длилась 30-40 минут. Многие её не выдерживали и теряли сознание.

«Великая Суоми» до Урала и концлагеря для всех, кто не согласен

У заключённых широко проводился принудительный отбор крови. На этот счёт имелось немало показаний. Случаи насилия и издевательств над узниками были явлением повседневным. Так, управляющий хлебозаводом некий Рачкала за малейшую провинность сажал заключённых в чаны с холодной водой. Финский врач Колехмайнен вместо лечения нередко занимался истязанием людей. Бездетным финкам, мужья которых погибли в войну 1939-40 г.г., разрешалось усыновлять русских пленных детей.

Чаще других следовали наказания за самовольный выход за пределы лагеря. И поскольку эти требования нарушали именно дети и подростки, которых голод гнал в город в поисках пропитания, их тоже наказывали по всей строгости. Сажали в холодную будку, били резиновыми палками, нередко даже стреляли по ним. Многие дети были ранены и даже убиты. Лагерные охранники как могли, изощрялись в своих издевательствах. Так, лейтенант Салаваара во 2-ом лагере выгонял больных людей на работу с помощью избиений плетью.

Сержант Вейкко заставлял детей хлестать друг друга плёткой.

Развивая идеологию Великой Суоми до Урала, оккупанты планировали выселение славянского населения за административные границы территории, которая по их плану будет принадлежать Финляндии. На каждого узника была заведена личная карточка. В ней, наряду с другими данными, учитывалась и этническая принадлежность.

Узники делились на две основные категории:

1. карелы, финны (!!!), вепсы, ингерманландцы, эстонцы
2. русские, украинцы, белорусы…

Личные карточки на лиц первой категории практически не заводились. Как правило, в лагерях они не размещались, а просто находились на оккупированной территории, имея на руках соответствующие паспорта и карточки для повышенной нормы получения продуктов".

Галина Чапурина, Петрозаводск: "Мои две старшие сестры 14 и 17 лет умерли в лагере от истощения. Я же каким-то чудом выжила. Наверное, мне отдавали последние крохи и ценой своей жизни спасли мою. Впоследствии мама не раз вспоминала, как я постоянно просила есть. В заточении за колючей проволокой я оказалась трёхлетним ребёнком в петрозаводском 2-ом лагере.

К тому времени, когда над нашим городом засияло солнце свободы, мне уже было шесть лет, и я многое начинала понимать, и многое осталось в моей памяти…"

Сергей Кирилин, деревня Падмозеро в Заонежье: "Когда началась оккупация, мы жили в Заонежском районе в деревне Падмозеро. В апреле 1942 года нас выселили в деревню Онежены. Мать мою отправили на строительство дорог, а я всю войну оставался с дедом. Потом из Онежен нас переселили в Тявзию, затем в Палтегу, а в 1943 году в деревню Медные Ямы. Всё имущество у нас отняли, мы остались голые, босые и голодные. Ели траву, кору, разбавляя мукой, которую давали по 200 граммов наполовину с бумагой. Ходить по деревне было запрещено. Полиция избивала по любому поводу. В 1942 году меня зверски избил помощник земельной комендатуры в Палтеге известный изувер карел Хойяр. В 1943 году я подвергся избиению начальником полевого штаба Симолой в деревне Великая Нива. Симола был крайне жестокий человек. У них при себе всегда была резиновая плётка, которой они "угощали" нас с удовольствием. Вот так нам жилось, детям, - нынешним старикам…"

Гитлер и Маннергейм в 1942 г.

Анна Лукина, учительница Яндомозерской школы: "Мы собирали мох, сушили, толкли и делали лепёшки. Из берёзовых опилок варили кашу, из соломы пекли хлеб. Такая пища истощала организм, и люди умирали целыми семьями. Голодной смертью погибла семья Калининых из деревни Есины, умерли Николай Лукин, Андрей Стафеев, Андрей Фепонов и много других. Большинство жителей деревни Типиницы умерли от голода. Весной 1942 года смертность в Яндомозере была настолько великой, что не успевали выкапывать могилы. В деревне Усть-Яндома тела покойников долгое время лежали непогребёнными. Финны глумились над голодными. Когда истощённые люди приходили просить хлеба, они избивали их. Колхозника Чуркина финны поставили на пахоту. 12 дней он работал без куска хлеба, падая от истощения. "Дайте хоть немного рыбы", - попросил он у коменданта. Комендант Липасти рассвирепел. Он схватил человека за шиворот и выбросил со второго этажа. Затем сбежал сам с лестницы и избил лежащего до крови. Потом Чуркина отправили в концлагерь, где он и умер.

Виктор Петрович Вишневский, Петрозаводск: "Моя мать, Вишневская Клавдия Николаевна, была эвакуирована с сыном - моим старшим братом Вячеславом, в Заонежье. Я родился в концлагере в марте 1942 года. Я вместе с мамой и старшим братом находился в Космозеро в трудовом лагере Л-55, где мама работала на строительстве дорог. Было трудное время. Ели траву, кору разбавляли мукой, добавляли опилки и пекли такой "хлеб". Старший мой брат выжил, потому что мама кормила его и меня грудным молоком. Только вера в Победу помогла выжить нашей семье в то тяжёлое время".

Наиболее остро стоит проблема непризнания Российским фондом "Взаимопонимание и примирение" претендентов на выплату компенсации за пребывание в концлагерях от Германского фонда "Память, Ответственность и Будущее" бывших узников финских концлагерей, созданных на оккупированной территории Карелии союзницей фашисткой Германии - Финляндией. На обращение к Президенту России пока нет ответа. Союз обращался к Президенту Финляндии госпоже Тарье Халонен, но получил отказ в выплате компенсации со ссылкой на мирный договор 1947 года, в котором нет требований СССР о выплате компенсаций гражданам, пострадавшим от Финляндии .

…Возчик гробов А.Коломенский д елал записи, увозя умерших: "В месяц их было от 80 до 170. За семь месяцев с мая по октябрь 1942 года из одного 5-ого лагеря было вывезено 1015 покойников, а за год около 2000. А таких лагерей в Петрозаводске было шесть. В Кутижме, где узники работали на лесозаготовках по три месяца, смертность была особенно высока. За 5 месяцев 1941-1942 годов из 600 человек в лагеря Петрозаводска вернулись 149 человек…"

Вот что пишет в книге "Трагическое Заонежье", также вышедшей в год 60-летия Победы в Карелии, Василий Лукьянов: "Нам, славянам, только в Петрозаводске режим Маннергейма "обеспечил" 30 тысяч мест в концлагерях и 16 тысяч могил на кладбище только в Песках. Вдумайтесь, 16 тысяч мужчин и женщин! Всего в Карелии погибло от голода, холода, болезней и финского террора несколько десятков тысяч гражданского населения.

Финские части СС "Викинг" возвращаются из России домой в Финляндию

Сколько русских, карел, и граждан других национальностей погибло в финских «лагерях смерти» сейчас точно не знает никто. Никаких серьезных исследований этого вопроса не проводилось. Возможно, речь идет о 50-60 тысяч человек. Однако учитывая более высокую смертность в финских лагерях, чем в немецких, эта цифра может быть значительно больше. Но меня волнует не только это. Возмущает позиция некоторых граждан, готовых оплевать свою же страну и просто расцеловывать «несчастных финнов», начисто забыв, ЧТО эти «несчастные финны» делали в России. Причем не помешали фашистским методам ни «парламент Финляндии», ни «финская демократия» с многочисленными партиями. Руководство Финляндии все знало. Маннергейм лично посещал концлагеря для русских. И одобрял все что происходит.
До какой же степени умственного маразма нужно докатиться, чтобы все это ЗАБЫТЬ, и всерьез поднимать вопрос об установке памятника Маннергейму, а что еще более мерзко - 14 июня 2007 года к 140-летию со дня рождения К. Г. Маннергейма в Санкт-Петербурге установили бюст «Кавалергард Маннергейм»(скульптор Айдын Алиев) и открыта экспозиция, посвященная его жизни и деятельности (Шпалерная улица , дом 41, гостиница «Маршал») - оккупанту России, палачу и убийце десятков тысяч человек. Еще более удивительно видеть как Путин и Медведев возлагают цветы к его могиле. Кому? Кто ненавидел Россию и русских как таковых и убивал наших дедов и прадедов? Почему тогда Путину и Медведеву цветы к могиле Гитлера не возложить? Чем Гитлер хуже Маннергейма? Возмущают и откровенно наглые «претензии» части финнов на «утраченные территории». Свои черные дела там быстро «забыли». Зато «преступления России» обличать - хлебом не корми

Но мы это должны помнить. Помнить всегда.