По коротким записям, иногда всего по нескольким фразам древних летописей, сказаний, саг и житий, буквально по крупицам, ученые - историки воссоздают события, происходившие много веков назад.

Торговый путь “Из варяг в греки”

Легендарный путь “из варяг в греки” - это водный торговый путь Древнерусского государства , который связывал купеческими отношениями Русь Северную с Южной Русью, государства Прибалтики и Скандинавии с византийскими торговыми городами. Торговый путь “Из варяг в греки” традиционный купеческий путь по рекам, озерам и морям из-за отсутствия дорог и большого количества враждебных племен, которые разбойниками рыскали в поисках добычи. Этот путь определился к IX веку благодаря походам Олега и Игоря на Царьград и установлению постоянной торговли между греческими и русскими купцами.

Значение пути “из варяг в греки”

Прежде всего, этот торговый путь имел огромное экономическое значение для Древней Руси. Ведь основные города, возникшие на территории древнерусского государства, в географическом плане повторяли очертания главного речного пути “из варяг в греки”. Эти старинные города вытянулись длинной цепью по линии Днепр - Волохов. И в дальнейшем, вплоть до потери Киевской Русью своего величия, что привело к потери значения этого пути, все князья ставили и ставили новые города, которые развивались и процветали именно благодаря торговому пути “из варяг в греки”. Из стран Скандинавии везли железо-сырец, моржовую кость и китовую кожу. Из Прибалтики уникальную ископаемую смолу - янтарь. Из новгородских земель отправляли в заморские страны меховую рухлядь - соболей, куниц, бобров, лен, мед, воск, оружие. Южная Русь везла на продажу хлеб, ремесленные и ювелирные изделия и тому подобное. Эта торговля, или вернее сказать, товарообмен, были закреплены законодательно и оговорены особыми условиями. В этих договорах учитывались законы не только Византии, но и Древнерусского государства. Поэтому торговый путь “из варяг в греки” имел большое значение для развития не только экономических связей, но и политических.

Русские князья с помощью династических браков роднились со многими знатными династиями Византии, которые были возможны благодаря развитой торговле. Сам термин “из варяг в греки” встречается в "Повести временных лет". Автор подробно описывает маршрут, по которому движутся купцы с верховьев до устья Днепра. Караваны деревянных ладей, однодревок, начинают собираться в Смоленске, Любече, Чернигове и сплавляются до Киева. Здесь ладьи оборудуют дополнительной оснасткой и отправляют в низовья Днепра. Часть порогов проходят, искусно лавируя, а самый крупный Ненасытицкий обходят волоком. В этом месте приходилось отражать нападки печенегов, которые делали этот трудный путь еще и опасным. На острове Хортица отдыхали и, одновременно ставили морские паруса в днепровском лимане и вдоль западного берега Черного моря направлялись к торговым площадям Царьграда. А потом, возвращались обратно тем же путем. Судя по протяженности торгового пути “из варяг в греки”, наших предков едва ли можно упрекнуть в лености или отсутствии трудолюбия.

• Судя по записям византийских летописей, во время пребывания “заморских гостей”, как тогда называли торговых людей, учитывалось буквально все - количество судов и купцов, опись товаров, и даже через какие ворота они могут попасть в город.
• Русские купцы имели право бесплатно мыться в банях и кормиться в течение того времени, пока они находились в Византии.

Волховско-Днепровская магистраль, протяженностью около 1500 км, начиналась в восточной оконечности Финского залива, и проходила по Неве ("устье озера Нево"), юго-западной части
Ладожского озера, Волхову, оз. Ильмень, Ловати, с переходом из Балтийского бассейна в Черноморский, по речкам Усвяче, Каспле, Лучесе, верхнему течению Западной Двины
(где открывался еще один выход на Балтику) и системе волоков на Днепр в районе Смоленска. Отсюда начинался путь по Днепру, с важным перекрестком в районе Киева,
труднопроходимым участком днепровских порогов и выходом на простор Черного моря в непосредственной близости от Херсонеса (Корсуни) и других византийских владений в Крыму.

Эта магистраль входила в IX–X вв. в разветвленную систему трансъевропейских водных путей. Ее основу составляли расположенные в меридиональном направлении реки Волхов,
Днепр и – в значительной мере – Волга. Связи в направлении с востока на запад осуществлялись по Оке, верхнему течению Волги, Западной Двине, Неману, Десне,
Дону и сложным водным системам из небольших рек Приильменья (Пола, Полнеть, Мета), Приладожья (Сясь, Тихвинка), Верхнего Поволжья (Чагода, Молога и др.).

Волхов вместе с реками восточного Приильменья уже на исходе VIII в. был включен в систему международных коммуникаций. По мере развития северной
части Волжско-Балтийского пути, начинали функционировать и отдельные звенья Пути из варяг в греки. В его становлении можно выделить несколько этапов.

Первый этап (800-833 гг.) фиксируется по 25 кладам "первого периода обращения дирхема" (конец VIII в. – 833 г.) 12 из них составляют раннюю группу (786-817 гг.).
Они известны как на Волховско-Днепровском, так и на Волжском пути. Клады этого времени распространяются по "северославянской культурно-исторической зоне", достигая
Поморья и Мекленбурга, а также появляются в бассейне Верхнего и Среднего Днепра. На пространстве от Киева до Ладоги они образуют компактный ареал и свидетельствуют, видимо, о начале социально-экономических процессов, наиболее ярко проявившихся в стабилизации денежного обращения в пределах нового политического
образования – "каганата росов", "Руской земли" рубежа 830-840-х годов.

Установившее (судя по кладам Готланда и западной Балтики) тесные внешние связи восточноевропейское государство, пытавшееся противопоставить Хазарии как политическую мощь Византии, так и военную активность "свеев", в середине IX в. переживает определенный кризис, подвергаясь на юге давлению хазар, а на севере – варягов. Стабилизация славяно-скандинавских отношений после "изгнания варягов" и "призвания князей" во главе с Рюриком привела после 850-х годов к
возобновлению и расширению балтийской торговли.

Второй этап (825-900 гг.) развития Пути из варяг в греки прослеживается по серии находок скандинавских вещей, как правило, включенных в местный культурный контекст,
связанный со славянским, а то и дославянским населением.

Возникает ряд небольших, локальных центров на Волховско-Днепровском пути, таких, как селище и могильник "культуры длинных курганов" в Торопце (бассейн Западной Двины);
селище и могильник близ более раннего городища у д. Рокот, селище, могильник и более раннее городище у д. Кислая, курганы и
городище у д. Новоселки – в Днепре-Двинском междуречье. В кладе у д. Кислая вместе с арабским серебром найден датский полубрактеат Хедебю (ок. 825 г.), поступивший, видимо, по Двинскому пути из области наиболее ранней стабилизации славяно-скандинавских отношений.
Остальные находки – второй половины IX в. В курганах у д. Новоселки с норманнскими вещами и чертами обряда сочетаются особенности, характерные для местных балтских племен. К этому времени относятся и наиболее ранние комплексы Гнездова, нового центра на выходе с волоков двинской системы на Днепр. Гнездовский курган № 15 (10) из раскопок первого исследователя гиеэдовских древностей М. Ф. Кусцинского содержал набор вещей, куда входит меч типа Е (вариант, относящийся к первой половине IX в.), копье с "готическим" орнаментом (VIII-IX вв.), гривна с "молоточками Тора" и другие веши, позволяющие датировать комплекс второй половиной IX в.

Система "широтных путей" (Волхов – Новгород – Мета – Верхняя Волга; Западная Двина – Днепр (Смоленск-Гнездово) – Ока) обеспечивала выходы к непосредственным источникам
арабского серебра на Волжском пути, а активное участие в создании этой системы местного населения обеспечило дальнейший рост магистральных водных путей и центров.

Третий этап (850-950 гг.) ознаменован превращением в крупнейший узел связей по Пути из варяг в греки Гнездовского поселения, отождествляемого с первоначальным Смоленском.

Гнездовский комплект памятников на правом берегу Днепра включает Большое (Центральное) городище, селище и курганный могильник, а также обособленный Ольшанский комплект и несколько кладов. Материалы курганов и поселений свидетельствуют об их одновременности.

Хронология гнездовского комплекта памятников по периодизации, разработанной В. А. Булкиным, охватывает три стадии: для ранней (время сложения поселения и могильника)
характерны мечи IX – первой половины Х в. (типы D, Е, Я), фибулы IX в., монеты IX – начала X в., преимущественно лепная керамика. Вторая стадия (время расцвета Гнездова)
представлена мечами типов V, X, Y (X – начало XI в.), монетами X в. (начиная с 920-х годов), фибулами X в. (в основном, второй половины столетия – начала XI в.);
к этому же времени относится большинство из найденных в Гнездове кладов (не менее 7). Третья стадия в курганных комплексах представлена гончарной керамикой с клеймами мастеров, наиболее поздними монетами, распространением погребений по обряду трупоположения. Таким образом, зародившись во второй половине IX – начале X в.,
"гнездовский Смоленск" пережил расцвет в X в., во второй половине столетия намечается его упадок (проявившийся в появлении обособленного Ольшанского комплекта памятников), который и завершается в конце X – первой половине XI в., одновременно с появлением "княжеского Смоленска" на его современном месте, с центром на Соборной горе.

Те же три стадии выделяются и по материалам поселения. Гнездовское селище И. И. Ляпушкин (по данным раскопок 1967 г.) датировал началом IX в., и к этому времени он
отнес наиболее сохранные, не потревоженные распашкой участки культурного слоя с лепной славянской керамикой в углубленных постройках производственного назначения.
Большое городище выделилось из состава открытого поселения не ранее начала X в., когда были сооружены земляные укрепления.
Во второй половине X в. обособляется Ольшанский комплект памятников, а в первой половине XI в. жизнь в Гнездове замирает.

Наряду с обслуживанием водного торгового пути важное место в жизни Гнездова занимало военное дело: выделяются курганы военных предводителей, рядовых дружинников и ополченцев;
в честь погибших в далеких походах были сооружены величественные меморативные насыпи.

Торговые обороты в Гнездове засвидетельствованы находками кладов, состоящих из восточных монет, предметов скандинавского импорта и вещей местного происхождения,
среди которых – великолепные образцы ювелирного ремесла, "гибридизирующего" славянские и скандинавские художественные традиции.

57 монет найдено в курганах Гнездова. Свыше 18% монетных находок в могильнике и на поселении относится ко времени ок. 800 г., столько же – к 800-900 гг.,
остальные – к 900-970 гг. Гнездовское население активно включается в монетное обращение со второй половины IX в. (до рубежа IX-X вв.); во втором – пятом десятилетиях X в. серебро поступало сюда наиболее интенсивно, а в 960-х годах приток его резко сокращается. Торговля была тесно связана с военным делом: в дружинных курганах на
ряду с оружием есть предметы торгового снаряжения, а также вещи явно привозные. Наиболее известная из таких находок – уникальная для Древней Руси причерноморская амфора с кириллической надписью, которая читается как "Гороухща". Она найдена в кургане № 13 раскопок Д. А. Авдусина 1949 г. . Курган, по определению автора,
относится к числу скандинавских погребений Гнездова и датирован первой четвертью X в. Не только торговля экзотическими заморскими товарами, и не только военные походы были занятиями жителей Гнездова. Здесь древнерусское ремесло проходит важный этап развития.

Исследованный И.И.Ляпушкиным участок поселения на мысу, образованном берегами Днепра и р. Свинки, был занят мастерскими по обработке цветных металлов. Образцами высокоразвитого ремесла являются найденные в гнездовских курганах "вещи-гибриды", такие, как фибула (типа находки на Рюриковом городище, с маской героя, пожираемого змеей), меч из кургана Ц-2 (раскопки Д. А. Авдусина) с орнаментом рукояти, воспроизводящим мотивы декора скорлулообразных фибул. Эти находки свидетельствуют о том, что связи с Северной Европой не ограничивались ввозом готовых изделий. Исследователи предполагают, что в X в. некоторые скандинавские ремесленники поселились и начали работать в восточноевропейских центрах, испытывая воздействие местных художественных традиций. Вещи-гибриды являются отражением процесса этнокультурной интеграции,
который в Гнездове проявился также в развитии погребального обряда.

Этнически неоднородное поселение, возникшее на основе селища тушемлинской культуры (к которой восходит культура смоленских длинных курганов), Гнездово объединило славянские, балтские, скандинавские, восточнофинские этнические традиции и стало одним из центров формирования древнерусской восточнославянской группировки кривичей X-XI вв. Эволюция погребальных обрядов свидетельствует о стирании этнических различий и о нарастающей социальной стратификации. Представляя собою особый тип урбанистического образования – открытое торгово-ремесленное поселение (ОТРП) Гнездово, как и ранняя Ладога, Рюриково городище, Тимерево, стало центром кристаллизации новых форм социальной общности – военных дружин, купеческих объединений, ремесленных организаций, обретающих надплеменной и межплеменной статус. Характерным показателем этого процесса стало развитие на базе ОТРП, как и в старых племенных центрах, так называемых "дружинных могильников".

Четвертый этап развития Пути из варяг в греки (900-980 гг.) – время языческих дружинных могильников, отразивших процесс консолидации древнерусского господствующего класса.
В Гнездове это – "большие курганы", составившие особое аристократическое кладбище в центральной части могильника. Начальное звено традиции – скандинавские курганы с сожжением в ладье – обычай, выработанный в среде викингов и принесенный на Русь варягами.

В Гнездове, где, по подсчетам Д. А. Авдусина, среди богатых курганов в 42 находятся погребения варягов, или "скандинавов второго поколения", а в 17 есть
"норманнские вещи, но они единичны и недостаточны для окончательных выводов", норманнская обрядность обретает новые черты. Вырабатывается устойчивый,
специфически гнездовский ритуал, включающий строгую последовательность действий:

1) выбор места;
2) определение размеров основания насыпи, поперечником ок. 30 м;
3) выжигание растительности;
4) сооружение примерно метровой подсыпки, со всходом на погребальную площадку с западной стороны;
5) установка на площадке ладьи, в направлении с запада на восток;
6) размещение покойников, мужчины в воинских доспехах (шлем, кольчуга и пр.) и женщины в праздничном уборе (иногда – со скандинавскими фибулами);
7) акт сожжения;
8) размещение погребальных урн; собранного с кострища, воткнутого в землю и накрытого шлемом либо щитом оружия;
9) жертвоприношения животных, барана или козла,
уложенных в жертвенный сосуд (котел);
10) битье посуды, ломка вещей (железных гривен и др.);
11) сооружение курганной насыпи.

Строгий, детально разработанный ритуал, который обычно сравнивают с описанием похорон "знатного руса" у Ибн-Фадлана, современника гнездовских "больших курганов",
является не только развитием, но и преобразованием скандинавских традиций. Этноопределяющие элементы – фибулы, гривны с "молоточками Тора" на определенном этапе развития обряда исчезают из употребления; а конструкция, размеры, последовательность сооружения насыпи все более сближают гнездовские курганы с памятниками Киева и Чернигова, в которых (как и в поздних гнездовских) нет никаких специфически варяжских черт. Эти курганы принадлежат высшему социальному слою – боярам Древней Руси X в. И если контакт варягов со славянским боярством в Ладоге IX в. фиксируется лишь косвенно (по облику материальной культуры и градостроительным изменениям), если для Новгорода он определяется ретроспективно (на основании анализа социальной структуры боярской республики XII-XV вв. и проекции этих данных на IX-X вв.), то гнездовские курганы дают первое материальное подтверждение такого контакта, выявляя процесс консолидации какой-то части варягов с боярско-дружинной средой, их растворения в этой среде.

Процесс формирования господствующего класса ярко проявился в некрополе древнего Киева, где в конце IX-X вв. складывается сложная иерархия погребений (монументальные курганы, срубные гробницы бояр, погребения воинов с конем и оружием). Та же структура отразилась в могильниках Чернигова и его окрестностей. Как и Гнездово, Новгород, Ладога, эти крупнейшие центры, расположенные вдоль Пути из варяг в греки, запечатлели неуклонный подъем древнерусской государственности в течение X в. Путь из варяг в греки, на котором концентрируется более половины находок оружия IX-XI вв., все более выступает как военно-политическая магистраль, укрепленная опорными военными базами феодальной власти.


Пятый этап функционирования Пути из варяг в греки (950-1050 гг.) связан с дальнейшим укреплением великокняжеской власти. Открытые центры сменяются древнерусскими городами, а вокруг главного из них – Киева, столицы Русской земли, вырастает мощная оборонительная система великокняжеских крепостей. Они защищают путь, по которому "в июне месяце, двинувшись по реке Днепру... спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость", снаряженные киевским князем "моноксиды" – однодеревки, груженные данью, собранной и свезенной из Новгорода и Смоленска, Любеча, Чернигова и Вышгорода. Торговля, регламентированная договорами Руси с греками, "сбыт полюдья", как назвал ее Б.А.Рыбаков,
обогащает прежде всего киевского князя и его приближенных, реализуясь в кладах Киева с массивными золотыми вещами, "более похожими на слитки". Злато и оружие – атрибуты господствующего класса, сосредоточиваются на Днепровском пути и более всего в Киеве.

Киев, поднявшийся на днепровских кручах явью видений легендарного апостола, предрекшего здесь "град велик и церкви многи", становится главным притяжением сил,
перемещающихся по Пути из варяг в греки. Еще в 1222 г. норвежец Огмунд совершил по этому пути паломничество на Восток, к христианским святыням в Иерусалиме.
Вплоть до XIII в. Волховско-Днепровский путь сохранял значение главной политико-административной коммуникации Древнерусского государства.

Первые политические события на Пути из варяг в греки можно отнести ко второй трети IX в., ко времени "каганата русов". Если с активностью среднеднепровской "Руской Земли"
связывать не только посольство в Византию и Западную Европу в 838-839 гг., но и какую-то поддержку племен Верхней Руси в их борьбе с варягами-находниками, то события 859-862 гг. можно рассматривать как первое реальное указание на общерусскую роль Волховско-Днепровского пути. Подтверждает эту гипотезу свидетельство Вертинских анналов 839 г. о том, что послы "хакана росов" рассчитывали вернуться к своему кагану кружным путем, почему и оказались далеко на Западе, в Ингуленгейме.
Запланированный послами маршрут точно соответствует летописному описанию Пути из варяг в греки: от Царягорода до Рима, и от Рима до моря Варяжского (Балтийского),
в Неву, а по Неве – в озеро Нево (Ладожское), затем в Волхов, Ильмень-озеро, Ловать, а оттуда волоком – на Днепр. Шведы, выступавшие в роли посланников русского князя,
видимо, сначала хотели вернуться на родину, а оттуда знакомым путем через Ладогу – Альдейгьюборг попасть в "каганат росов", тождественный летописной "Руской земле" 842 (852)г.

Две любопытные находки иллюстрируют это сообщение. В Гнездове, в кургане № 47 (раскопки Д. А. Авдусина) найдена золотая монета императора Феофила (829-842 гг.),
принимавшего послов "росов" в 838 г. Курган № 47 относится к числу ранних "больших курганов". Вторая монета того же императора Феофила (серебряная, превращенная в подвеску) обнаружена в одном из камерных погребений Бирки, № 632. Если учесть редкую встречаемость византийских монет этого круга к в кладах, и в могильниках [в Гнездове – 4, в Бирке – всего 2 византийских монеты на 184 монетных находки в могилах], то появление двух очень редких монет одного императора в обоих крупных международных центрах можно объяснить только функционированием Пути из варяг в греки уже во времена Феофила.

Видимо, уже в 830-х – 860-х годах наметилось разделение функций Волжской и Волховско-Днепровской магистралей. Первая из них специализируется как торговый путь.
Вторая – как путь военно-политический, служивший целям древнерусского государства. Это соотношение было нарушено в последней трети X в., когда после походов Святослава
волжская магистраль приходит в упадок, и ведущей коммуникацией Восточной Европы становится Днепровский путь. Начальный этап его формирования относится к 810-м годам,
а окончательно сложился он, видимо, между 825-839 гг.

Косвенным подтверждением ранней даты славяно-варяго-византийских контактов на Пути из варяг в греки стала еще одна, недавно опубликованная монетная находка, из клада начала IX в. (до 825 г.), зарытого на южном побережье Финского залива (где-то близ Петергофа). На аббасидском дирхеме 776-777 гг. нацарапана греческая надпись ЗАХАРИАС, нанесенная в конце VIII – начале IX в. Фонетический облик и орфография надписи свидетельствуют о ее греческом происхождении

Граффити на монетах VIII-X вв. недавно выявлены советскими исследователями и систематизированы в ряде работ. Замечено, что ранние образцы – это именно надписи
(в том числе рунические), которые в X в. сменяются всевозможными воинскими или государственными атрибутами (изображение ладьи, оружия, "знака Рюриковичей" и т.д. Обычай метить дирхемы граффити родился, несомненно, в Восточной Европе, в военно-торговой дружинной среде, при активном участии варягов (меченые граффити монеты известны и в Скандинавии). Причины нанесения граффити неизвестны, но их неслучайный характер не вызывает сомнений: руны в ряде чтений интерпретируются как магические знаки, а некоторые изображения – как метки владельцев. Грек (некий Захариос), пометивший таким образом свое монетное серебро, должен был знать нормы я нравы той общественной среды, в которой меченный дирхем обращался, пока не попал в землю, на противоположном конце Пути из варяг в греки. Бесспорна связь петергофского клада – с Ладогой VIII-IX вв., а греческая надпись указывает, что в это время устанавливаются какие-то контакты ладожского населения (в том числе и варягов) с Причерноморьем, наиболее возможные но Волховско-Днепровскому пути.

Вся серия находок, отражающая участие варягов в сношениях по Пути из варяг в греки, не обнаруживает при этом каких-либо, специфически норманнских целей, расходившихся или противоречивших целям Древнерусского государства. Скандинавы могли пользоваться Волховско-Днепровским путем, находясь на службе или войдя в какие-либо иные соглашения с древнерусской знатью, великокняжеской администрацией, будь то во времена "первых князей", "хаканов", либо эпического князя Владимира, "конунга Вальдамара Старого" скандинавских саг.

По существу, те же условия стояли перед норманнами и в Византии, где (по почину Владимира, отправившего в Царьград избыточный варяжский контингент) с 980-х годов
существовал варяго-русский корпус императорской гвардии. Сюда, в Миклагард, викингов привлекало в X-XI вв. высокое жалование, исчислявшееся в 10 золотых солидов
каждую треть года; а участие в походах и войнах византийцев; дворцовых заговорах, переворотах и грабежах позволяло надеяться собрать, подобно Харальду Хардраде,
такие богатства, что "казалось.всем, кто видел это, в высшей степени удивительным, что в северных странах могло собраться столько золота в одном месте".

Документом этих путешествий варягов в Византию по Пути из варяг в греки остался рунический камень (единственный на территории Древней Руси собственно надгробный памятник такого рода), найденный в одном из курганов на острове Березань, в устье Днепра. Надпись, датирующаяся XI в., сообщает: Krani kerthi half thisi iftir kal fi laka sin –
"Грани сделал холм этот по Карлу, своему товарищу (фелаги)". Е. А. Мельникова справедливо отмечает, что этот единственный на Руси мемориальный рунический памятник поставлен
не родичами погибшего, а его сотоварищем. Термин "фелаги", сложившийся и бытовавший в дружинно-торговой викингской среде, достаточно точно указывает "социальный адрес"
норманнов, пользовавшихся Путем из варяг в греки.

Основные нити контроля над этим путем сосредотачивались в Киеве. С определенными, мотивированными недостаточностью источников оговорками, но опираясь на бесспорные факты, эту ситуацию можно констатировать уже на исходе первой трети IX в. (839 г.). "Свей", странствовавшие по восточноевропейским просторам от Ладоги до Черного моря,
включались здесь в процесс становления и утверждения Древнерусского государства, и возможности для активной, успешной, с точки зрения норманнов, деятельности непреложным условием требовали установления стабильных отношений сотрудничества с местными силами. Чем дальше к югу, тем заметнее воздействие восточнославянских центров, тем разнообразнее и жестче условия, определяющие присутствие варягов. Положение заморских пришельцев в городах и торговых центрах Верхней Руси(Волховской, а в IX – начале X в. и Волжской "Арсы") и даже в кривичском Смоленске (Гнездове), в глубине Русской равнины, существенно отличались от их места и роли в
центральной области Древнерусского государства, Киеве и других городах Среднего Поднепровья. На фоне последовательного, динамичного роста Полянской столицы VI-IX вв. пришлый, варяжский элемент выявляется здесь (и по археологическим, и по летописным данным) в составе ли обрусевших варягов из числа бояр киевского князя, или в качестве воинов-наемников, лишь со времени объединения русских земель в 882 г., после похода Олега, окончательно превратившего Киев в столицу Древнерусского государства.

Г. С. ЛЕБЕДЕВ. ЭПОХА ВИКИНГОВ В СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЕ
Варяги на Руси

Самый опасный и продолжительный торговый маршрут Европы, дорога святого Андрея — «варяжский» или путь из варяг в греки, как его называли на Руси. Он существовал и активно использовался в IX – XII веках. Это был речной торговый маршрут, соединивший бассейн Балтийского моря с Черным морем был проложен для торговли Северной Европы с неприлично разбогатевшей Византией.

Рассмотрим кратко основную историческую версию этого понятия, его значение для Древней Руси, почему он так называется,а также другие вопросы, которые непременно возникнут при сдаче экзамена.

Дорога апостола Андрея

Название «путь из варяг в греки» появилось с легкой руки летописца Нестора. Он же привел первое письменное описание этого маршрута. В его хронике, в не датированной части это звучало как, «путь из варяг в греки и из грек в…».

По свидетельству летописца, апостол Андрей, проповедуя святое Евангелие проплыл по воде от Черного моря по Днепру, речке Ловати, Ильмень-озеру, Волхов-реке, через Ладожское озеро и Неву к Балтийскому Морю. Нестор пишет и о том, что часть дороги от верховьев Днепра до Ловати лодку пришлось тащить по суше волоком. Это событие могло произойти в только в I веке нашей эры, что немного снижает достоверность этого повествования.

Волоком к Днепру

Если читать летопись, то все кажется простым в этом торговом пути. Но, когда начинаешь, прокладывать маршрут на карте, приходит осознание, насколько тяжелы и опасны были эти путешествия. Ведь только, расстояние от устья Невы и до Константинополя составляет почти 3500 километров, из которых, относительно пригодных для плавания, на небольших парусных лодках не больше половины.

Начиная, с устья широкой и полноводной Невы путешественников подстерегали опасности. Это и огромное Ладожское озеро с его морскими штормами и ураганными ветрами, пороги на реке Волхов, общей протяженностью почти 19 километров. Чтобы пройти Волховские пороги, надо было разгрузить судно и высадить людей, а потом тянуть его против течения, по бурной речке. И всё это по местам безлюдным, лесистым и болотистым.

Карта-схема пути

Потом озеро Ильмень, с его быстрым и непредсказуемым течением и мелкая, узкая речка Ловать, по которой надо плыть с особой осторожностью. После этого начинался сухопутный участок пути. Десятки километров, до верховьев Днепра, большие и тяжелые лодки тащили по суше (по волоку) при помощи бревен или деревянных катков. Относительно спокойное плавание было по Днепру, где до низовьев можно было передохнуть от тягот путешествия.

Но в низовьях подстерегали, знаменитые днепровские пороги, которые удостоились описания самим византийским императором Константином Багрянородным, как бушующие и ненасытные. Всего порогов было девять и чтобы их пройти без потерь, нужно было не только выгрузить весь груз и тянуть лодку веревками, но и беречься от степных кочевников, которые, постоянно, в этих местах устраивали засады на проплывающих. Для безопасности ладьи собирались в караваны от 5 и более единиц.

После прохождения самого опасного участка, обычно проходил ремонт судов, переоборудование их для морского прибрежного плавания. И вдоль берега Черного моря караваны судов наконец попадали в Константинополь.

Такое плавание занимало обычно 3-4 месяца, причем многие участки маршрута были проходимы только весной, при половодье или осенью, в период дождей. Часто, плывущим, в Византию и обратно, приходилось делать длительные остановки, поджидая высокого уровня воды. Поэтому плавание, вполне могло затянуться и на год.

Думаю, вы также понимаете, почему путь так назывался. Потому что по нему в основном торговали варяги с греками.

От рабов до икон

С VII века, еще до , по низовьям Днепра начинают плавать воинственные викинги, совершающие грабительские набеги на богатые города южного побережья Черного моря. Вплоть до начала XI века у водного маршрута, проложенного поперек Европы, было в основном военное значение. Дружины викингов, а позже и варяжские отряды русских князей по «пути из варяг в греки» плыли для грабежа Византии и подвластных ей племен.

Варяги

Торговым, его тоже сделали викинги. И первоначально, основным товаром, поставляемым в Константинополь стали славянские рабы, столь ценимые на невольничьих рынках Византийской Империи. В обратную сторону шло серебро в монетах, так как в Северной Европе еще не было чеканки собственной монеты, а скандинавские вожди нуждались в собственной казне.

В начале XI века, когда дорога по рекам, в Византию была уже хорошо изучена, а вдоль маршрута появились многочисленные поселения, жители которых привлекались для обслуживания проплывающих кораблей, направление от Ладоги в Константинополь, становится основной транспортной и торговой артерией, которая соединила моря: Балтийское (Варяжское) и Черное. Правящая элита и купцы Древнерусского государства нуждаются в товарах, поставляемых из Византии и Малой Азии.

Это в основном, предметы роскоши, ювелирные украшения, виноградные вина, пряности, дорогие ткани. От Новгорода до Киева снаряжаются купеческие корабли, которые везут для продажи на черноморских рынках: лес, лён, мёд, невыделанные кожи, смолу, керамику. Торговцы Северной Европы, активно пользуются речным маршрутом, чтобы сбыть богатым византийцам, награбленное викингами, во время походов. Везут в Константинополь и в другие крупные города, ценимый в империи янтарь с Прибалтики, качественное шведское железо и оружие, моржовую кость, меха.

Благодаря развитию торговли, стали развиваться и территории, по которым проплывали караваны с товарами. Возникали поселения,строились пристани, укрепления, небольшие верфи. Началось освоение территорий нижнего Приднепровья, где в устье была возведена крепость Олешье, которая стала опорным пунктом в торговле с Южной Европой и Малой Азией. Со стороны Византии этим путем в Древнерусское государство прибывали первые священники, иконы, книги.

Первые послы тоже прибывали на Русь по Днепру. Академик Лихачев в своих трудах, высказывал теорию, что речной путь из «варяг в греки» в X-XII веке был основным европейским транспортным коридором с севера на юг, с очень большим оборотом и его значение для всей европейской торговли было уникальным. Благодаря транзитному положению в это время очень разбогатели древнерусские города Великий Новгород, Киев, Чернигов, Смоленск. Славянские мастера научились строить более совершенные суда, называемые ладьями. На карте-схеме Древней Руси легко проследить,что государство расширялось по маршруту варяжского пути.

В течении почти 250 лет речной коридор от Балтики до Византии успешно использовался — развивал торговые, религиозные, культурные связи между Северной и Южной Европой. Но в первой половине XIII века движение по нему прекратилось. На это есть несколько причин: нашествие кочевников в среднее и нижнее Приднепровье, начинающийся затяжной кризис Византийской Империи и новые торговые пути с севера на юг, проложенные через другие реки.

Запомни главное

• «из варяг в греки» – это основной торговый, транспортный и культурный коридор, который связывал Русь со всей Северной Европу с Византией в X — XII веках.
• маршрут проходил из Балтийского Моря до Черного, по рекам, в том числе самый протяженный участок, по Днепру.
• Название пути дал летописец Нестор в своей «Повести Временных Лет»
• Хотя, «путь из варяг в греки» активно просуществовал, чуть более 250 лет, но за это время дал колоссальное развитие Древнерусскому Государству.

Стоит сказать, что на наших курсах подготовки мы разбираем углубленно все эти темы. Именно поэтому наши ребята получают не меньше 90 баллов за одну дисциплину на реальном егэ. .

Ложный Рюрик. О чем молчат историки Павлищева Наталья Павловна

Кто придумал путь «из варяг в греки»?

А правда, кто первым не просто назвал этот путь именно так, но и прочертил на карте уверенной рукой… что именно прочертил?

Возьмите карту или откройте ее на экране компьютера и попробуйте вразумительно пройти участок между озером Ильмень и Днепром. Если с одной стороны до Ильменя, а с другой до Смоленска все как-то объяснимо, то этот промежуток «между», который, кстати, ни много ни мало километров 400, нелогичен совершенно.

Для тех, кто не особенно интересовался этим вопросом, чуть подробней. Ладожское озеро (озеро Нево) было для торговых путей с востока на запад и с севера на юг на территории Руси точкой, в которой сходились два маршрута. Один хорошо известный и официально признанный вот в таком виде: из Балтийского (Варяжского) моря по Неве в Ладожское озеро, потом по Волхову до Ильменя, из которого он вытекает, от Ильменя вверх по Ловати, Кунье, Сереже, потом волоком до Торопы, впадающей в Западную Двину, по ней до озера Каспля, оттуда снова волок до реки Катынь и по ней до Днепра, дальше мимо Киева, через пороги до Черного моря и вдоль берега в бухту Золотой Рог. Путь, честно говоря, просто кошмарный: на Неве пороги, которые не всякое лето проходимы при встречном ветре, на Волхове пороги, которые по берегу не пройти (сейчас они под водой Волховского водохранилища), два тяжелейших волока через водоразделы, то есть сначала вверх, потом вниз, Днепровские пороги…

Но трудности пути - это одно, а его возможность - несколько иное. А рациональность и вовсе третье. Это третье вполне способно превзойти первые два. Если везти было супервыгодно, то верблюды караванов вышагивали тысячи километров, неся на спинах грузы специй и китайского шелка, корабли уходили в таинственные моря без малейшей гарантии возвращения, уповая только на попутный ветер и немного везения.

Но для этого должно быть не просто выгодно, а так выгодно, чтобы по возвращении забыть все кошмары и даже захотеть испытать их снова.

Сначала подробно о самом пути, как его видел летописец (или не видел, но придумал, что больше похоже).

Путь «из варяг в греки» описан и расписан подробно не только византийским императором Константином Багрянородным, но и тьмой его последователей, разобран «по косточкам», вернее, по Днепровским порогам - самому известному участку этого пути. Уж куда подробней, даже названия этих самых порогов даны на двух языках.

Напомню коротко.

Путь начинался «где-то там» у варягов, у Константина Багрянородного описание идет от сбора подле Киева большого каравана лодок-однодревок (моноксилов, как звали их греки) для плавания по Днепру. Историки долго видели в этих ладьях утлые челны (как же, из одного же дерева!), забывая, что лесные гиганты в те времена бывали не в пример больше нынешних, раз этак в десять. Однодревками суда назывались потому, что киль судна изготавливался из одного огромного дерева метров 10–15 длиной. Такая ладья несла 20–40 человек и массу товара.

Еще весной со всей огромной территории бассейна Днепра к Киеву начинали собираться суда, груженные бочками с воском и медом, тюками со скорой (пушниной), пенькой (веревки из конопли) и другими товарами. Количество ладей нам тоже известно - порядка 2000! Огромный караван готовился к отплытию в самом Киеве, в Вышгороде, Витичеве, где была сигнальная башня, извещавшая огнем о приближении печенегов, Переяславле, Родне. Самым южным форпостом на пограничной реке Суле в 10 километрах от Днепра был город-гавань Желни (Воинская Гребля), имевший своеобразное сооружение, благодаря которому вышедшие из Руси суда при получении неблагоприятных вестей могли скрыться в прибрежном укреплении, внутрь которого входили прямо из реки. Но это была последняя гавань, дальше купцы могли полагаться только на свои силы и силы своих защитников.

Особенно тяжелым на пути от Киева к морю был проход Днепровских порогов, когда приходилось вытаскивать либо часть груза, либо весь, а то и сами суда на берег, а затем снова спускать на воду. Об опасностях говорят названия порогов: Иссупи значит «Не спи!». Речной поток в этом месте узок, посередине выступают из воды обрывистые и высокие скалы, бьющаяся о них и падающая вниз вода производит страшный гул. Второй порог по-русски Улворси, по-славянски - Островунипрах, что значит «Островок порога», он настолько же тяжел. Третий - Геландри, по-славянски «Шум порога». Самый большой - Айфор, по-славянски Неясыть, или «Ненасытный». Здесь приходилось полностью разгружать ладьи и тащить их берегом, остальные пороги проходили, перетаскивая сами суда по пояс в воде. Пятый - Варуфорос, по-славянски Вулнипрах, с большой заводью. Шестой - Леанди, значит «Кипение воды», и последний, седьмой, Струкун, по-славянски Напрези, что переводится как «Малый порог».

И все под стрелами печенегов, хорошо знавших время и место появления русских торговых караванов. Именно для таких целей славяне и стали впервые привлекать варяжские дружины, только позже варяги начали вмешиваться непосредственно в жизнь местного населения. Во времена первых русских князей они сами часто сопровождали эти караваны, не столько потому, что беспокоились за сохранность чужих товаров, сколько потому, что имели там много своего, собранного в полюдье. На острове Хортица (близ современного Запорожья) «…руссы совершают свои жертвоприношения, так как там растет огромный дуб. Они приносят живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные кладут куски хлеба, мяса…». Это снова свидетельства византийского императора. Дальше, на острове Березань близ устья Днепра, ладьи оснащались ветрилами (парусами) для плавания уже по морю.

Окончание пути в бухте Золотой Рог Константинополя хорошо известно, но почему-то никто не задается вопросом о его начале, считается само собой разумеющимся, что варяги доставляют собранный товар, а русские князья дань в Киев со всех сторон, и дальше как заведено. Не вопрос, доставляли, вопрос в другом - чем торговали купцы с тех самых моноксилов в Константинополе? Мехами, воском, иногда оружием… Иногда оружием, но главным товаром были меха.

Понятно, что их могли скупать и привозить варяги, только вот откуда? Неужели брали на своих рынках в Хедебю или в Сигтуне и тащили через всю Русь и Степь до Константинополя? Окрестности Хедебю вовсе не славились меховым промыслом. Значит, все-таки Русь, с ее несметными меховыми запасами, причем не окрестности Киева и даже не Новгород, где пушной зверь уже был основательно выбит, самые дорогие и лучшие меха традиционно поставлял Русский Север.

Тогда где же начинался путь «из варяг в греки»? От Киева, куда из Новгорода волоками доставляли товары с севера и из Ладоги, с запада, с востока?

Но это не все, понимаю, что читатели и без меня наслышаны, вернее, начитаны о волоках и печенегах, которым напасть во время волока - любимое занятие. Описание византийского императора, изобилующее интересными подробностями, конечно, хорошо, но, похоже, большей части пути, того, что до Киева, он вообще не представлял.

А мы попробуем представить…

И привлечем для этого хорошо известный всем «Словарь Брокгауза и Ефрона». Вы доверяете этому энциклопедическому словарю, до которого нынешним многотомным энциклопедиям очень далеко? Стоит доверять, писано не ради красного словца, а действительно для информации.

Так вот, «Словарь» так рассказывает об участках этого знаменитого пути до Киева, то есть о том, что в пространный труд византийского императора не попало:

«Нева вытекает из Ладожского озера двумя рукавами, образующими небольшой остров Орехов, на котором расположена Шлиссельбургская крепость. Вход в реку усеян песчаными рифами, что препятствует судам с осадкой в 5–6 (1,86 м) футов свободно проникать из озера в Неву. Наиболее доступный фарватер идет от Кошкина маяка на Ладожское озеро (в 5 верстах от устья Невы) вдоль западного берега; глубина его в начале на протяжении 1/2 версты не более 7 (2,17 м) футов, иногда же уменьшается до 4 (1,25 м) футов, затем глубина увеличивается, достигая местами 21 фута; ширина фарватера 200 саженей». (Словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.)

Добавьте к тому пороги, которые существуют и поныне…

Едва ли во времена Рюрика, не так давно образовавшись, Нева вела себя «приличней», она и сейчас создает немало трудностей, достаточно вспомнить осенние наводнения, когда встречный ветер в моря гонит волну обратно в Ладогу и город Санкт-Петербург превращается в большое холодное озеро. Сейчас спасает знаменитая дамба, но много столетий осенью никому в голову не приходило нос совать в эти воды…

Можно еще добавить то, что Невская губа не зря иронично прозвана Маркизовой лужей за свою небольшую глубину и большое количество отмелей, то и дело меняющих свое расположение. Не слишком удобное место для плавания, тем более под парусами, с учетом постоянных ветров залива.

А как же плавают сейчас? Фарватер углубили и углубляют постоянно, но Невскую губу и Неву без лоцмана не пройдешь.

Это о Неве. Про Ладожское озеро хорошо бы отдельный рассказ, потому что более штормовой водоем найти трудно, плавание по нему всегда относилось к разряду опасных. Озеро холодное и бурное, строптивое и временами непредсказуемое, ему ничего не стоит погнать свою воду обратно во впадающие реки или вдруг устроить небольшую бурю прямо посреди ясного дня.

Но оставим Ладожское озеро (или Нево, как его называли) в покое, отправимся сразу в Волхов, чтобы по нему добраться до Ильменя. Первая же проблема: пороги.

Теперь слово знаменитому путешественнику Олеарию, посетившему Московию в 30-х годах XVII века:

«В семи верстах от Ладоги (пять верст составляют одну немецкую милю) на этой реке пороги и еще через семь верст другие. Через которые очень опасно переезжать в лодках, так как там река стрелою мчится вниз с больших камней и между ними. Поэтому, когда мы прибыли к первым порогам, то вышли из лодок и пошли берегом, дожидаясь, пока наши лодки сотнею людей перетаскивались через пороги на канатах». (Адам Олеарий. «Описание путешествия в Московию».)

И снова Брокгауз и Ефрон:

«Пороги на Волхове находятся в нижней части течения реки в Петербургской губернии, а именно: Пчевские - тянутся на протяжении 9 верст 100 саженей; образовались вследствие пересечения реки 12 каменистыми косами; падение около 3 футов; для судоходства не опасны, хотя представляют для последнего неудобства вследствие узкого фарватера и крутых поворотов. Волховские или Ладожские пороги начинаются в 1 версте ниже Гостинопольской пристани, простираются на 8 верст 200 саженей до села Михаила Архангела. Волхов здесь 120 саженей ширины, берега скалистые, отвесные, высотой 110 футов. Пороги расположены уступами и состоят из двух частей, разделенных между собой плесом в 3 версты. Верхняя часть - Велицкая у села Вельсов; здесь особенно неудобен для судоходства так называемый Велицкий руб; в древности здесь суда обыкновенно разгружались и товары везли сухим путем для обхода порогов. Петропавловская часть порогов состоит из 5 рубов и 4 каменных кос. Дно Волховских порогов состоит из плитняка. Глубина весной до 2,5 (1,78 м) аршин, осенью же в мелководье 0,5–1,5 (1,05 м) аршина, вследствие чего большинство судов наполовину разгружаются на специальные суда и вновь нагружаются по проходе порогов. Падение воды в Волховских порогах 29 футов 6 дюймов (более 9 м), течение бурливое. Среднее навигационное время для Волхова 215 дней». (Словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.)

Ильмень не легче, озеро мелкое, потому почти любой ветерок поднимает на нем такие волны, которые на море назывались бы штормом. Берега топкие, где попало в случае необходимости не пристанешь. К тому же озеро сильно разливается во время паводка, увеличивая площадь водной поверхности в несколько раз (до 7).

Но если пройти и его, нужно пониматься вверх по Ловати. Как далеко? Не очень, судите сами:

«В верхнем течении до города Великих Лук несудоходна. От Великих Лук до границы Новгородской губернией Ловать уже сплавная, судоходство затрудняется многими порогами. Ширина до 50 саженей, глубина очень изменчива, в малую воду на порогах до 2 футов (0,62 м) и менее. Течение довольно быстро, и ложе каменисто. Нижняя часть судоходна в разлив, летом же препятствует мелководье. Ловать судоходна на протяжении 125 верст. Судоходство по Ловати производится главным образом весною, в остальное время оно затруднительно вследствие порожистого и местами каменистого дна». (Словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.)

Судоходство по Ловати ограничено временем весеннего паводка на ней. Нет Ловати, нет и толка от судоходства по Волхову, разве что возить что-то из Новгорода в Ладогу.

Негусто, если вычесть зимние месяцы со льдом на реках и в заливе, осенние с буйными ветрами на Неве и штормами на Ладожском озере, летние с сильным обмелением той же Ловати, остается пара месяцев (и то с натяжкой) весеннего паводка.

Вам не кажется, что это просто несерьезно - говорить о таком пути из далекой Скандинавии в Черное море за пару месяцев при лучшем раскладе? Но ведь не выдумали русских купцов и их меха в Константинополе, не придумал Константин Багрянородный прохождение порогов под стрелами печенегов, был такой путь! И путь был, и пороги, и даже моноксилы, только не совсем так, как придумано… нет, не летописцем, а его далекими потомками уже в нынешнее время.

Византийский император ни слова не написал о пути до Киева, все только от него. Как приходили к Киеву, Константин не знал и врать не стал, тем более ему и сыну, для которого император писал наставления, все равно.

А вот нам нет. Почему? Да потому что это может объяснить, откуда на Руси взялись варяги!

Оспаривать путь по Днепру и Черному морю не будем, здесь вопросов нет.

Еще раз вернемся к пути из Балтийского моря в сам Днепр. Вы уже прочувствовали, что через Финский залив, Невскую губу (Маркизову лужу), Неву, Ладожское озеро, Волхов, Ильмень, Ловать и так далее идти просто кошмарно. К тому же стоит вспомнить, что корабли викингов были морскими судами, пробираться по мелким речкам на таких судах крайне проблематично, не говоря уж о волоках (тащить махину шириной больше пяти метров можно только по просеке вдвое шире и требует немыслимого труда). В верховьях Ловати двум большим судам не разойтись…

Была ли другая возможность попасть из Днепра в Балтийское море, минуя Ильмень?

Да, была и есть, и не одна.

По порядку.

Чуть выше Киева по течению в Днепр впадает его правый приток Припять. Та самая несчастная Припять, которой не повезло с Чернобылем. Сейчас в этот район попасть можно лишь по спецпропускам либо тайно, рискуя если не жизнью, то здоровьем, потому этот путь закрыт. Но существовал он издревле.

По Припяти можно подняться довольно далеко, она и сейчас судоходна на 590 км от устья. А дальше водораздел в районе Бреста, не буду описывать, как именно проходили этот путь, не знаю, но догадаться нетрудно, сейчас существует Днепровско-Бугский канал, соединяющий приток Припяти реку Пину с притоком Буга Мухавцом. Канал создан в конце XVIII века и включает в себя часть русла этих рек.

Сказать, что раньше двигались так же, с уверенностью нельзя, но то, что по Припяти можно было попасть в Буг, а оттуда в Вислу, точно. Торговые пути - это не только дорога и дорога, какой бы она ни была, это обязательно поселения, поставленные вдоль нее, потому что караванам нужно где-то ночевать, ладьям купцов приставать к берегу хотя бы изредка, чтобы пополнить запасы, что-то починить, что-то продать или прикупить.

Такие поселения обязательно вставали вблизи волоков, где без помощи местного населения просто не обойтись - Гнёздово, Тимерево… И Брест? Берестье упоминается в летописи впервые во времена Ярослава Мудрого, возможно, существовало раньше, но раскопки показали только XI век. Возможно, волок был в другом месте, и археологов еще ждут чудесные открытия (на Гнёздово ведь тоже наткнулись случайно). Но в любом случае такой путь трижды короче, чем через Ладогу, много безопасней и выводит сразу к старинному Гданьску. Вот мы и в Балтийском море.

Можно по Припяти дойти до Птичи, по ней подняться до самого Минска, городище древнего Минска стояло в месте впадения в Птичь речки Менки, а там до Немана рукой подать (городище километрах в четырех от речки Уссы, впадающей в Неманец, а тот в Неман, который принесет ладьи в Куршский залив Балтийского моря «напротив» шведского Бронхольма.

Наверняка не зря речку назвали Менкой, а сам город Менском, был там когда-то торг, но потом крепостица сгорела и восстановилась не сразу, на новом месте, чуть северо-восточней, со временем превратившись в Минск.

Еще вариант: из Днепра в Березину, из нее в Свислочь, которая до самого Минска, а дальше вы уже знаете.

Ну и третий вариант: подняться по Днепру до речки Катынь (это древнее поселение Гнёздово, видимо, ранний Смоленск), от Катыни волок на речку Удру, Клец и озеро Каспля, из которого вытекает речка Каспля - приток Западной Двины. В устье Западной Двины - город Рига, как известно, стоящий на Рижском взморье, то бишь на берегу Рижского залива Балтийского моря. Залив куда более «приличный» в плане глубин, чем Финский и особенно Невская губа (Маркизова лужа).

Если уж совсем неймется попасть именно в Финский залив (обожаете вы его, и все тут!), то все равно можно не мучиться с порогами на Волхове и Неве и бурным Ладожским озером. Можно по Западной Двине, из нее где-нибудь в районе нынешнего Верхнедвинска в Освейское озеро (название-то какое!), дальше в систему Себежских озер или по Иссе в реку Великую, по ней прямиком в Псковское и Чудское озера и по короткой Нарве в Финский залив. Снова никаких отмелей или порогов, система в те далекие времена была вполне проходима, судя по состоянию озера Освейского и соседнего огромного глубокого болота, оно раньше было большим и вполне себе судоходным. И до той же Сигтуны от Киева «всего» 2000 км.

Или по притоке Западной Двины Дриссе до ее притока Ущо и с волоками на реку Великую, которая впадает в Псковское озеро, и через Нарву в Финский залив. А по пути нам встретятся деревня Переволока, озеро Заволоцкое, озеро Волоченец… Говорящие названия, правда?

Судя по всему, не всеми предложенными вариантами пользовались, хотя они ничуть не хуже, зато на полтысячи километров короче «официального» - через Новгород и Ладогу. Вполне хватало предыдущих, именно ради торговли выросли порты Гданьск и Рига, города на водном пути - Менск (Минск), Гнёздово (Смоленск), Полоцк на Полоте, по которой тоже можно уйти в сторону Невежа и Великих Лук, Псков в устье реки Великой… Да, и Ладога, и Новгород, но Новгород встал позже призвания Рюрика, не нашли археологи ничего раньше Рюрикова городища, а Ладога… похоже, она была поставлена ради совсем другого пути, об этом речь впереди.

Еще раз положите перед собой карту, к сожалению, формат книги не позволяет вклеить ее размером с футбольное поле, а на меньшей мало что понятно, потому прошу карту открыть на компьютере или хотя бы представить мысленно. Естественно, карту Восточной Европы, то бишь России, Украины, Беларуси, Польши и Латвии.

Открыли или хотя бы представили? А теперь представьте, что вы стоите в Киеве уже в ладье и размышляете, как бы вам быстрей и удобней попасть в Балтийское море, ну, например, на тот же остров Рюген. Вариантов несколько на выбор:

Отправиться тем самым, описанным летописцем путем на север с максимумом трудностей что на реках, что на волоках, что на озерах, что в самом Финском заливе, который, вообще-то, длиннющее ответвление вдоль берегов, просто усеянное крошечными островками (а судно-то парусное или гребное, и из всех навигационных приборов только собственные глаза и память);

Сразу за самим Киевом просто свернуть на правый приток Днепра Припять (это сейчас туда нельзя, там Чернобыль, а во времена Рюрика окрестности еще загажены не были), по Припяти до волока в Западный Буг, который приток Вислы, а Висла впадает прямехонько безо всяких порогов в Балтийское море, причем не где-нибудь в Маркизовой луже, а в Гданьске (Гданьск стоит в устье Вислы);

Если очень неймется и хочется северней, то можно по Неману или, в конце концов, по той же Западной Двине (Даугаве), но не в Ловать после нее тащиться, а прямиком в Рижский залив.

Ну, так как пойдете?

Чтобы облегчить выбор, еще данные. Первый путь от Киева до острова Рюген, это примерно 3000 км, даже если весенний паводок и Ловать проходима вся.

Второй, по Висле и через Гданьск, и третий по Неману примерно одинаковы - где-то 1600–1700 км.

Если собрались не на Рюген, а на торг в шведскую Сигтуну, через Ригу по Западной Двине - 1700 км. Но через Ладогу все равно дальше километров на 500.

Для бешеной собаки тысяча километров не крюк? Пожалейте тех, кто будет тащить вашу ладью на волоках, и нервы своего кормчего, обходящего мели и скалы.

Кто-нибудь может вразумительно объяснить, зачем тащить тяжелогруженые суда, делая такой сумасшедший крюк? В Маркизовой луже, да и в Финском заливе вообще торговать не с кем, городов не было. Какой нормальный купец выберет самый длинный, тяжелый и опасный путь, если есть другие, более приемлемые? Возможно, парочка бешеных собак и найдется, но чтоб караваны…

Я просто пытаюсь понять, почему древние купцы (по мнению современных историков, в летописях об этом пути, похоже, ни слова) предпочли наиболее трудный и неудобный путь всем остальным возможным? Почему не поставили поселение у Ильменя там, где позже встал Новгород, если уж избрали эти трудности, неужели без Рюрика не сообразили?

Если следовать логике, то этой части пути ПРОСТО НЕ МОГЛО БЫТЬ!

А как же Гнёздово, что под Смоленском? Стоял же город, и немалый, историки утверждают, что стоял на волоке. Согласна, на волоке из Днепра в… считается, Катынку и дальше, в озеро Каспля и в Западную Двину. И с этим согласна, это тот самый вариант через Ригу, который 2100 км, но при чем здесь Ловать, Ильмень и Новгород?!

Похоже, Гнёздово не столько стояло на волоке, сколько держало контроль над всей округой, одна загвоздка - город поставлен в Х веке, и знать о нем, например, Константин Багрянородный, живший в первой половине этого века, просто не мог. Да и Рюрик о таком тоже знать не мог, не было Гнёздова во времена Рюрика и Вещего Олега (интересно, а этот как свои суда тащил, когда отправился из Новгорода обманывать Аскольда и Дира?).

Предвижу еще более громкое возражение: а как же Ладога?! Альдейгьюборг, который всемирно, можно сказать, известен даже в те времена. Уж об этом городе даже скандинавские саги упоминают, столько всего писано-переписано, навыдумывано и откопано. Ладога-то и Любша были?!

Не отрицаю: БЫЛИ. И даже стояли там, где их откопали, и Ладога даже была торговым центром, достаточно заметным по тем временам. Следовательно, суда там появлялись, даже скандинавские, даже из Сигтуны или с Готланда (кажется, с Рюгена замечены не были).

Немного о Ладоге и крепости, которая стояла на противоположном берегу Волхова напротив нее, - Любше. Настоящее название крепости мы вряд ли когда-нибудь узнаем, ее назвали Любшанской по имени речки, при впадении в которую и стояла. А еще об Ильмене и Новгороде.

Еще раз к истокам. Вернее, сначала к устью реки Волхов и озера Нево, которое сейчас Ладожское, потом к истоку самого Волхова и Древней Руси.

Напоминаю тем, кто пропустил: Ладожское озеро (Нево) не всегда было озером, некогда оно числилось пресноводным заливом Балтийского моря (вот только не стоит его пока называть Варяжским, таким оно стало позже Рюрика, который тут совершенно ни при чем). Вода этого пресноводного залива широким устьем стекала в восточную часть моря в районе нынешних многочисленных протоков реки Вуоксы.

Но чтобы стекать, вода сначала должна откуда-то браться. Приносил и приносит ее в Ладогу в основном Волхов, конечно, ему помогает множество речек и речушек, в том числе отнюдь не мелкая Свирь, доставляющая воду из Онежского озера, но ответственность за наполнение Ладоги - на Волхове.

Природа постоянства не любит, а потому устроила в районе Ладоги небольшой переполох - Балтийский щит, разлом которого проходит по линии Приозерск - Выборг, «слегка» приподнялся, подняв заодно и Нево. Его воды, которые раньше были практически на одном уровне с морем, теперь стали выше на 8 метров, и Нево просто потеряло с морем связь.

Смотреть на море свысока, конечно, заманчиво, но вода в горку не течет, а потому потекла из озера… обратно. Те речки, что приподнялись вместе с Нево, быстро пришли в себя, хотя и замедлили движение (наклон-то уменьшился), а куда деваться Волхову? Потек домой в Ильмень.

Природные безобразия обычно продолжаются долго, но все равно через несколько десятков лет переполнившееся и без Волхова Нево перелилось через край и образовало реку Неву. С тех пор все, что приносит в него и Волхов тоже, стекает как положено - в море.

Сам Волхов - это сток озера Ильмень, самого «русского» из русских озер. Почему русского? А на его южном берегу сплошное Порусье - и реки с похожими названиями, и город Старая Русса, и поселений с «рус» - ом немало. Запомните это, пригодится.

Справка: площадь озера Ильмень - 1200 квадратных километров, объем воды - 12 кубических метров, оно восьмое в Европе.

И, пожалуй, самое необычное. Весной происходит волшебство - площадь озера увеличивается в 3 раза, оно становится глубже на 7,5 метров, а объем воды в озере увеличивается в 12 раз! Ильмень собирает в себя воды с площади, в 90 раз большей, чем оно само (для сравнения: Ладожское в 5 раз), в Ильмень впадают 52 речки, а вытекает только Волхов. При этом озеро высокопроточное, его вода полностью меняется за месяц-полтора.

Можно не заглядывать в гидрологические справочники, чтобы понять, что раньше озеро было много больше, достаточно посмотреть на карту. Конечно, Ильмень уменьшается не так быстро, как погибающий Арал, но изменения видны невооруженным глазом. Напоминаю о поднятии Балтийского щита и о том, что несколько десятков лет Ладожское озеро (Нево) было отрезано от моря, Волхов тек в Ильмень, переполняя его до бескрайних пределов. К VI веку, когда в Приильменье появились кривичи, а за ними и словене, Нева уже образовалась, но вода полностью стечь в море не успела. Кроме того, намокает быстро, подсыхает куда медленней. И сток Ильменя, подобный нынешнему, установился тоже не сразу, озеро еще долго было больше нынешнего. И берега у него большей частью плоские.

Ильмень - озеро, богатое рыбными запасами, со множеством теплых отмелей, столь удобных для нереста. Когда-то в него поднимались на нерестилища балтийские осетры, лососи, сиги, стерлядь, форель… Но! Мы давно перестали ждать милостей от природы, мы их даже не берем, а отбираем, даже когда природа отдавать не желает. Живем по принципу: все вокруг бесхозное, все вокруг мое, что захотели, то и взяли.

На Волхове построили Волховскую ГЭС (первую в новой революционной России, ура-ура!). Только вот седой Волхов никто не спросил. А еще ту самую рыбу, которая не пожелала подниматься для нереста по отведенному для нее желобу системы французского инженера Дениля (француз не нашел общего языка с волховской рыбой, каждый остался при своем мнении). В Ильмене больше не видели ладожского лосося, а главное - волховского сига, любимейшую рыбу всей округи, раньше его вылавливали по 300–400 тысяч тонн. Теперь волховский сиг занесен в Красную книгу, человеческая дурь оказалась сильней. Никто не умаляет заслуг Волховской ГЭС, без нее, например, осажденному Ленинграду было бы не выжить, но и о вечном стоит подумать…

От Ильменя нынешнего вернемся к Ильменю прежнему. Когда все «утряслось» и он снова получил сток в Нево, хотя и не такой крутой, Волхов сумел унести часть воды и округа начала подсыхать.

Археологи считают, что первым в Приильменье из наших знакомых прибыли кривичи, «подпираемые» словенами. Откуда? Считается, что с юго-запада, то есть словене вытесняли кривичей на северо-восток, но как-то так получилось, что сами прошли чуть дальше и кривичи оказались у них в тылу. Или это хитрые словене своих соседей с тыла обошли?

Посмотрите карту: кривичский Полоцк явно юго-западней Ильменя, их же Смоленск южнее, а Изборск - древняя кривичская крепость - и вовсе западней. Так кто кого и куда вытеснял? Как словене умудрились просочиться всей своей массой сквозь кривичские поселения и земли и сесть там, куда их «вытеснители» не добрались? Загадка.

Может, кривичи выдавливали словен?

Тогда вторая загадка.

Пока в округе озера Нево и Ильменя еще не все подсохло, Нево (Ладожское озеро) было куда шире, некоторым рекам, которые сейчас до Ладожского озера не доходят, приходилось впадать в более крупные, как, например, мало кому сейчас известная Любша. Эту речку не на всякой карте найдешь, особенно если не знать, где искать. Она впадает в Волхов чуть ниже по течению Старой Ладоги, только крепость Старой Ладоги на левом берегу, а Любша - приток правый.

В былые времена Любша была куда полноводней, и на ее берегу стояла крепость, небольшая, но каменная, которая основательно запирала для нежелательных гостей ход из озера Нево (Ладожского) в Волхов и дальше в Ильмень. Любшанскую крепость (так ее назвали археологи, по имени речки) раскопали совсем недавно, в самом конце лихих девяностых, экспедиции организовывали на пожертвования, потому что у государства денег нет даже чтобы сохранить раскопки, не только продолжить их. Зачем нам какая-то древняя крепость, одна из самых древних на этой земле, если денег на призы для участниц конкурсов красоты не хватает? Вот и дают щедрой рукой меценаты красоткам на новые шубки, а на раскопе орудуют черные археологи.

Но вернемся к Любше, по крайней мере к тому, что удалось о ней узнать.

Любша стояла на правом берегу при впадении речки в Волхов ниже по течению Ладоги (Альдейгьюборга) и поставили ее лет на сто раньше Ладоги. Крепость славянская, сначала считали, что кривичская, теперь сомневаются, потому что других поселений кривичей в этих местах не нашли, они жили дальше к западу и юго-западу.

У Любши некогда было куда более выгодное положение, чем у Ладоги: во-первых, она ближе к Нево, во-вторых, на довольно высоком холме, она была метров на десять выше Ладожской. В VII веке, когда Любшанская крепость строилась, левый берег Волхова был еще слишком заболоченным. Потом образовавшаяся река Нева унесла лишнюю воду Ладожского озера в море, и все изменилось. Для Любши не в лучшую сторону, она просто перестала быть крепостью «у моря», да и от стен самой Любши вода отступила.

Несколько раз крепость сгорала не по своей воле, но каждый раз отстраивалась заново - слишком выгодным было расположение. Но только до середины VIII века, когда на левом берегу Волхова при впадении в него речки Ладожки не образовалось новое поселение - Альдейгьюборг. С тех самых пор для Любши начались непростые времена.

Но погубила Любшу не природа, а люди. Она не захирела из-за отступившей воды - крепость была сожжена, и не раз. Причем стрелы, которые находят на раскопе, не скандинавские, они словенские, кривичские и т. п. Что не поделили словене и кривичи на берегу Любши и Волхова? Или они вместе пытались выбить захвативших крепость чужаков? Узнаем ли мы когда-нибудь, тем более, пока у государства нет денег на раскопки, там вовсю хозяйничают черные археологи.

В связи с Любшей - вопрос.

Кривичи - это длинные курганы захоронений и височные кольца у дам, есть еще очень много признаков, но длинные курганы - первый. Словене - круглые сопки, с кривичскими не спутаешь. Длинные погребальные курганы есть у скандинавов, но они отличаются от кривичских, не спутаешь.

Огромная территория Приильменья с распространением на север и северо-восток почти сплошь круглые сопки, то есть словене. Это признают все. Длинные курганы только вкраплениями, и что удивительно - они более древние, на столетие древней.

Территорию круглых сопок с запада, юго-запада, юга и даже отчасти юго-востока охватывают длинные кривичские курганы. Охватывают тоже широкой, очень широкой, особенно с юга, полосой. Это полоцкие и смоленские земли, заметно у же полоса псковских, которые словно зажаты между словенами с одной стороны и эстами и латгалами - с другой.

Считается, что словене и кривичи пришли с юго-запада, причем словене отдавливали кривичей на северо-восток (помните, что кривичские курганы чуть старше?). Как можно, «отдавливая» кого-то с юго-запада, оказаться дальше него на северо-востоке? Должно быть наоборот: это кривичи должны быть у Ильменя, если они уходили от словен, это словенские круглые сопки должны дугой охватывать кривичские курганы.

Поменять местами кривичей и словен нельзя, кривичи побывали в районе той же Любши раньше словен, но почему-то ушли. Получается, ушли обратно, освободив место словенам? Броуновское движение народов, при этом круглые сопки на территорию кривичских земель почти не забираются.

Так откуда и куда вытесняли словене кривичей? С юго-запада на северо-восток, а потом обошли их кругом и сели у Ильменя? Или… с северо-востока на юго-запад, потому и старше на этих землях длинные курганы, потому их и немного, потому у же полоса кривичских земель на западе, где местным латгалам и эстам отступать было некуда - позади море, и они остановились, а те же радимичи и дреговичи отошли дальше?

Откуда пришли словене к Ильменю, с юго-запада или с северо-востока?

Откуда им было взяться на северо-востоке?

А вы уверены, что мы все знаем о том лесном крае, которым так мало занимались пока археологи и историки - Архангельской и Вологодской областями, побережьем Белого моря?.. Там очень много загадок, не меньше, чем в Карелии, причем загадок, которые лежат на поверхности и могут перевернуть все наши представления об истории собственной страны. Местные к ним привыкли и загадками не считают, а науке привычно не хватает средств на масштабное изучение Русского Севера. Он того, право, стоит.

Но что-то в самом основании Ладоги, да и Любши не сходится. Их поставили куда раньше Новгорода, округа Ильменя тогда была еще настолько заболоченной, что едва ли возможным оказывалось плавание по Ловати, Кунье или Сережи для прохода в Торопу и Западную Двину. По болотам никакой волок невозможен, за несколько лет лес на гати вокруг километров на десять вырубишь, и все закончится. Едва ли тогда, когда ставили Ладогу, был реален официально признанный путь «из варяг в греки», то есть торга с Византией в этом направлении еще не могло быть.

Кстати, скандинавских купцов в Византии не знали, все товары с севера привозили руссы. Это так, к сведению.

Тогда ЗАЧЕМ? Поселения, тем более такие, как Ладога-Альдейгьюборг, не ставятся просто так, это почти военное поселение изначально, причем поселение изначально скандинавское, оно было для чего-то, что-то защищало, охраняло. А может, просто являлось гаванью, где можно было укрыться от непогоды или просто передохнуть?

Помните, по пути из Киева к Черному морю существовало такое местечко - Воинская Гребля? Нелепое название, но это было последнее пристанище для судов и их команд перед Степью, куда в случае опасности или просто необходимости могли зайти десятки ладей. Если разведка доносила, что в Степи замечено слишком много летучих отрядов, готовых напасть на караван судов, этот караван пережидал в Воинской Гребле, пока охрана не разгонит степняков.

Там ремонтировались - и вперед, до Хортицы, которая после порогов.

Что, если таким же пунктом срочной помощи была и Ладога? Для кого, если пути на юг в VIII веке еще не было?

Вспомните подъем Балтийского щита и Волхов, несколько десятилетий текший вспять. Представляете, какого размера тогда было Ладожское озеро (озеро Нево)? Его вода доходила до Любши, безусловно, а левобережье Волхова и вовсе было затоплено. Но это означает, что оба поселения стояли просто на берегу озера! Волховская губа была уютным заливчиком, бухтой, в которой можно спрятаться от непогоды, как в Воинской Гребле от степняков, переждать шторм на озере Нево (Ладожском) или просто что-то починить после прохода по Неве или… нет, не Волховом и его порогами, это южнее и пока не нужно.

Что, если не ходили купцы вверх по Волхову, не было у них такой необходимости? И правда, что там делать, если сам Волхов пока еще медленно, но все же тек в Ильмень, который разлился почти до нынешнего Чудова, помните? Торговать пока не с кем, до Гнёздова по этой топи тащиться смысла никакого, да и самого Гнёздова тоже пока не было.

Тогда откуда купцы в Ладожском озере? Да еще и скандинавские, да еще и в таком количестве, что пришлось скандинавское пристанище для судов и уставших гребцов и полуживых после прохода невских порогов лоцманов ставить?

Ходили скандинавы Балтийским морем, и в Финском заливе бывали, и в Маркизовой луже седые волосы на головах зарабатывали, и невские пороги, чертыхаясь и поминая своих богов, проходили. Только не в Волхов они от Ладоги отправлялись, а на восток, в Свирскую губу Ладожского озера и в реку Свирь.

А навстречу им двигались суда местных… кого? Потом поговорим…

От Ладожского озера существовало целых два пути, и оба в сотни раз интенсивней и реальней, чем придуманный кабинетными учеными официальный путь «из варяг в греки» через Ильмень и Ловать.

С чего бы это?

Любая торговля, вышедшая за пределы меновой и ставшая собственно торговлей, - это деньги. Кружочки серебра с чьим-то изображением на аверсе, которые люди если не вкладывают немедленно в дело, то обычно берегут и иногда даже зарывают в землю до лучших времен или на будущее. Откапывают не всегда, иногда клады остаются до лучших времен уже археологов.

Клады могут многое рассказать, в первую очередь именно о торговле в данном регионе и о том, откуда поставлялись товары, с кем у зарывших клад были самые тесные связи.

В Скандинавии, на территории той же Швеции, в кладах Х века монет больше всего арабских. Почему не византийских, если столь активным был путь «из варяг в греки» и обратно? Ведь присутствие в кладах большого количества арабского серебра означает, что и торговля велась прежде всего с арабами, что она была не в пример интенсивней торговли с Византией. Византийские монеты с изображением того же императора Иоанна Цимисхия не спутаешь ни с какими другими, император (самозванец, кстати) скромно изобразил себя на реверсе, а на аверс поместил поясное изображение Христа.

На острове Рюген в Ральсвике большущий клад с монетами в простой плетеной корзине состоял из арабских монет, множество кладов по всему Поморью, на Готланде и в материковой Швеции, но почти нет в других странах Европы. Неудивительно, арабские монеты ни к чему в том же Риме или в Испании (своих достаточно, зачем экзотика?), они были в ходу только на территории нынешней Скандинавии, на южном побережье Балтики. Неужели возили вокруг Европы?

В той же Бирке в кладах арабские монеты преобладают, а византийские можно по пальцам пересчитать. Как арабское серебро попадало в Скандинавию и на Южную Балтику? Считается, что через Византию. Нелогично, тогда было бы больше монет со светлыми ликами византийских императоров. Не из бухты Золотой Рог было это серебро, а прямо с территории Персии, то есть с южного побережья Черного и Каспийского морей. Это значит, через Дон и Волгу. Думаю, о Волжском пути и пути «из варяг в персы» читатели помнят и без подсказок.

Здесь есть два «но».

Путей могло быть два. Первый - через все то же Ладожское озеро с заходом для стоянки и приведения себя в порядок (моральный и физический) в Ладоге. Дальше в реку Сясь, потом Тихвинку, волок в речку Соминку, по ней в Чагодощу, в Мологу и в Волгу на месте нынешнего Рыбинского водохранилища. Этот путь существует и сейчас, хотя не столь интенсивный, есть и Тихвинский канал между Тихвинкой и Соминкой, и названия шлюзов весьма примечательны: Полоцкий, Киевский, Тифлисский (этот тут к чему?), Московский, Кронштадтский…

Второй - куда более интенсивный и часто используемый. На этом пути по Ладоге (озеру Нево) проходили до реки Свири, которая соединяет Ладожское и Онежское озера, из Онежского озера в Вытегру до волока на реку Ковжу, по ней до Белого озера и по Шексне в Волгу. Это Волго-Балтийский путь, действующий и сейчас достаточно интенсивно. Ничего переделывать не пришлось, просто углубили русла несколько обмелевших со временем рек (все же сейчас у судов несколько иная посадка, да и сами они больше ладей Х века) и на месте волока прорыли небольшой канал со шлюзами.

Этот путь из Балтийского моря в Волгу был хорошо известен даже сочинителям скандинавских саг. Он не столь сложен, проходит по вполне судоходным от ледохода до ледостава рекам, на Волге проходить его до конца необходимости не было, да и булгары не пропускали ниже своей столицы Булгар. Но у купцов едва ли было желание плыть ниже по течению Волги в Степь. Город Булгар встал на торговле.

Но из Белого озера можно с одним волоком перебраться в озеро Воже Лача, из которого вытекает река Онега, несущая воду в Онежский залив Белого моря. Кстати, озеро, из которого нужно осуществлять волок в Долгое озеро, Малую Ухтомку и реку Модлону, называется Волоцким (не зря, наверное).

А река Шексна системой вполне проходимых даже сейчас озер связана с Кубенским озером, через него рекой Свидь с озером Лача - истоком Сухоны (левой и основной составляющей Северной Двины).

Как видите, из Волги всегда достаточно просто было попасть и в Онежское озеро, а из него в Ладожское, и в Белое море по реке Онеге и по реке Сухоне - Северной Двине.

Волга - это Волжская Булгария, вставшая на торговле, это путь в Каспий или через Дон в то же Черное море. Да и морем плыть не надо было: через хазарский Итиль шли караваны с Востока, Итиль собирал товары из Китая, Средней Азии и даже Индии - с одной стороны, Персии и Византии - с другой и меха с Севера. На Север везли серебро, шелка, украшения, пряности, арабское оружие… Навстречу прежде всего меха. Неудивительно, какой же уважающий себя перс или араб обойдется без шубы из соболя, даже если придется обливаться по?том в три ручья? Никак не обойтись, вот и ловили собольков и куничек без счета, брали дань белками или чернобурками.

Где ловили, ведь лучшие меха - это Север. Вокруг Киева соболя под ногами не бегали, да и роскошных чернобурок тоже не было, они предпочитают хвойную тайгу. Сейчас в России соболь остался лишь на территории Сибири, в остальных местах выловили, но во времена призвания варягов «мягкого золота» еще хватало, чтобы ловить сотнями и торговать со всеми, кто желал покупать.

Но если охотники ловили на Севере, то к чему везти все в Киев, а потом с трудностями в Византию, если можно продать прямо в Булгаре на Волге (город стоял примерно в 40 км от Казани) или отправить в Скандинавию, где хоть и были свои меха, но таких не водилось.

Богатый Волго-Балтийский путь и путь по Волге к арабам жил северными мехами, восточными пряностями, дорогими тканями, серебром и украшениями. Вот это и везли суда скандинавов по Ладоге, с этим и делали остановки в Ладоге перед отплытием по Неве в Финский залив.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Рюриковичи. Собиратели Земли Русской автора Буровский Андрей Михайлович

Путь «из варяг в греки» Водных путей, которые связывали Русь со всем миром, было много. Но главный, самый важный из всех водный путь - это знаменитый путь «из варяг в греки», от берегов Балтики к Черному морю.В летописях он описан очень подробно: «Путь из варяг в греки и из

Из книги Другая история Руси. От Европы до Монголии [= Забытая история Руси] автора

Путь из варяг в греки Прежде, чем обсуждать вопрос о варяго-греческом пути, давайте посмотрим, что написано о нем в летописи. «Поляном же живущим особъ по горам симъ, и бе путь изъ Варягъ въ Грекы, а из Грекъ по Днепру и верхъ Днепра волокъ до Ловоти, и по Ловоти внити въ

Из книги Забытая история Руси [= Другая история Руси. От Европы до Монголии] автора Калюжный Дмитрий Витальевич

Путь из варяг в греки Прежде чем обсуждать вопрос о варяго-греческом пути, давайте посмотрим, что написано о нем в летописи.«Поляном же живущим особъ по горам симъ, и бе путь изъ Варягъ въ Грекы, а из Грекъ по Днепру и верхъ Днепра волокъ до Ловоти, и по Ловоти внити въ Ылмерь

Из книги Русь, которая была-2. Альтернативная версия истории автора Максимов Альберт Васильевич

ПУТЬ «ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ» Летописи говорят о знаменитом пути «из варяг в греки» через Днепровские пороги. А как скандинавы, да и не только они, возвращались обратно? Если даже вниз через пороги караваны проходили с трудом, то как они плыли вверх через бурлящие потоки?Зато

Из книги Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега автора Цветков Сергей Эдуардович

«Из варяг в греки» - путь из ниоткуда в никуда Знаменитый Волховско-Днепровский путь «из варяг в греки» занимает совершенно исключительное место в средневековой истории Восточной Европы. Ведь помимо чисто экономического значения ему приписывают и выдающуюся

Из книги Эпоха викингов в Северной Европе автора Лебедев Глеб Сергеевич

4. Путь из варяг в греки Волховско-Днепровская магистраль, протяженностью около 1500 км, начиналась в восточной оконечности Финского залива, и проходила по Неве («устье озера Нево»), юго-западной части Ладожского озера, Волхову, оз. Ильмень, Ловати, с переходом из Балтийского

Из книги Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания автора Курляндский Виктор Владимирович

Часть пятая ПУТЬ «ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ»

Из книги Великие тайны Руси [История. Прародины. Предки. Святыни] автора Асов Александр Игоревич

Из книги Тысячелетие вокруг Черного моря автора Абрамов Дмитрий Михайлович

Путь «из варяг в греки» в X-XII вв. В торговых отношениях Ромейской империи и Руси в XI-XII вв. не происходило глубоких перемен. Русские купцы торговали на рынках империи, а греческие - в Крыму, низовьях Днепра, на Тамани и в Приазовье. Вероятно, непосредственная зависимость

автора Никитин Андрей Леонидович

Из книги Основания русской истории(требуется редактура) автора автора Никитин Андрей Леонидович

ПУТЬ «ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ» И ЛЕГЕНДА ОБ АПОСТОЛЕ

Из книги Русь колыбельная [Северная прародина славян. Арктида, Гиперборея и Древняя Русь] автора Асов Александр Игоревич

Путь гипербореев – «из варяг в греки» Мистерия пути гипербореев А теперь отправимся от Беломорья к Черноморью, с севера на юг, по пути гипербореев, который стал потом дорогою «из варяг в греки».Тысячелетиями прокладывали сей путь по рекам и волокам переселяющиеся роды

Из книги Книга III. Великая Русь Средиземноморья автора Саверский Александр Владимирович

Путь из варяг в греки и «из греков в варяги» Вот как описывается легендарный путь из варяг в греки и «из греков в варяги» по Днепру:«Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из варяг в греки и «из греков» по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по

Водный путь «из варяг в греки» также назывался Варяжским или Восточным. Он соединял север (Балтийское море) и юг (Византию), до XII века оставаясь одним из самых важных и востребованных. Огромное значение путь имел для русских купцов, которые могли торговать с Константинополем и скандинавскими странами, хотя первоначально дорогой пользовались варяги для нападения на Европу.

Протяженность маршрута

Путь «из варяг в греки» пролегал только по водной поверхности: рекам, озерам и морям. В условиях IX-X вв. еков это было крайне удобно для тех, кто желал поскорее добраться из одной точки в другую.

Стоит сразу отметить, что названия «варяги» и «греки» не полностью соответствуют современным. Варяги на карте - это скандинавские жители, обычно наемные воины, греками же в Древней Руси были жители Византии, которые говорили на греческом языке. Путь «из варяг в греки» проходил по следующему маршруту:

1. Он начинался на Скандинавском полуострове в одном из крупных торговых городов - Сигтуне или Бирке. Также он мог начинаться на острове Готланд или на южном берегу Балтийского моря - в Щецине, Старигарде, Винете или Ральсвике.
2. Далее он проходил по Балтийскому (Варяжскому) морю и выходил через Финский залив.
3. После этого корабли следовали по реке Неве в Ладожское озеро.
4. Проплывали реку Волхов в озеро Ильмень, следовали по рекам Ловать и Днепр.
5. Через Черное море корабли добирались до Константинополя (Царьграда), нынешнего Стамбула.

Таким же образом плыли в обратную сторону.

Географические особенности

Проследить дорогу «из варяг в греки» по карте довольно просто, там же можно заметить, что она соединяла Северную Европу с Южной. Длина маршрута составляла более 2 тысяч километров. Путешественники должны были обладать крепкими и надежными судами, которые позволили бы легко пройти такое расстояние. Обычно ладьи имели значительные размеры (от 16 м в длину и 2 м в ширину), на них были установлены паруса и несколько пар весел (не менее 8-10).

Чаще всего путешественники шли по рекам весной и летом, осенью отправлялись немногие, так как приближающаяся зима сковывала дорогу льдом. Нередко путешественникам приходилось останавливаться в городах для перезимовки. Другие особенности пути:

1. Направляясь в сторону Византии, корабли должны были плыть по рекам Волхов и Ловать против течения. В обратную сторону приходилось двигаться против течения всего Днепра.
2. Между Ловатью и Днепром (точнее, между Ловатью - Двиной, Двиной и Днепром) нет водного прохода, то есть путешественникам нужно было тянуть корабли на себе несколько километров.
3. Некоторые историки считают, что путешественники плыли не на одном корабле, а пересаживались с тяжелых морских на более легкие и подвижные речные. Последние составляли в длину не более 10-12 метров и опускались только на полметра в воду. Чаще всего пересаживались дважды. После прохождения Балтийского моря меняли морские суда на речные. Второй раз пересаживались в Черном море: в основном использовали византийские торговые суда средиземноморского типа.
4. Многие реки были трудны для судоходства из-за большого количества порогов, а озера Ладожское и Ильмень сотрясали штормы.

Несмотря на все трудности, водная дорога намного безопаснее и дешевле сухопутной: не нужно было кормить лошадей и менять их, для себя путешественники также ловили рыбу. Кроме того, на берегу многих купцов подстерегали разбойники, от которых было проще оторваться по рекам.

Историческое значение

Историки до сих пор не могут точно установить, кто первым открыл этот путь. Существуют две точки зрения:

1. Освоение шло с севера, а первым его открыл конунг (верховный правитель) Ивар Приобретатель (Широкие Объятья) в VII веке. Описания в скандинавских источниках говорят о том, что открытие совершил Эйрик Путешественник. Это косвенно подтверждается начавшимися набегами скандинавов на южный берег Черного моря и Крым.
2. Монах Нестор, автор «Повести временных лет», дал подробное определение и описание пути, но в обратную сторону - от греков к варягам. Он же упоминает о том, что этим путем с юга прошел апостол Андрей, проповедуя Евангелие. Однако это событие могло произойти только в I веке н. э., что делает рассказ Нестора несколько неправдоподобным.

Сегодня большинство историков придерживается первой версии. В IX веке викинги-скандинавы совершали набеги в Европу, наверняка часть пути они прошли реками, постепенно открывая дорогу до Византии. Но воинственные северные жители принесли не только разрушения. На их землях тогда уже правили князья с дружиной, существовала хорошо продуманная религия, в то время как славянские племена только формировали племенные союзы. Неудивительно, что этим путем в Древнюю Русь пришел Рюрик - первый правитель, призванный русичами.

Некоторое время Варяжский путь использовался для военных целей и грабежей, постепенно викингов вытеснили купцы со всех прилегающих земель. Впрочем, первыми купцами стали сами викинги, привозившие в Византию славянских рабов. В XI веке вдоль всего пути постепенно выстроились деревни и крепости, поселились люди, занимавшиеся обслуживанием кораблей и путешественников.

С развитием торгового дела уменьшился и сам путь. Теперь купцам не нужно было проплывать всю дорогу от Балтики до Черного моря - достаточно было довезти товар до крупных перевалочных пунктов - Киева и Новгорода. Торговали разными товарами:

1. Из Скандинавии направляли солдат и рабов, сырец-железо, амбру, вещи из китовой кожи, моржовую кость. Также привозили награбленные товары: французские вина, драгоценности и серебряные предметы, тонкие ткани.
2. Из Прибалтики шел янтарь.
3. Северная Русь (Новгород) поставляла пушнину (меха), лен и кожу, смолу, мед и воск, леса, кованую утварь и керамику.
4. Южная Русь (Киев) торговала хлебом, серебром, ремесленными изделиями.
5. Константинополь продавал посуду, ткани, вина, книги, иконы, стеклянные и ювелирные изделия, пряности.

Каждая сторона поставляла собственное оружие и изделия своих ремесленников и художников.

Стоит отметить, что с развитием торговли роль набегов не уменьшилась: даже после воцарения Рюрика славяне продолжили ходить в Константинополь за добычей.

Наибольшее значение путь пережил в X-XI вв. еках при князьях Святославе Игоревиче и Владимире Святославовиче. С XII столетия его роль начала снижаться. Этому способствовали раздробленность русского государства, упадок Византии и последующий перенос центра торговли в Венецию, захват ордынцами Нижнего и Среднего Поднепровья.

Морская дорога «из варяг в греки» существовала около 250 лет , но ее значение для развития Руси огромно. Сперва этот путь использовали варяги в набегах, затем по нему стали активно переправляться купцы, благодаря чему на территории русских земель появились и развились крупные торговые города - Киев и Новгород. Эти же путем прошел первый русский князь Рюрик.