Величайший артист, один из самых ярких танцовщиков прошлого века Рудольф Нуреев появился на свет 79 лет назад - 17 марта 1938 года.

Страсть к сцене привела его в знаменитое Ленинградское хореографическое училище, преподаватели которого помогли ему развить необычайный талант, стать одним из лучших выпускников, а после прославиться на весь мир.

сайт вспомнил интересные факты из жизни танцовщика.

Жизнь в движении

Благодаря своему необычайному таланту и непреодолимому желанию брать от жизни как можно больше Нуреев объездил с концертами множество стран мира. Любопытно, что тяга к постоянному движению преследовала его с самого рождения. Великий танцовщик родился в дороге: в транссибирском экспрессе, увозившем весной 1938-го семью военнослужащего Хамета Нуреева по направлению к Владивостоку.

Отец мечтал о сыне - до этого у него уже было три дочери. Младшей из них, 10-летней Розе, пришлось принимать роды прямо в поезде, остановившемся на станции Раздольное, недалеко от Иркутска.

Сам Нуреев охотно подчеркивал этот факт своей биографии. «Как танцовщику лирического и романтического плана мне доставляет удовольствие думать, что само мое появление на свет было уже некоторым предзнаменованием. Я всегда думаю о своем рождении как о самом романтическом событии в своей жизни», - вспоминал артист.

Гнев отца

Еще до Великой Отечественной войны семья Нуреева перебралась из Раздольного в Москву. В столице их и застала новость о нападении фашистских войск на СССР. Отец скоро ушел на фронт, а матери будущего танцовщика - Фариде - пришлось вместе с четырьмя детьми уехать в маленькую башкирскую деревушку на Урале, а затем, страдая от голода и нищеты, к родственникам мужа на окраину Уфы. В этом городе Рудольф Нуреев впервые почувствовал необычайную тягу к танцам и начал заниматься в хореографических кружках.

Хамит вернулся с войны заместителем командира батальона по политической части в звании майора. Жесткий мужчина с волевым подбородком почти никогда не одаривал своих детей теплотой и добрым словом - в то время это было не принято, считалось стыдным. Отец решительно взялся искоренять странную страсть Рудольфа к музыке и танцам. Он считал, что балет - не профессия для настоящего мужчины. Хамет начал прививать сыну вкус к охоте и рыбалке, но это пошло лишь во вред - мальчик просто возненавидел такие занятия, а впоследствии с горечью вспоминал время, проведенное с отцом.

«С самого своего возвращения и до сегодняшнего дня отец остается в моей памяти как строгий, очень могучий человек с сильным подбородком и тяжелой челюстью, как незнакомец, который редко улыбался, мало говорил и который пугал меня. Даже мысленно я все еще боюсь посмотреть на него прямо», - так говорил сам Нуреев.

Нуреева не пускали на Родину в течение 26 лет. Фото: www.globallookpress.com

«Великовозрастный» ученик

Лишь в 17 лет будущая звезда мирового балета попал в руки опытных педагогов Ленинградского училища. В ту пору там практиковался набор «великовозрастных» учеников. Правда, для этого поступающий танцовщик должен был показать явный талант. За Нуреева просила и балетная элита Уфы.

Как пишет в книге «Рудольф Нуреев. Я умру полубогом» Елена Обоймина, его тогда экзаменовала одна из старейших педагогов - Вера Костровицкая. На суд комиссии Нуреев представил бравурную мужскую вариацию балета «Эсмеральда». «Молодой человек, вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе - более вероятно», - так сказала Костровицкая Рудольфу перед всем классом.

Сам Нуреев понял, что означают эти слова - нужно работать с сумасшедшей самоотдачей. Для этого у танцовщика было все - жесткий характер и фанатичное желание служить танцу.

«Вопрос был в том, что сможет ли моя природная непосредственность быть использована при дальнейших занятиях или все, что я умею теперь, разрушится и умрет? Костровицкая имела в виду, что для того чтобы превратить мой выразительный дар в прочные профессиональные навыки с твердым внутренним контролем, я должен работать, работать и работать больше, чем кто-либо другой в школе», - говорил артист.

Нуреев в Ленинграде отчаянно пытался догнать сверстников. Ему не хватало техники - это выводило его из себя. Истерики были нередки, однако в дальнейшем он всегда находил в себе силы, успокаивался и возвращался в зал, где оттачивал движение до тех пор, пока не осваивал.

Нуреев обладал притягательной харизмой, благодаря которой он с легкостью заводил знакомства по всему миру. Фото: Creative commons

Без прыжка

Нуреев к 1961 году уже был солистом Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. Слава об артисте уже расходилась по всему СССР, в компании с другими артистами его приглашал к себе на загородную резиденцию Никита Хрущев. Однако за рубеж на гастроли Нуреева пускали с большой неохотой - слежка за своенравным Нуреевым, готовым в любую секунду наплевать на жесткие правила, велась постоянно.

Летом 1961-го танцовщик был включен в труппу знаменитого Кировского театра, которая отправилась на гастроли в Париж. После триумфа в столице Франции артисты были должны продолжить гастроли в Лондоне. Самый оглушительный успех имел 23-летний Нуреев. Он уже успел вместе с остальными пройти регистрацию в парижском аэропорту, как вдруг ему объявили о срочном вызове в Москву - якобы для выступления на правительственном концерте.

В ту секунду Нуреев понял, что КГБ собрали на него данные, из-за которых он больше никогда не сможет выехать на заграничные гастроли. Он был прав - силовики писали в докладах о частых ночных отлучках танцовщика из гостиницы, а также о тесных отношениях с артистами, среди которых были гомосексуалисты.

Прямо в аэропорту Нуреев подошел к местным полицейским и попросил у французских властей политического убежища. При себе у него было лишь 30 франков, но затем связи в Париже помогли артисту стать звездой мирового масштаба. Кстати, в дальнейшем произошло большое заблуждение о том, что якобы он прыгнул в руки французских полицейских. Но никакого «прыжка в свободу» по факту не было.

В СССР Нурееву разрешат вернуться лишь в 1987 году - на двое суток. Танцовщику, нареченному предателем Родины, советские власти дадут попрощаться с умирающей матерью.

Брун и Фонтейн

После побега из СССР артист начал зарабатывать в несколько раз больше, чем на Родине. Он проводил по 16 концертов в месяц, обеспечивая себе роскошную жизнь. Выставки, вечеринки, отдых на лучших курортах - теперь ему было доступно все это. Париж подарил Нурееву и большую любовь - его познакомили со всемирно известным датским танцовщиком Эриком Бруном. О нем Рудольф слышал еще в Ленинграде, когда заграничный артист приезжал с гастролями в Советский Союз. Датчанин обучал Нуреева безупречной технике, а сам на протяжении уже нескольких лет с успехом выступал в Лондонском королевском балете, где произошло знакомство недавнего беглеца с 42-летней мировой звездой Марго Фонтейн.

Работа с этой женщиной открыла для Нуреева дверь в роскошную жизнь, сопровождаемую небывалой славой. 23-летний танцовщик вошел в труппу Лондонского театра и добился выступления в дуэте с Фонтейн.

«Она был известна, но далеко не так знаменита, как стала при Нурееве. Считается, что это Фонтейн для него много сделала, но он сделал намного больше», - говорила о тандеме двух танцовщиков Майя Плисецкая.

Увы, но из-за прихода Нуреева в Лондонский королевский балет руководство театра решило не продлять контракт с Эриком Бруном. Датчанин бросил все и уехал в Копенгаген. Нуреев не был готов расставаться с ним, но на жертву - прервать контракт в Лондоне - не пошел.

Сжигающая болезнь

Западные таблоиды в разное время приписывали также Нурееву любовные отношения с Фредди Меркьюри, Элтоном Джоном, Миком Джаггером и Жаном Марэ. Эти слухи в дальнейшем так никто и не опроверг. Однако известно, что танцовщик несколько лет жил и с партнершей Фонтейн. Детей артист так и не завел, хотя сам он рассказывал, что дважды такая возможность была, только его женщины прервали беременность.

Судьба щедро одарила его огромным состоянием, которое к началу 1980-х оценивалось в 80 миллионов долларов. Нуреев был владельцем шикарных квартир в Париже, Нью-Йорке и Лондоне, а также двух островов. Он любил жить на полную катушку, выступая с концертами по 300 раз в год. Но в начале 1980-х танцовщик начал чувствовать резкие приступы слабости и потерял в весе. О смертельном диагнозе Нуреев узнал в 1983-м - у него нашли ВИЧ. В течение 10 лет болезнь подтачивала его, уносила все силы. В 1989-м танцовщика пригласили на сцену родного театра в Ленинград, но в Северной столице зритель увидел уже гибнущую звезду.

«Это было ужасно. Смотреть было очень трудно. Публика собралась рукоплескать и рукоплескала. Но при этом рыдала. Это был момент, когда мумия рассыпается», - вспоминал в одном из интервью народный артист СССР Никита Долгушин.

В Ленинграде публика увидела Нуреева истощенным и измученным смертельной болезнью. Фото: www.globallookpress.com

В последние годы выступать Нуреев уже не мог и начал дирижировать оркестром, но даже эта работа уносила всю энергию. 8 января 1993 года одного из самых ярких танцовщиков мира не стало.

57 лет назад, 17 июня 1961 г. произошло событие, из-за которого разгорелся крупный международный скандал: во время парижских гастролей Ленинградского театра оперы и балета танцовщик Рудольф Нуреев (Нуриевым он стал позже, когда прославился) обратился к властям с просьбой предоставить ему политическое убежище. Он давно находился под подозрением, за ним велось наблюдение, но Нурееву удалось усыпить бдительность сотрудников КГБ и обвести их вокруг пальца.

Еще за год до этого Нуреев узнал о планировавшихся гастролях в Париже, но был уверен в том, что в состав труппы его не включат. Но его все-таки отпустили. За 2 недели до побега его поведение было признано неподобающим: «3 июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хаметович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения».

Танцовщику удалось ввести наблюдавших за ним агентов в заблуждение. Узнав о том, что его могут досрочно выслать обратно в СССР, он «прекратил ночные отлучки, улучшил свое поведение, в связи с чем посол принял решение воздержаться от его командирования в СССР». Из Парижа труппа должна была отправиться в Лондон, и тут стало известно о том, что Нуреев якобы планирует во время отлета труппы остаться во Франции. Поэтому решение о его возвращении в СССР все же было принято.

Под предлогом приглашения на концерт в Кремле Нуреева доставили в аэропорт и попытались проводить в самолет, отправлявшийся в СССР. Его подруга, миллионерша Клара Сент, которая якобы пришла проводить его в аэропорт, во время прощания шепнула ему на ухо: «Ты должен подойти к тем двум полицейским и сказать, что хочешь остаться во Франции. Они тебя ждут». Сотрудники госбезопасности предприняли попытку оттеснить его от полицейских, но танцовщик буквально выпрыгнул из их окружения. В «Автобиографии» об этом он написал так: «Я сделал самый длинный, самый волнующий прыжок за всю мою карьеру и приземлился прямо в руки двух полицейских. «Я хочу остаться», – задыхаясь, произнёс я». Французские газеты на следующий день пестрели заголовками «Прыжок в свободу».

Советский консул пытался отговорить танцовщика от этого опрометчивого шага, но тот был непреклонен в своем решении остаться во Франции. 19 июня 1961 г. сотрудниками КГБ из Франции в СССР была отправлена «записка об измене Родине артиста балета Р. Х. Нуриева», в которой сообщалось: «Докладываю, что 16 июня 1961 года в Париже изменил Родине Нуриев Рудольф Хаметович, 1938 года рождения, холост, татарин, беспартийный, артист балета Ленинградского театра им. Кирова, находившийся в составе гастрольной труппы во Франции».

В январе 1962 г. в СССР состоялся заочный суд над Рудольфом Нуреевым, и его за измену Родине приговорили к 7 годам исправительно-трудовых работ с отбыванием срока в колонии строгого режима с конфискацией имущества. А потом на протяжении многих лет его преследовали анонимными звонками с угрозами. Советник советского посольства во Франции даже пытался убедить директора Парижской оперы убрать из программы выступление Нуреева и вместо него прислать на гастроли «куда более талантливых» советских артистов. Но в результате выступил Нуреев, а советские артисты по решению ЦК КПСС остались дома, чтобы не выступать на одной сцене с беглецом.

Рудольф Нуреев продолжил гастроли по всему миру, его карьера на Западе сложилась очень успешно. Более 15 лет он выступал в составе труппы лондонского Королевского балета и стал миллионером и любимцем публики. Его даже называли самым богатым человеком в мире балета. С 1983 по 1989 гг. Нуреев был директором балетной труппы парижской Гранд-опера. Он исполнил практически все ведущие мужские партии классического балета.

Скандальность ситуации усугубилась тем, что Рудольф Нуреев стал первым выходцем из СССР, официально признавшим собственную нетрадиционную сексуальную ориентацию. К тому же его возлюбленный Эрик Брун был в составе труппы Американского балетного театра, выступавшей в 1960 г. в СССР.

На родину Нуреев смог приехать только в 1987 г., в эпоху перестройки. Он едва успел проститься с умирающей матерью. В 1989 г. он снова станцевал на сцене Ленинградского театра. На тот момент танцовщик и сам был смертельно болен – около 10 лет он жил с диагнозом «СПИД». Остаток дней Нуреев провел в Париже, где и скончался в возрасте 54 лет. Когда друг у него спросил о ностальгии по родине, он ответил: «Я совершенно счастлив здесь, я не скучаю ни за кем и ни за чем. Жизнь дала мне все, что я хотел, все шансы».

О его романах писали во всех газетах.

Татарский мальчик, который навсегда выбрал свободу

16 июня 1961 года в парижском аэропорту «Ле Бурже» Рудольф Нуриев совершил самый замечательный из своих знаменитых прыжков. Вырвавшись из рук двоих агентов КГБ, он перепрыгнул через барьер и, пролетев несколько метров, со словами «я хочу быть свободным!» приземлился в объятия двух, уже поджидавших его, полицейских. Поднаторевшие по части эффектных заголовков СМИ всего мира тут же хором окрестили этот полет «прыжком к свободе». Татарский мальчик, родившийся в недоброй памяти 38 году, не имевший ни места рождения, ни отчества...

Он появился на свет в поезде где-то на пути из Уфы во Владивосток, а отец его сам изменил полученное при рождении имя Мухаммед на Хаммет. Ни даже фамилии - его дед был безграмотным и не умел написать ее правильно, из-за чего так никто точно и не знал, Нуреев или Нуриев. На что в своей будущей, взрослой жизни мог рассчитывать такой мальчик? Проведший голодное военное детство в эвакуации в дремучих уральских селах, не отмеченных ни на одной карте, привыкший к чувству голода настолько, что перестал замечать его, постоянно донашивавший одежду трех своих старших сестер. О чем мог мечтать такой мальчик?

О танце! Он мечтал о музыке и танце! Эту мечту подарил ему невесть как оказавшийся в избе радиоприемник - единственное доступное ему развлечение. В ритме мелодии, услышанной однажды из этого чуда техники, он тут же запрыгал по земляному полу и уже больше не останавливался до самой смерти.

Мало ли кто из нас и о чем мечтал в детстве? «Человек мечтает, а Бог располагает», «молодо-зелено», «надо было кормить семью» или, на худой конец, все объясняющее другим, а, главное, себе, универсальное «так получилось» - привычный джентльменский набор причин, по которым мы остаемся в жизни серыми утками, так и не превратившись в чудных белых лебедей, о которых грезили в своих детских снах. У восьмилетнего Рудика, лишенного с детства даже того немногого, что имели его сверстники, того, что причитается любому человеку просто по факту рождения - большинства паспортно-анкетных данных, много ли у него было шансов на осуществление мечты и мало ли оснований для оправдания той беспросветной, дикой жизни, уготованной ему, казалось бы, судьбой, обстоятельствами, происхождением - чем угодно?..

Семья Рудольфа Нуриева (крайний справа) его увлечения балетом не разделяла...

Но все-таки было у этого ребенка одно сокровище, данное ему Богом не иначе как в качестве компенсации за все им отнятое. Золотой ключик, открывающий самые заветные сезамы. Волшебная палочка, исполняющая самые невероятные желания. Это сокровище - дикий, своевольный, не желающий знать никаких «так надо» или «так принято», а только «я хочу!», характер. Какими-то неведомыми, звездными путями, таинственным генетическим «кодом» передали ему это сокровище его далекие татаро-монгольские предки, когда-то на долгих три века покорившие святую Русь, которую, вообще-то, как известно, «ни сломить, ни запугать». Факт, кстати, который Нуриев впоследствии любил напоминать своим однокурсникам по Вагановскому училищу… Впрочем, возможно, Бог тут ни при чем, а «компенсация» эта выработалась у него как реакция на те условия, в которые с первых лет жизни он был поставлен.

Это богатство, как и всякое богатство, имело двойственную природу и оказывало двоякое влияние. Оно принесло ему мировую славу лучшего танцовщика XX века, многомиллионное состояние и репутацию скандалиста, дикаря и самодура, вечно стоящего в позиции «один против всех». Позиции, которая, впрочем, являлась для него не только привычной с детства, но и одной из любимых, наряду со многими балетными, и нисколько не была в тягость. В школе, в Вагановском училище, во всех театрах и труппах, где он работал, в Союзе и за границей он неизменно оказывался в моральной изоляции от сверстников и коллег, белой вороной. За то, что не хотел быть и не был таким, как все, не умел и не хотел идти на компромиссы, за прямоту суждений, резкоcть высказываний, демонстративный эпатаж и откровенный вызов общественному мнению и устоям.

В Советском Союзе, где существовала уголовная статья за гомосексуализм, Нуриев был первым, не скрывавшим своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Не эпатировал и не выставлял ее напоказ, а спокойно признавал. Более того, особо и не старался скрыть своей связи с выдающимся датским танцовщиком Эриком Бруном, приезжавшим в 1961 году с гастролями в труппе Американского балетного театра в СССР…

Татарский мальчик покорял своим талантом и внешностью сразу...

Вести себя таким образом в обществе, тем более в «высшем» обществе, в котором ему приходилось существовать, - привилегия гениев. Однажды на официальном приеме, в присутствии английской королевы, ему стало жарко, и он спокойно снял туфли и, поставив их рядом с креслом, продолжал, как ни в чем не бывало, сидеть босиком. Нет-нет, не ждите обычной в таких ситуациях фразы «разразился страшный скандал», все присутствующие, включая королеву, предпочли притвориться, что ничего не заметили. Гений заставил общество принять его правила игры, одним жестом отменив общепринятые…

Но это будет много позже, а пока Рудик только что пошел в школу в Уфе. Он плохо учится, не ладит с одноклассниками, зато с удовольствием занимается на уроках национального башкирского танца, введенных в школьную программу. Его дневник пестрит учительскими замечаниями, а характеристики - формулировками типа: «Нуриев очень нервный, подвержен приступам гнева, часто дерется с одноклассниками». Состояние драки станет для него вообще привычным в жизни…

В десять лет он поступил в танцевальный кружок при Уфимском дворце пионеров, выдержав свой первый экзамен при поступлении. Но его дарование уже тогда было слишком заметно. Ему повезло впервые в жизни. Он попадает в хорошие руки сначала к профессиональной танцовщице Анне Удальцовой, выступавшей еще в кордебалете у Сергея Дягилева, затем - к педагогу, бывшей артистке Кировского театра Елене Войтович, руководившей детским национальным ансамблем «Журавлиная песня». Пораженные необыкновенным талантом ученика, они советуют ему ехать в Ленинград и поступать в хореографическое училище. Однако отец, сделавший себе армейскую карьеру политрука, и слышать не хочет ни о каких танцах, презрительно зовет сына «балериной» и настаивает на том, чтобы он получал «мужскую» профессию. Но бес противоречия под именем «я хочу» уже вселился в Нуриева и скоро подаст голос наружу…

Он работал над собой неистово

Летом 1955 года в Москве проходил Фестиваль башкирского искусства, на котором должен был выступать ансамбль Войтович. Нуриева в списке участников, едущих в столицу, не было. Но накануне отъезда оказалось, что один из солистов ехать не может, и Рудольф упрашивает взять его, обещая до выступления выучить свою партию. Учил он ее так усердно, что из-за перегрузки мышц получил травму, на лечение которой обычно уходит не меньше месяца. До выступления - четыре дня. Но ведь он уже в Москве, на пороге своей мечты, такого шанса судьба дважды не предоставляет! И он выходит на сцену и танцует, забыв о травме!.. В родную Уфу он вернется уже только через тридцать два года, чтобы попрощаться с умирающей матерью…

Этим же летом он явился в знаменитое здание на улице зодчего Росси в Ленинграде прямо в кабинет директора и заявил с порога: «Я Рудольф Нуриев. Я хочу здесь учиться!». Он еще мало что умел, но бесовский огонь бил из его глаз, а бешеная экспрессия - из стройной фигуры, так что комиссия дружно сказала: «Да!». Одна из старейших преподавателей училища, Вера Костровицкая, сказала ему: «Вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе вероятно». «Никем?!». Не для этого Нуриев уезжал за тысячи километров от дома! Он не обиделся на Костровицкую, наоборот, до конца жизни вспоминал о ней как о выдающемся педагоге, которая одной фразой придала ему дополнительную мотивацию и благодаря которой он сумел стать великим танцовщиком.

Впрочем, истовость в учебе распространялась только на занятия хореографией. Общеобразовательные предметы Нуриев, как и в школе, продолжал игнорировать, считая, что танцовщику они ни к чему.

Наталия Дудинская сама выбрала Нуриева себе в партнеры...

В 1958 году Нуриев оканчивает училище имени Вагановой и - неслыханно для выпускника! - получает приглашения сразу в три ведущих профильных театра в стране: Ленинградский Кировский и московские - Большой и музыкальный им. Станиславского.

В свое время другой великий танцовщик, Вацлав Нижинский (последователем которого Нуриева часто называли), пришел в Мариинский театр по приглашению Матильды Кшесинской, которая предложила ему стать ее партнером. Нуриеву аналогичное предложение поступило от Наталии Дудинской. Прима Кировского театра, одна из лучших балерин мира, предложила партнерство студенту, только что закончившему хореографическое училище и не станцевавшему еще ни одной партии! Нуриев был принят в Кировский театр и сразу занял в нем «особое положение» - с первых дней начал танцевать все главные партии классического репертуара: в «Раймонде», «Спящей красавице», «Жизели», «Баядерке», «Лебедином озере», «Щелкунчике», «Дон Кихоте»… Более того, ему позволялось самостоятельно вносить изменения в хореографию, костюмы и грим своих героев!

В театральном мире такие вещи для артиста не проходят бесследно, а Нуриев, кроме того, и сам не отличался щепетильностью и тактом по отношению к коллегам. Он был слишком заметен, слишком вызывающе талантлив и независим, слишком не похож на «советского артиста». И он, в конце концов, обратил на себя внимание. Те, кто достаточно пожили при советской власти, знают, что в СССР обратить на себя внимание означало обратить на себя внимание в первую очередь «органов». Внимание же «органов» автоматически влекло за собой оргвыводы этих «органов», которые были практически всегда одинаковы. За Нуриевым устанавливается постоянное наблюдение, он априори исключается из всех концертов и спектаклей, на которых присутствует высокое партийное начальство. На гастроли сначала еще выпускали, следуя там за ним тенью повсюду, но вскоре, как и диктовалось тогдашней логикой событий, сделали невыездным.

В Кировской театре не все были довольны Нуриевым

В 1961 году, летом, театру предстояли большие гастроли в Париже и Лондоне. По условиям контракта труппа должна была включать в себя молодежь, и Нуриева в последний момент включили в список. Впрочем, зарубежная резидентура получила подробные инструкции на его счет, так что все, казалось, было под контролем…

Неизвестно, задумывал ли Рудольф Нуриев бежать заранее или это решение пришло к нему экспромтом как реакция на складывающуюся в ходе гастролей ситуацию. Скорее, судя по известным обстоятельствам, второе. После окончания парижских гастролей ему неожиданно вручили билет до Москвы, объясняя это тем, что он должен выступать на правительственном концерте в Кремле. «Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица, - вспоминал он позднее об этом моменте. - Танцевать в Кремле, как же... Я знал, что это повлечет: я навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут полному забвению. Мне просто хотелось покончить с собой». И Нуриев стал «репетировать» тот самый «прыжок к свободе».

Когда артисты театра прибыли в аэропорт, к нему было уже все готово. Его приятельница Клара Сент, приехавшая в аэропорт якобы проводить Нуриева, обняла его и сказала на ухо: «Ты должен подойти к тем полицейским напротив и сказать: «Я хочу остаться во Франции». Они обо всем предупреждены». В это время два «человека в сером», почуяв неладное, молча встали перед Нуриевым. Резко оттолкнув их, он начал разбег…

Таким его встретил Запад. Конечно, там все обалдели...

«Я принял решение потому, что у меня не было другого выбора. И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом», - писал он в автобиографии. Знал ли действительно Нуриев о том, другом выборе? Вот выдержка из служебной записки тогдашнего председателя КГБ Александра Шелепина в ЦК КПСС: «3 июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения...». Как знать, как знать, не подтолкнули ли эти «профилактические беседы» Рудольфа Хамитовича к его решению?..

Дело в том, что в парижском отеле, где жила труппа во время гастролей, Нуриев оказался в одном номере с Юрием Соловьевым. Возможно, не без участия «заинтересованных товарищей», поручивших тому получить доказательства гомосексуальных наклонностей «объекта». Что Соловьевым и было исполнено. Так что «другой выбор», о котором Нуриев пишет в автобиографии, заключался, скорее всего, в альтернативе: семь лет лагерей за гомосексуальные связи или стать осведомителем КГБ…

Последствия, однако, лично для него превзошли самые оптимистичные ожидания. Нуриев сразу стал солистом Королевского балета в Лондоне, спектакли с его участием проходили при охране конной полиции. Вскоре он стал партнером знаменитой Марго Фонтейн. Когда они начинали танцевать вместе, ей было 43 года, Нуриеву - 24, но именно она стала инициатором их партнерства, которое обогатило - в прямом и переносном смысле - обоих. После классической «Жизели», «Маргарет и Арман», поставленного специально для них Фредериком Аштоном, и «Баядерки» в постановке Мариуса Петипа, возрожденной Нуриевым, о нем заговорили как о величайшем танцовщике XX века. В 1964 году после «Лебединого озера» на сцене Венской оперы их вызывали на сцену восемьдесят девять раз! Такие «высокие отношения» не могли, конечно, ограничиться лишь творчеством. К сожалению, дочь, рожденная Фонтейн от Нуриева, вскоре умерла…

Рудольф Нуриев и Марго Фонтейн. И все. И ничего больше не надо говорить...

«Мир, несомненно, знал и более сильных в техническом отношении танцовщиков, обладавших совершенными линиями. Но еще не появился ни один, хоть бы отдаленно напоминающий этого тонкого, дикого Пана, который сумел развенчать в глазах публики привычного принца, вечно стоящего «на подхвате», и превратить его в звезду столь же яркую и сияющую, какими были до него лишь балерины», - пишет в книге «Рудольф Нуриев. Человек-легенда» Отис Стюарт. До Нуриева в классическом парном танце преобладала концепция Джорджа Баланчина, по которой главная роль отводилась балерине, а партнер служил лишь «фоном, своего рода кордебалетом в единственном числе. Может, Нуриеву и не первому пришла в голову идея сделать танцовщика самостоятельным и равноправным участником танца, но вряд ли кто другой мог осуществить ее. Резко восточная, выразительная внешность, потрясающая экспрессия, пластика и страсть, бьющая из него наружу, делали его похожим на дьявола на сцене. А дьявол, понятное дело, не может быть лишь «фоном».

А вне сцены Нуриев продолжал быть или играть роль «плохого парня». Пощечины, швыряние бокалами с вином, грязная брань стали частью его имиджа и, возможно, дополнительной статьей доходов. По отзывам знавших его, он был прекрасным бизнесменом, умевшим делать деньги из всего - не только на своих балетных выступлениях. Вполне вероятно, что и из скандалов вокруг себя, любимого.

15 лет танцевал Нуриев на сцене Лондонского Королевского балета. Кроме этого, были труппы еще нескольких европейских стран, США, Австралии. Он исполнил практически весь мужской репертуар классического танца, работал с известными на весь мир хореографами, такими как Ролан Пети, Морис Бежар... Но предвкушаемый многими - и в первую очередь самим артистом - его творческий союз с Баланчиным так и не состоялся. Нуриев хотел, чтобы великий хореограф написал балет специально для него, но Джордж Баланчин был, может быть, единственным человеком, не любившим Нуриева и не скрывавшим этого. Их единственный совместный проект, которому маэстро дал, возможно, скрытно-говорящее название «Мещанин во дворянстве», остался незаконченным из-за болезни Баланчина.

Джордж Баланчин сам был гением. И Нуриева не любил...

В 1983 году Нуриев принял предложение парижской «Гранд-опера», став одновременно солистом, хореографом и директором. И снова здесь он оказался в привычной и любимой своей роли - один против всех. Труппа, и до его прихода разрываемая интригами и скандалами, теперь сплотилась против нового хореографа. Нуриев требовал беспрекословного подчинения, а артистам были не по душе некоторые привычки в поведении шефа и его манера общаться. Война, ведшаяся все шесть лет пребывания его на этой должности, закончилась в пользу «сильного» Нуриева, сумевшего создать из труппы единый ансамбль.

«Я глубоко уважаю сделанное им для театра, - писал хореограф Джером Роббинс. - Он вытащил труппу из депрессии и научил ее соблюдать дисциплину, поставил определенную цель. Он был искренне заинтересован в балете и артистах и действительно создал хорошую, профессиональную труппу». Триумфальное турне по Америке в 1986 году вроде бы подтвердило это мнение. Однако хореографические опыты Нуриева все же довольно противоречивы. Даже его друзья оценивали большинство из них очень сдержанно, а уж отзывы критиков порой были просто разгромными…

В конце 1984 года врачи вынесли ему страшный диагноз - СПИД, к которому, впрочем, Нуриев отнесся вполне спокойно. Он лечился, применяя новейшие препараты, и продолжал работать. Он прожил с этой болезнью в общей сложности 12 лет (к моменту диагностирования она уже развивалась в организме 4 года), что, по общему мнению врачей, является запредельным сроком, и не просто прожил, а работал почти до последнего дня. Нуриев не мог представить себя вне танца и вне сцены...

Могила Нуриева на Сен Женевьев-Де Буа

Он умер 6 января 1992 года, по словам его лечащего врача, тихо, без страданий. Похоронен на Сен Женевьев-Де Буа, недалеко от могилы Андрея Тарковского...

Фигура Рудольфа Нуриева - одна из самых «знаковых» не только в современном балете, но и во всем европейском искусстве XX века, и одна из самых противоречивых. Кто-то сказал про него, что «элитарное искусство классического балета в случае Нуриева превратилось в «попсу». Может, это и правда. Во всяком случае, его жизнь была, а его смерть стала похожа на грандиозное шоу двадцатого века, в финале которого герой, подобно Нерону, мог бы сказать: «Какой великий артист умирает!».

Григорий АГРАНОВСКИЙ, «Частный корреспондент»

Рудольф Нуриев Баганова Мария

Глава 6. «Прыжок свободы»

Глава 6. «Прыжок свободы»

Начало шестидесятых - это сложное и опасное время, разгар холодной войны. Революция на Кубе. Начало изменений в политике Китая, распад старинных колониальных империй, получившие независимость Того, Верхняя Вольта, Дагомея, Конго, Центральноафриканская республика, Чад и Камерун приняты в ООН. В сентябре 1960-го Никита Хрущев стучит ботинком по трибуне, обещая показать американцам «Кузькину мать». В ноябре президентом США становится Джон Кеннеди. Во Вьетнаме начинается многолетняя война, унесшая тысячи жизней. Полным ходом идет освоение космоса. СССР лидирует: запущено несколько спутников, вернулись на Землю живыми собаки Белка и Стрелка. Совершил первый полет Юрий Гагарин. Все это требует колоссальных вложений, которых не выдерживает экономика страны, и в СССР проводится десятикратная деноминация денег. Западные страны, демонстрируя силу, проводят испытания атомного оружия. СССР отвечает тем же… Налицо явное агрессивное противостояние двух систем. Ни о каком взаимопонимании не было и речи.

Пропаганда работала на полную катушку: советским людям внушалось, что все население Европы и Америки сплошь состоит из жестоких корыстолюбцев, готовых ради денег на любую подлость. На Западе же русских выставляли грубыми варварами, хладнокровными убийцами или тупыми идиотами. В те годы лишь люди искусства были способны разрушить эти уродливые стереотипы. Россию стали посещать западные кинозвезды - Жерар Филипп, Джина Лолобриджида, Элизабет Тейлор. Гастролировал в Ленинграде Королевский Английский балет. Но Нуриев тех выступлений не видел.

К 1960 году он был более чем знаменит. Сам Хрущев приглашал его и Нинель Кургапкину к себе на дачу для выступления. Восходящей звезде Кировского театра прощалось то, за что любого другого «простого человека» давно бы уже вызвали для беседы в КГБ. Нуриев открыто интересовался Западом и западным искусством, встречался с зарубежными артистами, приезжавшими на гастроли в СССР. Начал изучать английский язык.

Желая пресечь такие вольности, администрация Кировского взяла за правило отправлять Нуриева на гастроли каждый раз, как в в Ленинград приезжала западная труппа. Так, он пропустил гастроли Американского театра балета и выступления Эрика Брюна и Марии Толчиф. Эрик Брюн особенно интересовал Нуриева, и ему было до смерти обидно не увидеть столь прославленного танцовщика, поэтому он попросил кого-то из друзей заснять выступление на пленку. Потом, просматривая ее, Нуриев залюбовался танцем Брюна. Кто-то заметил, что датчанин «слишком холодный». «Да, такой холодный, что обжигает», - заметил Рудольф.

В то время уже широко муссировались слухи о его гомосексуальных наклонностях. В любовники ему приписывали то одного, то другого его знакомого. В те годы это грозило реальным тюремным сроком. Желая оградить его от беды, верная подруга Нинель Кургапкина даже нарочно пустила слух, что они с Нуриевым любовники.

В 1961 году стало известно о том, что труппа Кировского театра поедет на гастроли в Париж. Нуриев был уверен, что во Францию его не отпустят. Однако от принимающей стороны пришло письмо, в котором говорилось, что они желают видеть именно молодых танцовщиков, а не стареющих корифеев сцены вроде Дудинской и Сергеева. Пришлось включить в труппу Нуриева - несмотря на его ужасную репутацию. Дудинская и Сергеев поехали в качестве консультантов, а вот невезучую Аллу Шелест выкинули совсем. Она горько плакала, и Нуриев оказался чуть ли не единственным, кто ей искренне сочувствовал.

Не поехала в те гастроли и его верная подруга и партнерша Кургапкина. Балерину, позволившую себе появиться на публике в брюках, необходимо было проучить.

Нуриева впоследствии часто расспрашивали, планировал ли он свое бегство заранее и что именно послужило толчком к побегу. Находились люди, рассказывавшие, будто он делился с ними своими намерениями остаться за рубежом. В качестве доказательства даже использовалось то, что он учил английский язык. Но правды в этих рассказах мало.

Нуриев политикой никогда не интересовался. За все годы, проведенные им на Западе, он ни разу не позволил себе публично критиковать советскую страну и образ жизни. Рудольфа Нуриева мало интересовало то, при каком строе он живет, ему нужно было танцевать, сколько он хотел, что хотел и как хотел, а также иметь достойный уровень жизни - это соображение всегда было для него немаловажным. И практически все, с кем общался Нуриев в тот период, утверждают, что никакого заранее обдуманного намерения у него не было. Это доказывает даже то, что все свои деньги в Париже Рудольф потратил на балетные костюмы и принадлежности для них. Все решилось в течение получаса в парижском аэропорту. Просто он не умел притворяться и жить в клетке. А советские артисты, даже выехав за рубеж, оставались под неусыпным наблюдением компетентных органов. Они не имели права самостоятельно гулять по городу, а только лишь с группой. Существовал «комендантский час»: после девяти часов вечера все должны были находиться в своих номерах - сопровождающие чекисты проверяли и записывали нарушения.

Очутившись в Париже, Нуриев, с разрешения руководителя труппы Константина Сергеева познакомился с французскими балетными танцовщиками. Восхищенные его способностями, темпераментом и грацией, они пригласили Рудольфа в ресторан. Но в тот первый день, словно маленькому мальчику, ему велели вернуться в гостиницу ровно к девяти часам вечера. На второй день он снова встретился с французскими знакомыми - уже без разрешения. Ломаный английский позволял Нуриеву общаться с французами более-менее свободно. Они говорили о Нижинском, о балетах Фокина, потом отправились смотреть мюзикл «Вестсайдская история», поставленный Джеромом Роббинсом, который потом станет большим другом Нуриева.

По современным меркам, в его действиях не было никакого криминала - но не по меркам 1961 года! «Преклонение перед загнивающим Западом» - эта формулировка могла стать серьезным обвинением.

Нуриеву сделали замечание. Но артист вкусил свободы и не смог от нее отказаться. Его пригласили в театр - он пошел. В мюзик-холл - с удовольствием!

А агенты КГБ строчили доносы: молодой артист встречается с подозрительными людьми, с женщинами «сомнительного поведения» и, - какой ужас! - среди его знакомых даже есть гомосексуалисты.

Женщиной сомнительного поведения КГБ окрестило Клару Сент - дочь богатого промышленника и большую поклонницу балета. Незадолго до гастролей Кировского в Париже она пережила трагедию - ее жених погиб в автокатастрофе, и теперь Клара восстанавливала душевное равновесие, слушая музыку и любуясь танцами. Искусство Нуриева восхитило ее, она пробралась за кулисы, чтобы пообщаться с танцовщиком, и они быстро стали друзьями.

«Гомосексуалистом» был назван Раймундо де Ларрен - директор театра уже покойного маркиза де Куэваса. Средненького театра. Его постановки Рудольфу не понравились, он счел их безвкусными и компилятивными, о чем тут же со свойственной ему прямотой сообщил де Ларрену. Тот фыркнул, обиделся, но несколько дней спустя именно он дал Нуриеву работу. Нет, не из сочувствия, а исключительно из желания на нем заработать.

Среди знакомых Рудольфа был и Пьер Лакотт - талантливейший балетный танцовщик и хореограф, впоследствии прославившийся тем, что восстановил многие забытые балеты, в том числе «Сильфиду» Марии Тальони, «Дочь фараона», «Видение розы» и «Жар-птицу» Фокина.

На премьере Кировский театр давал «Спящую красавицу» - балет Петра Ильича Чайковского по сюжету одноимённой сказки Шарля Перро. Впервые он был поставлен в Мариинском театре в 1890 году Мариусом Петипа. Сам Чайковский признавался, что писал музыку для этой сказки с большим удовольствием и считал балет своей удачей.

Начинается спектакль с праздника по случаю рождения дочери короля Флорестана. На крестины принцессы съезжаются феи с подарками. Но вдруг веселье обрывается: на праздник не пригласили злую фею Карабос, и вот теперь она явилась незваная со своими ужасными дарами. Ведьма предвещает принцессе, что та умрет от укола вязальной спицей в 16 лет. Да, именно так - а не веретеном, как в сказке: процесс вязания легче изобразить в танце, нежели прядение. Гости выгоняют ведьму и успокаивают встревоженных родителей: они, добрые волшебницы, спасут Аврору.

И вот Авроре исполняется 16 лет. Во дворец съезжаются гости, среди них старая дама, дарящая Авроре букет цветов. Это замаскированная Карабос, авее букете спрятана спица - принцесса колет ею руку и засыпает. Вместе с ней засыпает и весь королевский замок, и весь окружающий парк зарастает кустами сирени. Лишь через сто лет принцессу найдёт и поцелует прекрасный принц, тогда злые чары рассеются.

Так и случается: спустя столетие возле старого заброшенного замка со своей свитой охотится принц, которого в России принято называть Дезире, а в западных странах Флорестаном. Добрая фея показывает ему призрак Авроры, и влюбленный юноша устремляется к замершему замку. Он целует принцессу, и колдовство уходит.

Завершается балет большим праздником, на котором присутствуют герои сказок Шарля Перро: принцесса Флорина и Голубая птица, Кот в сапогах и Белая кошечка, Волк и Красная шапочка.

Знатоки считают «Спящую красавицу» чуть ли не идеальным образцом классического балета, участие в котором требует от артистов виртуозного мастерства и безукоризненного владения своим телом. В 1960 году Нуриев танцевал в этом балете Голубую птицу, а год спустя, уже перед самым бегством, - принца.

Но Сергеев - муж Дудинской - уже несколько ревновал славу Мариинки и свою супругу к молодому и наглому Нуриеву. Он понимал, что восходящая звезда его затмевает. На гастролях в Париже это стало причиной конфликта: в премьерный вечер Сергеев выпустил на сцену не Нуриева, а Семенова.

Рудольф был очень обижен и разозлен. Сергеев в тот раз действительно был неправ: и Колпакова, и Семенов - оба были прекрасными танцовщиками - но не гениальными. В их безупречном академичном дуэте не было того, что заставляет публику плакать и кричать от восторга. Пресса удостоила их хвалебными, но сдержанными отзывами, а зал - вежливыми аплодисментами. А вот на четвертый день, когда на сцену все же вышел Рудольф в роли Солора, зал взорвался овациями, а газеты принялись писать о молодом даровании по фамилии Нуриев.

«Баядерка» - это русский балет, в те годы малоизвестный на Западе. Сейчас он очень популярен во многом благодаря именно Нуриеву.

В 1961 году парижанам очень понравились красивые псевдовосточные декорации и костюмы, а прыжки и пируэты Нуриева привели зал в состояние, близкое к экстазу. Старики-балетоманы вспоминали Нижинского - многие еще помнили этого великого танцовщика - и утверждали, что танец Рудольфа воскресил старые времена. Его награждали разнообразными лестными эпитетами: экзотический, сексуальный, ловкий, как пантера, Газеты писали, что его танец заставляет волноваться, словно наблюдаешь за канатоходцем, идущим по проволоке без страховки.

Агенты КГБ тоже писали о нем: поведение Нуриева Рудольфа Хаметовича становится нетерпимым, необходимо срочно вернуть его в Москву. Руководитель труппы Константин Сергеев получил распоряжение отослать Нуриева в Москву. Он был в замешательстве: при всей своей ревности к молодому танцовщику Сергеев понимал, что Нуриев стал звездой гастролей, что публика приходит в театр посмотреть именно на его выступления. Его фото появилось на первой полосе не только коммунистической газеты «Юманите», но и некоторых других изданий, его наградили престижной премией Нижинского. Сергеев не сомневался: внезапное исчезновение Нуриева станет скандалом. Поэтому он изо всех сил тянул время.

Гастроли в Париже заканчивались, и труппа должна была лететь в Лондон. Неожиданно прямо в аэропорту у Рудольфа Нуриева отобрали уже выданный ему билет и объявили, что он отправится не в Лондон, а домой, в Москву. Были названы сразу две причины: во-первых, Хрущев внезапно возжелал полюбоваться его выступлением, а во-вторых, якобы тяжело заболела его мать. И то, и другое было враньем, это понимали все. Нуриев бросился к Сергееву, но тот холодно заявил, что сделать ничего не может. Это было правдой: он действительно уже сделал все что мог.

Существует несколько версий того, что произошло следом. Самая романтическая сочинена журналистами: будто бы к Нуриеву подошли два агента КГБ в штатском, и, спасаясь от них, он продемонстрировал свой знаменитый прыжок, перескочив через ограждение, к французским полицейским и попросил политического убежища.

Вторая версия озвучена самим Нуриевым: якобы он спокойно сделал шесть шагов по направлению к полиции и произнес: «Я хочу остаться в вашей стране».

А вот свидетели этой сцены вспоминают иначе: ни о каком спокойствии и речи не было. Советские артисты были потрясены. Партнерши Нуриева плакали. Узнав, что Лондона ему не видать и его отправляют в Москву, Нуриев бился в истерике. Он рыдал и угрожал покончить с собой, умоляя Пьера Лакотта помочь ему. Но французы не торопились с помощью: принимавший советских артистов импресарио шептал Лакотту, что сделать ничего нельзя. Если он вмешается, то ни Кировский, ни Большой театры больше во Францию не приедут, а он как принимающая сторона лишится больших денег.

Портить отношения с коллегой по бизнесу Лакотт не хотел, но он вспомнил, что среди их знакомых есть человек, совершенно независимый от балетных дельцов. Он вспомнил о Кларе Сент.

Лакотт с большим трудом объяснил Нуриеву, что не сможет помочь, находясь тут, поэтому ему нужно отлучиться. До вылета самолета в Москву оставалось еще два часа, и их нужно было использовать. Ситуацию осложняло то, что в аэропорту рядом с Нуриевым находилось несколько агентов КГБ и они не собирались выпускать танцовщика из поля зрения.

Оставив Нуриева одного, Лакотт позвонил Кларе Сент и объяснил ситуацию. Та немедленно приехала в аэропорт и под видом «невесты» Нуриева попросила разрешения с ним попрощаться. «Ты хочешь остаться? - спросила она, целуя его. - Если ты хочешь, то можешь». «Да, хочу» - шепотом ответил он. «Ты решил?» - «Да». Клара кивнула и пошла искать полицейских. Нашла она их быстро, но те, конечно, на выступлениях Нуриева не были и понятия не имели о том, кто он. Но Клара сумела их убедить. «Он точно не какой-нибудь ученый?» - допытывались стражи порядка. «Нет, - отвечала им Клара. - Но он гений! Он великий танцовщик!» В конце концов они ей поверили.

Полицейские подошли и встали неподалеку от Нуриева, ждавшего самолета в сопровождении двух конвоиров. Клара снова подошла, и опять притворилась, что хочет поцеловать его. Она шепнула: «Иди. Тебе помогут». И тогда Нуриев сделал те самые шесть шагов, которые журналисты назовут «прыжком к свободе». Спокойными они не были: ведь ему пришлось отбиваться от «сопровождающих». Те попытались заломить ему руки - но французская полиция остановила гэбистов, напомнив, что они не на своей территории. Затем Нуриева отвели в кабинет, куда на встречу с ним приехал советский атташе, который долго убеждал его, а потом совершил большую ошибку, ударив танцовщика по лицу. Этот акт насилия произвел на французов сильное впечатление - и Нуриеву предоставили политическое убежище. Проблемой стало то, что в кармане у Нуриева оставалось всего тридцать шесть франков, и жить ему было негде - поэтому Кларе пришлось поручиться, что она обеспечит его на первое время жильем и деньгами. «Он найдет работу очень быстро», - заверила она чиновников. Эти свои обещания Клара выполнила полностью. Так Нуриев остался в Париже - страшно напуганный, растерянный, без багажа (чемодан улетел в Лондон), без денег и с визой беженца в паспорте. Он был уверен, что его выслеживают агенты КГБ, и первые несколько дней вообще не выходил из крошечной квартирки, которую предоставила ему Клара. Кроме чекистов за ним охотились журналисты, навязчивые и бесцеремонные - с ними ему вскоре пришлось столкнуться лицом к лицу. Докучливые папарацци приставали к нему с расспросами, причем балет волновал их меньше всего. С тех пор Нуриев возненавидел прессу и всю жизнь старался поменьше с ней общаться.

Он в одночасье стал политическим символом, героем дня, человеком-скандалом. Ко всему этому он никогда не стремился. Он хотел просто танцевать и быть свободным.

В апреле 1962 года в Ленинграде состоялся заочный суд на Рудольфом Нуриевым. Его объявили предателем Родины, но назначили самое легкое наказание по этой статье - семь лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Бегство Нуриева доставило его коллегам массу неприятностей: Дудинская на десять лет стала невыездной, Алла Осипенко - партнерша Нуриева в парижских гастролях - на шесть лет. Во время пребывания в Лондоне ее и других артистов вообще не выпускали в город, а держали взаперти в номерах. Пока партнерша Нуриева Алла Сизова находилась на гастролях в Лондоне, КГБ допрашивал ее мать, проживавшую в одной квартире с дочерью; бедная женщина так переволновалась, что попала в больницу. А вот саму Сизову спасли ее отвратительные отношения с Нуриевым. Она искренне и эмоционально объяснила чекистам, какого мнения была о своем партнере все эти годы - иее оставили в покое.

Пушкину пришлось давать массу объяснений в КГБ. Чекистам хотелось знать, планировал ли Рудольф свое бегство заранее. Тогда у Пушкина случился сильнейший сердечный приступ, обернувшийся хронической болезнью, от которой он и умер спустя девять лет. Именно ему отдали чемодан с вещами его любимого Рудика: ткани для балетных костюмов, балетные туфли, блестки, мишура. и игрушечный паровозик - трогательная попытка восполнить отсутствие каких-либо игрушек в детстве. Спустя несколько лет судьба послала Пушкину другого талантливейшего ученика - Михаила Барышникова. Он тоже жил на квартире у своего учителя, видел все сохраненные им вещи Нуриева и даже шил себе костюмы из тех самых тканей. Спустя четыре года после смерти Пушкина Барышников уехал на гастроли в США и не вернулся в СССР.

Репрессиям подверглись и другие друзья Нуриева. Одну его близкую подругу исключили из института за «политическую близорукость», и лишь с огромным трудом ей удалось добиться восстановления. Танцовщик Никита Долгушин вообще распрощался с Кировский театром и отправился в Новосибирск, где, однако, стал ведущим исполнителем. Юрий Соловьев - прекрасный многообещающий танцовщик, славившийся своими «космическими» прыжками, живший в Париже в одном номере с Нуриевым, стал предметом особо пристального внимания КГБ. Его обвинили в «недоносительстве» и принудили стать стукачом. Для порядочного, хоть и не очень сильного характером Соловьева это было невыносимо, и годы спустя он покончил с собой.

Первая учительница Нуриева Анна Удальцова выбросила все многочисленные газетные вырезки о своем любимце. Она публично обзывала своего бывшего ученика «ублюдком». Впрочем, неизвестно, насколько это было искренне: ведь однажды эта женщина уже пострадала от советской власти и не хотела повторения.

Семья Рудольфа тоже восприняла его бегство крайне болезненно. Хамет словно постарел лет на десять, вынужденный стыдиться сына, которым только что начал гордиться. А Фариду волновал лишь один вопрос: а на что там на Западе ее любимый Рудик будет жить? Есть ли у него деньги?

Желая склонить Нуриева к возвращению, Фариде разрешили позвонить ему. Она долго упрашивала сына вернуться - и услышала в ответ:

Мама, ты забыла задать мне один вопрос.

Какой вопрос, сынок?

Ты не спросила, счастлив ли я.

Ты счастлив, Рудик?

Да. мама.

«Я здесь совершенно счастлив!» - так он всегда отвечал и на вопросы репортеров.

Из книги Воспоминания автора Шпеер Альберт

Глава 14 Прыжок в новую должность Зепп Дитрих, один из самых старых приверженцев Гитлера, а в описываемое время командующий танкового корпуса СС, находившегося под сильным давлением русских в Южной Украине под Ростовым (так у автора - В.И.) вылетал 30 января на самолете из

Из книги Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 автора Кессельринг Альбрехт

Глава 16. Прыжок на Сицилию 11-12.06.1943 года. Сданы итальянские острова Пантеллария и Лампедуза. – 10.07.1943 года. Высадка войск противника на Сицилию (первоначально силами группировки численностью в 160 000 солдат и 600 танков).– 12.07.1943 года. Потеря Сиракуз и Аугусты.– 22.07.1943 года.

Из книги Австралийские этюды автора Гржимек Бернгард

Из книги Бакунин автора Пирумова Наталья Михайловна

ГЛАВА IV ЦЕНА СВОБОДЫ В переживаемое нами время нужно быть последовательным и верным своим убеждениям вплоть до риска своей головой, потому что эта последовательность и эта верность составляют единственную охрану нашего достоинства. Очень трудно быть последовательным,

Из книги Вольта автора Околотин Владимир

Из книги Я пережила Освенцим автора Живульская Кристина

Глава 2 Дуновение свободы В этот памятный день Янда велит Неле, Аде и мне раздобыть кувшины. Я несусь в «Канаду» и отыскиваю их там, не понимая, зачем они понадобились.- Пойдем гулять, - усмехается Янда, - по грибы.Мы не можем сдержать крика радости. Не верим собственному

Из книги Мне 40 лет автора Арбатова Мария Ивановна

Глава 28 ОБЖИВАНИЕ СВОБОДЫ Женщина кормит младенца грудью, рядом другой ребёнок сидит на горшке, в углу третий - обкурился травкой, на диване - пьяный муж, вокруг горы грязной посуды и грязной одежды. Свободной рукой набирает телефонный номер одинокой подружки. Та лежит в

Из книги Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 автора Кессельринг Альбрехт

Глава 16 ПРЫЖОК НА СИЦИЛИЮ

Из книги Александр Беляев автора Бар-Селла Зеев

Глава двадцать первая ПРЫЖОК В НИЧТО Свое возвращение из Мурманска Беляев ознаменовал романом о полете в космос - «Прыжок в ничто».Космический корабль Беляев построил уже за шесть лет до того - для романа «Борьба в эфире» (рассказывает генеральный конструктор

Из книги Генерал Маргелов автора Смыслов Олег Сергеевич

Глава 15 Последний прыжок в бессмертие 2 августа 1980 года в Центральном доме Советской Армии, что располагался у станции метро Новослободская, прошло торжественное собрание, посвящённое пятидесятилетию Воздушно-десантных войск.«Небольшой президиум: кто-то из ЦК КПСС,

Из книги Апостол автора Поллок Джон

Из книги Молодой Сталин автора Монтефиоре Саймон Джонатан Себаг

Глава 29 Беглец. Прыжок Камо и последнее ограбление По дороге в Томск, где-то под Вологдой, Сталин встретился с Борисом Николаевским, меньшевиком из Баку. Сосо ни о чем ему не рассказал, но позаимствовал у Николаевского любимую синюю чайную кружку – и не вернул.18 июля 1912

автора Дольфюс Ариан

Глава 29. Беглец. Прыжок Камо и последнее ограбление 1. Нарым: РГАСПИ 558.4.186. РГАСПИ 558.4.647. ГАРФ 102.00.1912.5–57-б. Красный архив, 1941, № 2 (105). С. 26–27. РГАСПИ 161.1.20, В. Л. Швейцер. Сталин и Свердлов в Колпашеве: Верещак. Сталин в тюрьме. Песикина Е. В Нарыме // Правда. 26 дек. 1939, в т. ч. слова Я.

Из книги Воспоминания автора Сахаров Андрей Дмитриевич

Глава 3. «Большой прыжок» на Запад Я запретил себе ностальгию. Я никогда не думаю о моей родине. Как будто я родился на Западе. Рудольф Нуреев В конце концов терпение чиновников лопнуло. Рудольф Нуреев не должен был поехать в Париж. Если бы все прошло, как планировалось,

Из книги Рудольф Нуреев. Неистовый гений автора Дольфюс Ариан

ГЛАВА 7 Обыск у Чалидзе. Суд над Красновым-Левитиным. Проблема религиозной свободы и свободы выбора страны проживания. Суд над Т. Обращение к Верховному Совету СССР о свободе эмиграции В марте 1971 года открылся XXIV съезд КПСС.Ему предшествовали в Москве демонстрации евреев,

Из книги автора

Глава 3 «Большой прыжок» на Запад Я запретил себе ностальгию. Я никогда не думаю о моей родине. Как будто я родился на Западе. Рудольф Нуреев В конце концов терпение чиновников лопнуло. Рудольф Нуреев не должен был поехать в Париж. Если бы все прошло, как планировалось,