09:47 am - Елизавета Дьяконова «Дневник русской женщины»
Предельно искренний и вместе с тем вполне литературный (особенно к концу) дневник девушки с 1885 до 1902г. С 12 до 27 лет. Дневник закончен за пол года до таинственной и трагической смерти. Последняя запись - спокойное решение о самоубийстве. Трудно отделаться от мысли, что Елизавета сознательно завершила свою жизнь также, как свое литературное произведение.
Дневник очень искренний и простой. И этим чрезвычайно интересен. Мы имеем массу мужских гимназических мемуаров этого времени, а женские я даже не припомню. Дневник с начала и до конца сосредоточен преимущественно на внутренней жизни, но автор с самых юных лет умеет очень коротко, образно и метко сообщить о повседневных реалиях. Это чрезвычайно интересно. Практически не описывая политическую и общественную обстановку она умеет как в зеркале отобразить это все через собственную жизнь и повседневность.
Вообще, безумно жалко, что ее жизнь оборвалась в 27 лет. Потому что у меня эта девушка вызывает искреннее восхищение. Окончив в 17 лет с медалью гимназию и страстно желая учиться дальше, она вынуждена 4 года (до совершеннолетия) прозябать в провинции с матерью-тиранкой, которая категорически против учебы. Представьте, что такое в 17 лет просидеть 4 года в болоте? И вот тут Елизавета обнаруживает такой характер и такое здравое понимание ситуации, которое даже многим нынешним девушкам не снилось. Единственная возможность освободиться от материнского гнета - замужество. Кажется, что все вокруг к этому подталкивает. Но Елизавета очень хорошо понимает, что она просто сменит временное рабство на пожизненное. А надеяться на то, что муж будет понимающий и позволит ей делать что она хочет, по меньшей мере наивно.
Те страницы, которые посвящены замужеству и дальнейшей судьбе ее младшей сестры, я бы вообще в обязательном порядке давала читать нынешним девушкам. Это и про "любовь", и про "мой-не-такой", и про в целом счастливую семейную жизнь. Елизавета мучилась сильным чувством вины, считая, что подтолкнула сестру к замужеству. Ей опять удается буквально несколькими мазками показать, что в этом всем неправильно. И жених вроде неплохой, и сестра влюблена, и нельзя сказать, что кто-то кого-то заставляет. Да и живут вроде счастливо. И все вокруг уверены, что "женщина сама выбрала семью, а не карьеру".
Сама Елизавета неимоверными усилиями все-таки добивается поступления на Высшие женские курсы. Она считает, что вырвалась из угнетения, и теперь сможет жить полной жизнью. Но на деле оказывается все то же самое. И вся ее дальнейшая история, даже с глупой детской влюбленностью в доктора, про "трагедию лишнего человека". Она слишком умна и, как ни странно, слишком спокойна, чтобы кинуться с головой в одну из крайностей, которые ей предлагает современность. Она весьма скептически относится к политическим кружкам, к студенческим брожениям, при том, что к правительству испытывает едва ли не меньше симпатии, чем революционеры. На призывы курсисток присоединиться к студенческим протестам вполне здраво замечает, что университет как закроют, так и откроют, а курсы прикрыть ничего не стоит. Тем более, что они единственные в стране. То есть, по сути женщинам опять предлагают принести свои интересы в жертву мужским.
По окончании курсов опять же здраво видит, что идти преподавать, тем более "в народ", - это не нести свет, а становиться винтиком уродливой системы. Отчетливо понимает, что не она переделает систему, а система перемелет ее, заставит превратиться в то, что ей отвратительно.
Продолжает обучение за границей, твердо зная, что работать по специальности в России не сможет. И вот там кажется теряет интерес к образованию. Потому что образование ничего ей не дало, кроме более отчетливого понимания, как все беспросветно. Думаю, что именно это осознание собственной ненужности и привело ее к гибели, а вовсе не несчастная любовь. Да, конечно, эта любовь рано или поздно должна была ее настигнуть. При такой-то жизни совершенно неудивительно, что первый человек, который проявил к ней участие, внимание, заботу, стал объектом ее зависимости. Совершенно подростковой по форме, но очень взрослой по сути. И основная трагедия этого чувства не в том, что он ее не любит. А в том, что она любит человека, совершенно не разделяющего ее убеждений. А по-современному говоря "тупую шовинистическую свинью"
Comments:
Не от ума вообще. Время такое, условия такие, что мы сейчас в реальном времени и можем наблюдать. Просто те, кто поумнее, видят дальше. И не обольщаются "хождением в народ", "мировой революцией" или "теорией малых дел".
В жизни же есть не только это.
А что? Что было у девушки конца 19 века? Кроме замуж, детей и замшелой провинциальной жизни? Или учительницей в гимназию? Послушно исполнять предписания начальства, может быть дорасти до директриссы, окончательно возненавидев учеников?
Между прочим, в России положение было лучше, чем во Франции. У нас по крайней мере женщина после свадьбы сохраняла свое имущество, капитал, если был. Там оно полностью переходило к мужу.
Надо почитать книгу. Я первый комментарий написала в связи вот с чем.
В прошлом году я ездила в кавминводы, где много достопримечательностей связаны с Лермонтовым.
Так меня удивило бытующее среди экскурсоводов, местных жителей и отдыхающих отношение к Л. как к человеку, который был существенно умнее современников, был лишним человеком, от этого его конфликтное самовлюбенное поведение, которое и привело к дуэли с Мартыновым. (И это несколько человек говорили о Лермонтове, не о женщине, в которой дорога только замуж и в учительницы!)
Меня это навело тогда на мысль, что связывать ум и неумение вписаться в общество и найти себе в нем место - не очень правильно.
Лермонтов очень странный человек был. Для современников совершенно отвратительный.
Но это никак не отменяет того, что если человек чувствует, что его потенциал не может реализоваться, то он несчастен и часто себя разрушает. У мужчины конечно обычно выбор побольше, но я очень хорошо понимаю, что такое удушающая атмосфера и что такое понимать, что ты не сделал того, для чего был создан. Конечно люди находят какие-то выходы, какие-то заменители. Но себя не обманешь.
Спасибо, тоже себе отложила на почитать. А вы не читали воспоминания Софьи Ковалевской? Мне она вспомнилась в связи с темой сложности образования и какой-либо самостоятельной профессиональной деятельности для умной и интеллигентной девушки того времени. Там в этом плане особенно интересны были даже не сами воспоминания Ковалевской, хотя ее описание метаний ее сестры тоже достаточно красноречиво говорит о "женском вопросе" в обществе, например:
“Но всего замечательнее то, что у Анюты, ненавидевшей прежде ученье, явилась теперь страсть учиться. Наместо того, чтобы, как прежде, тратить свои карманные деньги на наряды и тряпки, она выписывает теперь целые ящики книг, и притом вовсе не романов, а книг с такими мудреными названиями: «Физиология жизни», «История цивилизации» и т. д.
Однажды пришла Анюта к отцу и высказала вдруг совершенно неожиданное требование: чтобы он отпустил ее одну в Петербург учиться. Отец сначала хотел обратить ее просьбу в шутку, как он делывал и прежде, когда Анюта объявляла, что не хочет жить в деревне. Но на этот раз Анюта не унималась. Ни шутки, ни остроты отца на нее не действовали. Она горячо доказывала, что из того, что отцу ее надо жить в именье, не следует еще, чтобы и ей надо было запереться в деревне, где у нее нет ни дела, ни веселья.
Отец, наконец, рассердился и прикрикнул на нее, как на маленькую.
- Если ты сама не понимаешь, что долг всякой порядочной девушки жить со своими родителями, пока она не выйдет замуж, то спорить с глупой девчонкой я не стану! - сказал он.
Анюта поняла, что настаивать бесполезно.”
Но еще более поразительными для меня в этом плане были прилагающиеся к воспоминаниям самой Ковалевской отдельные воспоминания других людей о ней, например воспоминания Юлии Лермонтовой о том, как они с Софьей вместе учились и вообще пробивались в жизни. Удивительные вещи - как они сдавали экзамены, с огромным трудом преодолевали стереотипы прогрессивного на то время европейского сообщества (а в России их обучение и научная работа вообще были бы невозможны).
Типа такого:
"Осенью 1970 года к нам присоединилась Анна Михайловна Евреинова, которая бежала из Петербурга от своих родителей, переходила границу без паспорта, пешком, под стрельбу пограничной стражи. Она нашла приют у нас, прожила с нами некоторое время, а затем поехала в Лейпциг для занятия юридическими науками."
При этом, преодолевая все бытовые и прочие трудности, непонимание близких и общее шовинистическое отношение, они каким-то чудом блестяще учились и сдавали сложнейшие экзамены на отлично.
"Несмотря на горячие рекомендации гейдельбергских профессоров, мы слушательницами в Берлинский университет приняты не были. Слушать лекции у каких-либо профессоров нам не было разрешено. Софья Васильевна занималась частным образом математикой у профессора Вайерштрасса, который очень заинтересовался ее блестящими математическими способностями и несколько раз в неделю сам приходил к ней и занимался с нею математикой."
Или вот из воспоминаний Максима Ковалевского там же - уже про Софью, достигшую признания в Европе:
"В Стокгольме она еще интенсивнее чувствовала свое вынужденное удаление от родины. Когда она однажды жаловалась мне на это, я спросил ее – да почему Вы не попробуете устроиться преподавателем математики хотя бы в русской гимназии? Оказалось, что попытка в этом направлении была ею сделана, но по существовавшим тогда правилам женщина-учительница могла преподавать начальные математические знания только до четвертого класса гимназии. Софья Васильевна, смеясь, сказала мне, что в сложении и вычитании она не сильна и постоянно ошибается при проверке счетов своей прислуги."
Извините за обильные цитаты, пожалуйста. Мне просто жаль, что эта книга мало кому известна.
Родилась первой из пяти детей 15 (27) августа 1874 года в небогатой купеческой семье Александра Дьяконова и его жены Александры, урождённой Горшковой, в городе Нерехте Костромской губернии. Училась в Нерехтской Мариинской прогимназии. Отец, потомственный почётный гражданин, умер в 1887 году, и семья переехала в Ярославль. Лизу устроили в женскую гимназию при Сиротском доме. Мать была женщиной строгой, капризной. Лиза, как и её сестра Валя и братья, много читала, рано познакомилась с запрещённой литературой, которую приносил репетитор её брата, студент Демидовского юридического лицея. После смерти отца дети получили свою долю наследства, по достижении совершеннолетия они имели право распоряжаться деньгами по своему усмотрению.
Окончив в 1891 году гимназию с серебряной медалью, Елизавета Дьяконова решила поступить на Высшие женские курсы. Мать была категорически против. Лишь достигнув совершеннолетия и проявив «неженскую» настойчивость, Елизавета стала слушательницей Бестужевских женских курсов в Петербурге. Учась на курсах, девушка активно участвует в общественной жизни.
После окончания курсов в 1899 году перед Дьяконовой встаёт вопрос о дальнейшей деятельности. Она решает посвятить себя юриспруденции, добивается приёма у министра юстиции, но получает отказ: женщинам не разрешается заниматься адвокатурой. В 1899-1900 годах работает в библиотечной комиссии Общества распространения начального образования и др. учреждениях в Ярославле. Для получения полноценного юридического образования в декабре 1900 года Елизавета едет во Францию и поступает на юридический факультет Сорбонны.
Но жизнь за границей оказалась слишком непростой: недоедание, плохие квартирные условия, обострившаяся болезнь, вдобавок к этому неразделённая любовь. Врачи рекомендовали ей вернуться на родину. По дороге в Россию в горах австрийского Тироля 29 июля (11 августа) 1902 года её жизнь оборвалась. Содержание последних записей «Дневника» наводило некоторых читателей на мысль о самоубийстве, однако брат Дьяконовой категорически отрицал это. Похоронена в Нерехте.
Дневник и творчество
В 1890-х годах Дьяконова начинает печатать публицистические статьи в газетах: «О воспитании любви к родной стране», «Нужны ли казенные деньги для того, чтобы замечать окружающие предметы», «Не странно ли?», «Школы и братство Н. Н. Неплюева», «Женское образование», «О женском вопросе»); пытается писать рассказы: «Отчего?» («Журнал для всех», июль 1900; одобрен В. Г. Короленко), «Выстрел», «Благотворительность», «Сватовство», «Под душистою ветвью сирени» (получил серебряную медаль на конкурсе парижских студентов).
С 11 лет и до конца жизни Елизавета Дьяконова вела дневник. Вскоре после гибели её брат собрал все записи, письма, стихи, статьи и опубликовал под одной обложкой в 1905 году. Книга получила немало благожелательных откликов и до революции 3 раза переиздавалась (последний раз в 1912 году). Василий Розанов назвал дневник «явлением глубоко национальным, русским», «одной из самых свежих русских книг конца XIX в.». Дневник отражает внутреннюю жизнь автора, а также даёт представление о жизни молодёжи, студенчества 1890-х годов. Кроме того, это знаменательный документ женского движения в России и яркое литературное произведение. Критика и читатели нередко противопоставляли её дневнику художницы Марии Башкирцевой, где в центре внимания героини - не общественная жизнь, а искусство и психологические переживания.
Издания дневника
- Дьяконова Е. А. Дневник (1888-1895), т. 1. - СПб.: Типография М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко), 1905. - 332 с.
Дьяконова Е. А. Дневник. На высших женских курсах (1896-1899), т. 2. - СПб.: Типография М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко), 1905. - 300 с.
Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. Париж (1900-1902), т. 3. - СПб.: Типография М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко), 1905. - 242 с. - Дьяконова Е. А. Дневник Елизаветы Дьяконовой. 1886-1902. - Издание В. М. Саблина, 1912. - 838 с. (4-е издание, дополненное, под редакцией и со вступительными статьями А. А. Дьяконова, брата Елизаветы; книга содержит также литературные этюды, стихотворения, статьи и письма.)
- Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. - Захаров, 2004. - 480 с. - (Биографии и мемуары). - 3000 экз. - ISBN 5-8159-0398-1
- (с примечаниями; в книгу включены некоторые статьи и письма; послесловие А. Эткинда)
- Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. - М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. - 672 с. - (Зерно вечности). - 2000 экз. - ISBN 5-9248-0102-0 (книга содержит также литературные этюды, стихотворения, статьи)
Но как? Ведь уже исчезли все пути! Кругом тьма слепит глаза, и если ждать ещё рассвета - то всё равно: все дороги уже перепутаны!
Но вдруг и на другой день она вновь будет скитаться по горам, уйдя в совершенно ином направлении от первоначального пути?!
Вот второе мгновение страха. Оно стократ сильнее первого и уже равносильно предчувствию гибели: ибо завтра голод лишит её сил! Отчаяние, отчаяние!
Единственный исход - достичь земли теперь же. Всякое замедление - только хуже…
Вероятно, как только утренний свет лишь слегка рассеял густые туманы, и в свете возникавшего дня побледнел непреодолимый ужас ночи - Е. А. уже стала искать пути, чтобы вернуться. - Стала искать своего спасения, ибо иначе: - как ей казалось - в горах её подстерегала смерть! И вот - ручей…
Вспомним, что она не могла его не заметить, когда поднималась на гору, так как некоторое время шла невдалеке от него. Может быть, тогда же её внимание привлекли и водопады - красивые и лёгкие, - они и в непогоду видны с большой дороги, при самом подъёме вверх … Во всяком случае, этот ручей она видела, он тут же впадал в Achensee, и он был так близок от Hotel"я, из которого она только что вышла…
Теперь же, когда Е. А. блуждала на вершине, потеряв все дороги, - найти ручей - значило найти самый верный путь возвращения! Ведь как бы прихотливо и капризно ни протекал Luisenbach по склонам и уступам гор - всё равно, рано или поздно он приведёт к земле!
И если вспомнить ещё, что в дни тщетных поисков гору обыскивали со всех сторон, исходив вдоль и поперек все её дороги и спуски, - то невольно приходится считать путь возвращения Е. А. почти недоступным не только для простого туриста, но даже и для горного проводника. Только крайняя необходимость могла заставить человека избрать его!
Так и случилось: Е. А. возвращалась домой самой верной, но и самой опасной дорогой - по дикому склону горы, где проложил ручей свой путь.
И уже казалось, что все препятствия ей удалось преодолеть: с вершин она спустилась к земле так близко, что была всего лишь в трёхстах шагах от большой дороги! Ещё несколько последних усилий - и путь благополучно кончен!
Но вот водопады. Тут гора почти отвесна. Страшная крутизна. И кроме того: самый доступ к водопадам с обеих сторон горы тоже "очень крут и затруднителен". Это значит, что идти вперёд можно только по самому руслу ручья. Его каменное ложе - единственный путь.
И начинается переправа. Е. А. полураздетая идёт к водопадам. Часть своего платья она завернула в узел. Ей удалось достигнуть одного уступа. Она уже на нём - а внизу, на расстоянии десяти метров, - другой!
Что произошло здесь - неизвестно. Всякие догадки были бы одинаково и верны, и ошибочны. Только всё предыдущее может подсказать нам: здесь произошёл роковой случай. Она или упала, или сорвалась вниз, при падении переломив оба голеностопных сочленения и проломив себе череп в области виска. Лишилась сознания (может быть, произошло сотрясение мозга) - и умерла, схороненная на дне водоёма…
Если бы Е. А. искала здесь смерти - зачем ей было необходимо раздеваться, зачем все эти приготовления? И ещё последняя догадка: неужели тогда не бросилась бы она вниз стремительно, с внезапностью страшного отчаяния, встречая смерть так, чтобы после падения уже не было ни одной минуты ненужных страданий?
Август 1911 г. А.Д.
Елизавета Дьяконова. Хронология.
15 (27 н. ст.) августа
Рождение Е. Дьяконовой в г. Нерехта Костромской губернии в купеческой семье Александра Дьяконова и его жены Александры, урожденной Горшковой.
Лиза начинает вести дневник.
Смерть отца, после которой семья перебирается на жительство в Ярославль.
Поездка в Москву, в гости к родственникам Оловянишниковым.
Встреча с о. Иоанном Кронштадтским.
Торжественный акт в ярославской гимназии. По итогам 7 класса Лизе вручается серебряная медаль.
Лиза читает "Крейцерову сонату" Л. Толстого, оказавшую сильнейшее воздействие на её моральные представления.
Оканчивает ярославскую гимназию.
Завершает чтение дневника Марии Башкирцевой, публиковавшегося в NoNo 1-12 журнала "Северный вестник" за 1892 год.
Мать предпринимает попытки сосватать Лизу.
Лиза договаривается со студентом В. (репетитором её брата Саши и будущим мужем сестры Вали) о том, что он будет снабжать её труднодоступной литературой.
Поездка в Москву.
Новая встреча с о. Иоанном Кронштадтским на подмосковной станции Обираловка.
Е. Дьяконова посещает дискуссии народников и марксистов, читает нелегальные пропагандистские брошюры.
Валя, сестра Лизы, выходит замуж за студента В. и уезжает из Ярославля в Киев.
конец июля - начало августа
Лиза посещает XVI Всероссийскую промышленную и художественную выставку в Нижнем Новгороде.
В дневнике появляются настойчивые жалобы на головные боли и угнетённое душевное состояние.
На сельскохозяйственной выставке в Киеве Лиза узнает о деятельности учреждённого Н.Н. Неплюевым Крестовоздвиженского Трудового Братства.
Из-за болезни ног Лиза ложится в Александровскую больницу Красного Креста.
Выходит из больницы.
первая половина марта
Посылает письмо публицисту М. О. Меньшикову и встречается с ним.
Знакомится с Н. Н. Неплюевым.
Посещает основанную Н. Н. Неплюевым школу на хуторе Воздвиженск в Глуховском уезде Черниговской губернии.
В газете "Женское дело" напечатана статья Е. Дьяконовой "Женское образование".
Посещает религиозно-философский кружок о. Григория Петрова.
Участвует в студенческих волнениях.
Встречается с В. Короленко в редакции "Русского Богатства".
Принимает участие в мероприятиях по оказанию помощи голодающему населению Казанской губернии.
Лечится на Кавказских минеральных водах.
Пишет письмо Л. Толстому с просьбой о содействии в деле помощи голодающим.
Двоюродная сестра Лизы, Мария Оловянишникова, тайно венчается с Юргисом Балтрушайтисом.
Возвращение в Ярославль, где до отъезда в Париж осенью 1900 г. Е. Дьяконова работает в библиотечной комиссии Общества распространения начального образования и др. учреждениях, публикует в периодике статьи на общественные темы.
Лечится на черноморском курорте близ Сухума.
Е. Дьяконова приезжает в Париж.
Поступление на юридический факультет Сорбонны.
Обострение болезненного состояния, заставляющее Е.Дьяконову обратиться к медикам. Встреча с врачом-невропатологом Е. Ленселе, ставшим предметом её глубокой влюбленности.
Лиза получает письмо из дому, сообщающее о смерти бабушки (с отцовской стороны).
Март - апрель
Поездка в Нерехту и Ярославль по делам бабушкиного наследства. На обратном пути в Европу навещает в Москве Оловянишниковых.
Возвращение в Париж.
Начало августа
| Елизавета Дьяконова | |
| Имя при рождении: |
Елизавета Александровна Дьяконова |
|---|---|
| Псевдонимы: |
Е. Нерехтская |
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Язык произведений: | |
| Произведения на сайте Lib.ru | |
Елизавета Александровна Дьяконова (15 (27) августа , Нерехта , Костромская губерния - 29 июля (11 августа) , Тироль , Австро-Венгрия) - автор «Дневника русской женщины», публицистических статей и рассказов.
Биография
Родилась первой из пяти детей 15 (27) августа 1874 года в небогатой купеческой семье Александра Дьяконова и его жены Александры, урождённой Горшковой, в городе Нерехте Костромской губернии . Училась в Нерехтской Мариинской прогимназии. Отец, потомственный почётный гражданин, умер в 1887 году, и семья переехала в Ярославль . Лизу устроили в женскую гимназию при Сиротском доме. Мать была женщиной строгой, капризной. Лиза, как и её сестра Валя и братья, много читала, рано познакомилась с запрещённой литературой, которую приносил репетитор её брата, студент Демидовского юридического лицея . После смерти отца дети получили свою долю наследства, по достижении совершеннолетия они имели право распоряжаться деньгами по своему усмотрению.
Окончив в 1891 году гимназию с серебряной медалью, Елизавета Дьяконова решила поступить на Высшие женские курсы . Мать была категорически против. Лишь достигнув совершеннолетия и проявив «неженскую» настойчивость, Елизавета стала слушательницей Бестужевских женских курсов в Петербурге. Учась на курсах, девушка активно участвует в общественной жизни.
После окончания курсов в 1899 году перед Дьяконовой встаёт вопрос о дальнейшей деятельности. Она решает посвятить себя юриспруденции , добивается приёма у министра юстиции, но получает отказ: женщинам не разрешается заниматься адвокатурой. В 1899-1900 годах работает в библиотечной комиссии Общества распространения начального образования и др. учреждениях в Ярославле. Для получения полноценного юридического образования в декабре 1900 года Елизавета едет во Францию и поступает на юридический факультет Сорбонны .
Но жизнь за границей оказалась слишком непростой: недоедание, плохие квартирные условия, обострившаяся болезнь, вдобавок к этому неразделённая любовь. Врачи рекомендовали ей вернуться на родину. По дороге в Россию в горах австрийского Тироля 29 июля (11 августа) 1902 года её жизнь оборвалась. Содержание последних записей «Дневника» наводило некоторых читателей на мысль о самоубийстве, однако брат Дьяконовой категорически отрицал это. Похоронена в Нерехте.
Дневник и творчество
В 1890-х годах Дьяконова начинает печатать публицистические статьи в газетах: «О воспитании любви к родной стране», «Нужны ли казенные деньги для того, чтобы замечать окружающие предметы», «Не странно ли?», «Школы и братство Н. Н. Неплюева », «Женское образование», «О женском вопросе»); пытается писать рассказы: «Отчего?» («Журнал для всех », июль 1900; одобрен В. Г. Короленко), «Выстрел», «Благотворительность», «Сватовство», «Под душистою ветвью сирени» (получил серебряную медаль на конкурсе парижских студентов).
С 11 лет и до конца жизни Елизавета Дьяконова вела дневник. Вскоре после гибели её брат собрал все записи, письма, стихи, статьи и опубликовал под одной обложкой в 1905 году . Книга получила немало благожелательных откликов и до революции 3 раза переиздавалась (последний раз в 1912 году). Василий Розанов назвал дневник «явлением глубоко национальным, русским», «одной из самых свежих русских книг конца XIX в.». Дневник отражает внутреннюю жизнь автора, а также даёт представление о жизни молодёжи, студенчества 1890-х годов. Кроме того, это знаменательный документ женского движения в России и яркое литературное произведение. Критика и читатели нередко противопоставляли её дневнику художницы Марии Башкирцевой , где в центре внимания героини - не общественная жизнь, а искусство и психологические переживания.
Издания дневника
- Дьяконова Е. А.
Дневник (1888-1895), т. 1. - СПб.: Типография М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко), 1905. - 332 с.
Дьяконова Е. А. Дневник. На высших женских курсах (1896-1899), т. 2. - СПб.: Типография М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко), 1905. - 300 с.
Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. Париж (1900-1902), т. 3. - СПб.: Типография М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко), 1905. - 242 с. - Дьяконова Е. А. Дневник Елизаветы Дьяконовой. 1886-1902. - Издание В. М. Саблина, 1912. - 838 с. (4-е издание, дополненное, под редакцией и со вступительными статьями А. А. Дьяконова, брата Елизаветы; книга содержит также литературные этюды, стихотворения, статьи и письма.)
- Дьяконова Е. А. Дневник русской женщины. - Захаров, 2004. - 480 с. - (Биографии и мемуары). - 3000 экз. - ISBN 5-8159-0398-1
- Дьяконова Е. А. Е. А. Дьяконова // Писатели Ярославского края. - Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1974. - С. 200-204. - 248 с. - 5000 экз.
- Громова Н. А. Е. А. Дьяконова и ее дневники // Детская литература. - 1990. - № 1-2.
- Громова Н., Дубшан Л. Бедная Лиза // Фотография женщины. - М.: Кирцидели, 2005. - 672 с. - 1000 экз. - ISBN 5-87399-121-9
- Гладун Т. А. Одна из многих… (размышления о библиотечной профессии) // На земле Преподобного Сергия Радонежского: шестые краевед. чтения «Культура и образование рус. провинции» 2006 г.: сб. ст. - Ростов Великий, 2007. - С. 114-122.
Дьяконова Елизавета Александровна
Дневник русской женщины
Елизавета Дьяконова
Фотография женщины: Мария Башкирцева. Дневник.
Елизавета Дьяконова. Дневник.
СПб: Кирцидели, 2005.
OCR Ловецкая Т.Ю.
Дневник одной из многих
На Высших Женских Курсах
Дневник русской женщины
Приложения к дневнику Е. Дьяконовой
I Последние полгода
О женском вопросе
Толстой умирает
II О смерти Елизаветы Дьяконовой
Фрагменты вступительной статьи А. Дьяконова к изданию 1912 года
Хронология
Дневник одной из многих
Мой маленький дневник
Нерехта, 31
О, Боже мой! Что за день был сегодня! Этот день для меня важный, потому что я получила хороший аттестат -- плод моих трудов за два года. Мне всего только одиннадцать лет, я поступила во второй класс Нерехтской Мариинской женской прогимназии. Итак, сегодня, в субботу, должна была решиться судьба 16 человек! Немногие из этого числа остались, всего пять-шесть, остальные вышли. После раздачи наград и аттестатов наступило время расстаться. Я живо помню, как мы собрались в умывальной, и все заплакали. Только учителя и начальница смотрели на это расставанье равнодушно, а некоторые из публики насмехались над нами. Я была подругой Мани, и, прощаясь, мы так разрыдались, что, кажется, только каменный человек равнодушно смотрел бы на эту картину. Не такие мы девочки, чтобы не плакать о подругах, как думают учителя! <...> Милые подруги, все мы друг друга любим, но может быть никогда не увидимся!
Мама {Александра Егоровна Дьяконова.} говорит, что меня отдадут учиться в Сиротский дом в Ярославль. Там живёт моя бабушка, мне будет хорошо.
Долго, очень долго я не говорила с тобой, мой миленький дневник. Целых 2 ╫ месяца. Такое время для меня очень долгое, а между тем я не могла писать, потому что боялась, чтобы не увидала мама или гувернантка. Если они увидят, то будет плохо. Ведь я пишу скверно, будут смеяться. Но надо писать. Сегодня моё рождение, с этих пор я буду писать аккуратно каждый день или каждую неделю. Мамочка завтра повезёт меня в гимназию, я уже всё уложила и готова в дорогу. Может быть, я вернусь домой, не знаю. Если не вернусь, -- прощай, милая Нерехта, сестры и мама, дом, сад и река Солоница!
N. В. Как бы не забыть сделать себе для дневника новую тетрадь и очинить карандаш...
Милый дневник, меня приняли в 4-й класс! Мама рада, а я не знаю -- радоваться ли мне или нет. Сегодня утром меня привезли сюда, в гимназию. Как скучно без мамы и без бабушки! Сестры, братья далеко. Я не испугалась множества девочек; напротив, мне стало легче, но всё-таки без мамы жить трудно и скучно.
сентября.
Познакомилась с одной воспитанницей 6-го класса, Маней Л. У неё есть большой секрет, который знала только Маня Б., а сегодня и я узнала, что она любит Маню Д. Милая Маруся, измучили мы её совсем. На меня сейчас рассердилась, и я убежала сюда писать.
Опять, опять я долго не писала, милый дневник! Самое название
происходит от слова ежедневно, а я разве каждый день пишу? Много бы, очень, очень много надо написать сюда, но некогда. Все эти дни были полны сомнений, тревоги за себя и за других и радости, которой, впрочем, было немного... Зачем подруги скрывают от меня всё, всё? С тобой, мой милый дневник, с одним тобой могу я говорить! И знаю, что хоть от этого мне легче. Ты -- тайна для всех, даже и для мамы...
Новый год. Мы его не встречали, мама за последнее время то довольна, то нет... Скоро мы уезжаем жить из Нерехты в Ярославль... Папа очень болен... Боже, что я там буду делать? Ещё зиму прожить в городе ничего, кроме того, в учебном заведении, но потом, что там делать летом? Я так привыкла к чистому свежему воздуху, а в Ярославле?! В эти святки вместо того, чтобы веселиться, наблюдаешь вокруг себя недовольных сестёр, братьев, укладку вещей и прислугу, вечно занятую. Теперь всё чаще и чаще приходится видеть, как пустеют комнаты...
Сейчас ударили три раза в колокол, о. Петр, наш духовник, умер. Вчера ещё кого-то хоронили. Господи, что же это? Зачем, зачем все эти покойники, пожар, выезд из родины? Больше всего боюсь: вдруг умрёт папа, доктора говорят, что он дольше недели не проживёт. Мне его очень жаль, мне страшно, сама не знаю, чего... Не знаю, что теперь делать? Эта укладка вещей, внезапный переезд -- всё мне кажется смутным сном. Сознаю я одно: не увижу я больше Нерехты, последний раз теперь дома...
Сейчас отсоборовали папу. Не могу передать того чувства, которое овладело мною, когда я вошла в его комнату. Мне хотелось плакать, но я не могла, что-то сдавило мне горло. Забывшись, я держала свечу почти над головой, и бабушка меня много раз поправляла. Как не совестно Наде, она стояла в другой комнате, пока соборовали папу, и всё время плакала. Что это за нервы некстати. Уж лучше бы молилась.
Боже мой, зачем ты меня не взял к себе, ведь я такой человек, которого "убыль его никому не больна, память о нём никому не нужна", -- невольно пришли на мысль стихи Никитина или Некрасова, не знаю {"Из стихотворения И. Никитина "Вырыта заступом яма глубокая..."}.
Теперь, когда я уезжаю, может быть, надолго, из Нерехты, я должна дать себе отчёт в том, как я провела Рождество. Нельзя сказать, что весело, а нельзя сказать, что и скучно. Весело быть не могло потому, что мы собирались уезжать и болен папа. Скучно же не могло быть потому, что я была рада увидаться с сестрами и братьями. Кажется, все были рады моему приезду, и день-два всё шло хорошо; но, Боже, что стало потом! Драки, ссоры, слёзы, всё это пришло в действие. Я часто ссорюсь с Валей. Ох, уж эта Валя! Мне кажется, что она похожа на крючок: уколоть кого-нибудь язвительным словом, заметить что-нибудь, потом насмехаться -- вот милые привычки моей младшей сестрицы. Что касается до моей другой сестры, Нади, то сплетни, пересказы разных городских кумушек, составляют её любимую сферу. Теперь, когда я заметила все дурные стороны моих сестёр, надобно сказать и о своих. Я страшно вспыльчива, нетерпелива, упряма, и с этими тремя прекрасными качествами мне приходится жить среди таких сестёр, которых характеры решительно не походят на мой: они обе не вспыльчивы, обе терпеливы, но... обе упрямы, даже, может быть, больше меня. Ну, теперь можно ли сказать, что я прожила здесь весёлой? Ни в каком случае. Все дни, исключая счастливых часов, которые я была с мамой и в дружбе с сестрами и братьями, -- были какой-то передрягой, мучительной, бестолковой.
Прощай, дорогая, милая Нерехта, прощайте все подруги, все те места, в которых я проводила счастливейшие минуты моей жизни!..
Сегодня год, как умер о. Петр. Как много изменилось за это время! И я сама стала не та, что прежде, а гораздо хуже. И как не испортиться характеру, ведь приходится постоянно сердиться то на братьев, то на сестёр. Правда, я прежде была лучше, теперь я всё возражаю маме. Но... не возражать ей невозможно, потому что мама противоречит сама себе на каждом шагу.
Мои милые братцы с каждым днём становятся хуже, в особенности Володя, он портит Сашу, я это вижу, страшно за Сашу и... ничего не могу сделать. Да, ничего не могу, потому что мама запретила мне мешаться в дела детей. Но поневоле вмешаешься, когда видишь, что характеры их с каждым днем хуже. Пусть Володя делает, что хочет, мне не так его жаль, как Сашу, это любимый брат, и если он будет таков, как Володя, то ему придётся плохо. Не знаю почему, у меня в голове сидит мысль, что Саша рано или поздно с ума сойдёт.
С тех пор, когда я ласкаю и учу Сашу, эта мысль постоянно приходит мне в голову, и мне так хочется плакать.
Боюсь я, чтобы дневник мой не попался в руки мамы, что тогда будет!.. {Здесь кончается "маленький дневник" (
примечание в издании 1912 года).
Я начала вести дневник с 11 лет, значит, этому занятию уже около двух лет, но проклятая лень мне мешает писать: я вела дневник с такими перерывами, что и сама им удивляюсь. Сегодня мне захотелось вырваться скорей, скорей из нашей квартиры в Нерехту; я не могла сидеть на месте и бегала до усталости, словно кто толкал меня, из комнаты в комнату. Вечер выдался хороший, я читаю. Только что кончила "Записки лишнего человека" Тургенева {Имеется в виду повесть И. Тургенева "Дневник лишнего человека", к герою которой, Чулкатурину, смерть, как бы в насмешку, приходит 1 апреля.}. Последний его день, 1-е апреля, навёл меня на мысли о папе. Вот уже год и 3,5 месяца прошло после его смерти, а мне всё ещё не верится, что он умер. Я и все мы не говорим никогда "покойный папа", а просто "папа", как будто он всегда с нами. Действительно, когда я думаю о нём, или гляжу на его портрет в гостиной, я чувствую, что папа жив, что он говорит и чувствует, как мы. Папа никогда не умрёт; он всегда со мною, точно так же как и Бог.
Сегодня за французским классом случилось происшествие: Наталья Францевна наказала апельсин. У Насти У-вой был апельсин; от скуки она вынула его из кармана, апельсин, разумеется, пошёл по рукам, все начали нюхат...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→
Loading...