С давних времен человек стремился обеспечить свою семью сначала хлебом и молоком, а уж потом «чем Бог пошлет». Молоко и хлеб – обязательны, остальное – желательно. Отсюда и мечта о «молочных реках и кисельных берегах» – символе сытости и благополучия. Отсюда и бесчисленные предания, легенды, сказки и мифы о молоке у самых разных народов. Редкий народ не сложил о нем свою историю.
Согласно болгарским легендам молоко произошло от одной из трех голов змея Лами (не правда ли вспоминается Змей-Горыныч?): святой Георгий отрубил головы змея, и из них потекли три реки – из молока, пшеницы и вина.
Словенская легенда говорит о том, что молоко для людей спасла кошка: когда-то вымя у коров было на все брюхо, и молока в нем было «как воды», отчего люди зазнались и обленились: женщины купали в молоке детей, да и сами умывались им. Тогда Бог отнял у коровы вымя, но кошки, которые, как известно, любят молоко, замяукали и упросили Бога оставить корове несколько сосков.
У всех славян молоко связано с небом и атмосферными явлениями – дождем, громом и молнией. По самым древним, еще индоевропейским представлениям, дождь – это молоко небесных коров-туч.
Интересно, что по древнеславянским верованиям пожар, зажженный молнией, можно потушить только молоком черной коровы.
В Болгарии популярны легенды, рассказывающие о том, как ведьмы стаскивают с неба луну и выдаивают ее, как корову, а из лунного молока сбивают колдовское масло. По болгарским поверьям змеи очень любят молоко и часто высасывают его у коров – у змей очень «сильные» глаза, которыми они привораживают самых молочных коров. Чтобы расположить к себе домовую змею, ей ставили миску с молоком. Так поступали не только болгары, но и словенцы, белорусы, украинцы, поляки. Вологодские крестьяне верили, что дьявол не может обмыться ни в реке, ни в колодце, ни в луже (потому что Спаситель освятил воду на Крещение), а может обмыться либо в воде, стоящей на столе, либо в молоке.
Молочные реки…
Но откуда взялись молочные реки, да еще и с кисельными берегами? Оказывается, сюжет о молочных реках или молочных источниках традиционен для самых разных народов.
В славянском колдовстве в магических действиях, направленных на повышение надоев, молоко уподоблялось текущей воде. Поляки Жешовского края совершали пасхальные обливания водой в убеждении, что без них молока у коров станет меньше или оно и вовсе пропадет. Архангельские крестьяне, когда в Вербное воскресенье первый раз выгоняли скот вербовыми ветками, эти ветки затем опускали в реку или ручей, чтобы у коровы было больше молока.
Жители Закарпатья верят, что на мифической Черной горе есть молочный источник Навий. У румын известны сказочные молочные реки с берегами из мамалыги – кукурузной каши.
В якутской мифологии молочная река является символом довольства и изобилия. В самых различных мифологических традициях Евразии молочная река является райским символом верхнего мира.
О земле, где течет молоко и мед, как о прекрасной цели скитаний еврейского народа, упоминается в библейском Ветхом Завете.
В армянском эпосе "Давид Сасунский" говорится о молочном источнике, помещенном на вершине горы. Наконец, как не вспомнить название "Млечный путь", который, согласно греческому мифу, образовался из пролитого молока богини Геры.
«Молочные реки и кисельные берега» – одно из популярнейших русских выражений. Оно – символ беззаботной и привольной жизни, неиссякаемого материального достатка и благополучия. Выражение это знакомо нам по сказке «Гуси-лебеди», его можно найти и в «Сказке о царе Горохе»: «В то давнее время, когда мир божий наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох».
Считается, что молочные реки в русские сказки попали из Библии: реки с молоком и медом превратились в молочные реки с кисельными берегами. Но почему именно кисельными?
… и кисельные берега
Кисель с молоком был на Руси лакомством – одним из любимых праздничных блюд. Кисель, залитый молоком, свидетельствовал о благосостоянии крестьянского дома. Следует подчеркнуть, что кисель этот готовился из овса. То есть густой овсяный кисель с молоком – не что иное, как молоко и хлеб – традиционный фундамент семейного благополучия.
Было бы молоко с хлебом – всё остальное приложится.
молочные реки, кисельные берега
Альтернативные описанияАнтоним бедность
Годовой доход, который не меньше чем на сто долларов превышает доход мужа сестры вашей жены. Генри Менкен
Золотая бездна
Обилие материальных ценностей
Оно делает мужчин высокомерными и самонадеянными
Состоятельность
Обилие денег
Сбережения многих в руках одного
Богом чего был Плутос?
Обилие ценностей
Золотые горы (разг.)
Имеющие его тоже плачут
Финансовое благосостояние
Роман Валентина Пикуля
Обеспеченность в рифму с братством
Иметь 6500 рублей - это и есть... по мнению Шуры Балаганова
Античные мудрецы считали что оно «не уменьшает жадности»
Финансовое благополучие
Состоятельность
Сбережения многих в руках одного
Роскошь и обеспеченность
Ср. множество, обилие, изобилие, избыток, излишество. Богатство урожая. Богатство мыслей. Обилие имущества, животов, денег, яросл. костр. богасьво, арх. богачество, ниж. богатество, ряз. богатель ж., зап. богатье ср. (см. также багатье), животы, имение, имущество, достаток, достояние, состояние; достаточность, зажиточность; предметы, составляющие имущество человека, и самый быт, состояние зажиточного; противопол. бедность, недостаток, убожество, нищета, нужда, нужа. Богатство спеси сродни. Богатство дмет, а бедность гнет. Богатство дрочит (пучит), а убожество плющит. Не тот человек в богатстве, что в нищете. Богатство вода, пришла и ушла. Глупому сыну не в помощь богатство. Не с богатством жить, с человеком, говор. о замужестве. Ни конь без узды, ни богатство без ума. Богатство ум рождает (ум дает). Бедность плачет, богатство скачет. аду не быть, богатства не нажить. Не от скудости (убожества) скупость вышла, от богатства. Пышность, великолепие, роскошь. Украшения храма славятся богатством. Богатый, богатущий сев., богатенный ряз. обильный, изобильный, избыточный, многий. Богатая жатва. Богатая медная руда. Богатое воображение. Обладающий большим имуществом, имением, богатством. Мужик богатый, что бык рогатый, зазнается. Богатому житье, а бедному вытье. Богатый мужик бережет рожу (в драке), а бедный одежу. Чем богатее (богаче), тем скупее. богатенек, да скупенек. Богатый ума купит; убогий и свой бы продал, да не купят. Муж жену любит здоровую, а брат сестру богатую. Кто тороват, тот не богат. На что мне (или: Не надо мне) богатого, подай тороватого. Не проси у богатого, проси у тороватого. Не богатый кормит, тороватый. богатого черт детей катает. Будешь богат, будешь и рогат. Кто богат, тот и рогат, горд. Богатому не спится: богатый вора боится. Не богат, да тороват. Смотря на людей, богат не будешь. Ведь я не на богатого мужика шлюсь, а на Бога, говорят если не верят божбе. Снег и дождь на свадебный поезд богато жить. Богатому черти деньги куют. Богатому нужный не товарищ. Не силен, не борись: не богат, не сердись. Будешь богат, будешь и скуп. Богатым быть трудно, а сытым (а довольным) не мудрено. Богато нареч. избыточно, изобильно, пылко, роскошно, великолепно; ряз. тул. хорошо, славно, именито, прекрасно; вор. орл. малорос. много. нас богато овец. Богач, богатина, сиб. богатей м. богачка, богачиха, богачуха ж., арх. богатуха об. богатырь южн. зап., богатый имуществом человек; заживный, зажиточный, весьма достаточный, состоятельный, денежный. Богач, огонь, см. богатье. Богачи пузачи; голяки голенастики. богатого богатины пива-меду много, да с камнем бы его в воду. Бога хвалим, Христа величаем, богатого богатину проклинаем. Богачье ср. собират. богатый люд, богачи. Тут съехалось такое богачье, что страх. Богатич м. богатична ж. сын или дочь богача. Неудатны богатичи живут; нуждичи небалованные лучше. Богатичи, что поповичи да голубые кони: редко удаются. Богачовый, богачихин, принадлежащий богачу. Перед воротами, перед богачевыми, песня. Богатить кого, обогащать, наделять богатством. Что богатит, то и зорит, торговля. Богатиться или богатеть, обогащаться, наживаться; быть обогащаему. Смолоду не богателось, а под старость захотелось. Богачение ср. действие богатящего, обогащение. Богатение, состояние богатеющего. Он набогатился, нажился, и меня обогатил, и сам разбогател. Богатитель м. богатительница ж. обогащающий кого, дарующий богатство. Земля-матушка богатительница наша. Богатка, богатница, богатинка ж. твер. смол. растен. Conyza; коморник, блошник; растен. пушки, Erigeron, блошница, неувяда; на Ивана-купала гадают ею: втыкают почку в щель избы, или кладут под иконы; расцветет, к добру; усохнет, к худу. Сложные слова: богатолюбивый, богатодарный и пр. понятны по себе, но тяжелы и малоупотребительны
Обеспеченность, капитал, состояние
«Вчера ночью интересная вещь произошла. Я собирался ложиться спать, как
вдруг у меня сделались боли в области желудка. Но какие! Холодный пот
выступил у меня на лбу.»
М.А. Булгаков «Записки юного врача. Морфий»
Когда случается вспомнить годы, которые какой-то лицемерный негодяй жизнерадостно и оптимистично назвал «перестройкой», то каждый раз вспоминается мне одна и та же история. Был тогда 1991 год. Не знаю уж как и от чего, а только случилось со мной нездоровье - ни с того ни с сего разболелся желудок, да так, что в три погибели согнуло. Как тут не вспомнить Булгакова. И не нашлось ни у кого в нашей студенческой общаге никаких желудочных лекарств, окромя но-шпы, которая, как известно, нифига ни от чего никому не помогает. И от этого факта облегчения на горизонте не было и не предвиделось.
Ну вот… Лежу, значит, я на кровати, подтянув ноги к груди, и пытаюсь силою мысли унять острую режущую боль. А она, зараза, режет все сильнее и сильнее. Так что иногда зубами скрипишь, а порой и тихо подвываешь… Всю ночь промучилась, не могла найти места… страшно не хотелось вызывать скорую, хотя воображение рисовало самые ужасные картины… А потом, под утро, неожиданно и как бы из ниоткуда пришло озарение, чем же все-таки можно унять боль. Нет-нет... тут уже не по Булгакову, хотя доведись тогда иметь это при себе, думаю, все могло случиться и иначе... Но не было…. Слава Богу, не было…
А озарение, картинка, видение, как ни назови, пришло в виде большого граненого стакана, полного чем-то белым и теплым.… Молоко!... Помню, как совершенно четко и ясно я поняла, что доведись мне принять этот спасительный стакан белого теплого молока, как терзающая меня адская боль немедленно истает, уйдет в небытие…. Видение было до того ясным, что я почти воочию зрила как благословенная белая струйка, аки живая вода, стекает по пищеводу и разливается, обволакивает мучительно-раздраженную трепещущую алую рану, скрывает ее от глаз теплым озерцом, а когда исчезает в подземное царство, то оставляет по себе здоровую спокойную розовую гладкую плоть….
Но молока в нашем пустом студенческом холодильнике, естественно, не оказалось. Более того, не могла я вспомнить и того дня, когда оно там в последний раз пребывало. Но спасаться-то как-то ведь надо. Тем более, когда сжалившиеся боги, узрев мои страдания, милосердно указали средство. Оставалось только его добыть. Собрав остатки сил, я поднялась с кровати, прижимая руки к солнечному сплетению и морщась с каждым движением, медленно оделась, вышла на улицу и побрела куда глаза глядят. А глаза глядели в сторону ближайшего гастронома.
Гастроном - слово-то какое изысканное… вкусное… пахнет копчеными мелкозернистыми колбасами, нежными сырами, красной икоркой, белужьим балыком и пышным пшеничным караваем с бугорком и хрустящей корочкой… Пишу и сглатываю слюну… Вроде вот хоть сейчас иди в супермаркет да бери что хочешь, а все не то… Не тот вкус, не тот аромат, а, главное, не то ожидание, не то предвкушение, не тот почти священный трепет… Все не то… да-с…. Но в тот момент остродефицитная сырокопченая колбаса с мелким бисером жира могла лишь усилить и без того жуткую резь, а потому грезы о ней даже и не возникали. А мнилось мне исключительно самое что ни на есть простое корвье молоко в стеклянной голубоватой бутылке с фольгой вместо крышечки, на которой выбитыми изнутри бугорками проступала наисвежайшая дата его производства. Да и глупо было сомневаться в свежести даты, ибо драгоценное молоко моментально раскупалось в первые же полчаса по привозу в гастроном мамочками с колясками, в которых спали или плакали бледные младенцы, рожденные на заре перестройки… Бедные малыши… И бедные мамочки, которые встав ни свет ни заря, проявляли чудеса стойкости, сообразительности, редкие боевые качества и способность одновременно оказываться в нескольких точках пространства, успевая купить тут молока, там масла, здесь костей для супового набора, а в гастрономе соседнего микрорайона по счастливой случайности отхватить мороженного минтая на ужин. Настоящая охота в каменных джунглях, чтобы выкормить своего детеныша и самой не протянуть ноги.
Потому-то молоко и испарялось с прилавков уже к половине девятого утра. А в девять часов добро пожаловать в магазин только со сдачей тары - пустых молочных бутылок. Вот… А я-то по тогда еще детской наивности, по неопытности да по незнанию законов джунглей выползла из дома в десять утра… И естественно, обходя магазин за магазином, видела только пустые серые проволочные ящики, которыми громыхали грузчики. В каждом магазине я встречала удручающую картину пустых прилавков, за которыми, облокотясь, скучали полные блондинки в кружевных чепчиках и в белых халатах, обтягивающих пышные бюсты и мощные складки на спине. Время от времени у меня, помнится, возникала мысль об особой специально выведенной на радость остальным породе людей, которые даже во время тотального отсутствия продовольствия, умудряются выглядеть процветающе и вроде как день ото дня не только не худеть, а напротив, наливаться соками и румяным здоровьем. Странно и причудливо гармонировали они с пустыми поддонами из нержавейки там, где должно радовать советского человека окоченелое бордовое мясо самой глубокой заморозки, пусть всё в сухожилиях, пусть большая его часть - это здоровенная расколотая кость или старый мосол, пусть. Но оно должно быть. Вместе с блондинками… Но блондинки есть, а мяса почему-то нет… И об этой тайне очень хотелось спросить блондинок, но было стыдно - перестройка же… все страдают, и они тоже… Надо только подождать, потерпеть и все наладится…и все появится… может быть даже вот прямо сейчас… надо только поверить… Но такие же пустые поддоны ждали меня и кололи глаза своей нержавелостью в молочном отделе вот уже четвертого продовольственного магазина. Надежды на молоко таяли, и я мечтала уже хотя бы о ложке сметаны или стакане кефира, ряженки, простокваши… чего угодно… только молочного…
В одном магазине увидела огромную темную очередь из женщин разных возрастов, враждебно взглядывающих на всех, кто, любопытствуя, приближался к прилавку, усматривая в любопытствующем наглого любителя пролезть без очереди. Я тоже полюбопытствовала, хотя по тем временам в правилах было сначала занять очередь, а потом уже задавать глупые вопросы типа «что дают?» Но терять время на какой-нибудь суповой набор из кем-то обглоданных коровьих костей было нельзя - в глазах время от времени то мелькали опасные искорки, то начинало темнеть от боли. Поэтому я, совсем еще девчонка, набралась смелости, приблизилась вплотную к прилавку, поднялась на цыпочки и заглянула за головы… хотела было написать «покупательниц»… Но «покупательница» - это такое благородное слово, означающее нечто культурное и облеченное достоинством. «Покупательница» - это та, которая покупает - приходит в магазин, достает кошелек, отсчитывает денежку, в ответ получает сверточек и, любезно улыбнувшись, благодарит продавца…. А здесь были вовсе не «покупательницы», а волчицы, самые настоящие… которым надо во чтобы то ни стало принести в зубах добычу своим голодным волчатам…
Но я не услышала их угрожающего рычания. Не потому что его не было, а потому что глаза мои были прикованы к разделочным столам по ту сторону прилавка. А там, в мясном отделе, лежало нечто мне совершенно непонятное и незнакомое. Что-то большое… желтое… упругое… округлое… в поперечном разрезе с какими-то полыми сосудами… странное… А рядом не менее странное кровавое пузырящееся, по которому полосовали ножом отмахивая небольшие порции-шматы две лихие авгурши. Из ступора меня вывел пронзительный голос тетки из-за прилавка («продавец» тоже, пожалуй, слишком благородное слово для этой породы): «Женьщинаааа, вы чего это мне тут?… Выбирает она… Сказано, в одни руки - полкило вымени и полкило легкого!... Оглохли что ли?...»
Боже мой… Боже мой… так это … вымя… Огромное… желтое… это же можно сказать…. грудь…
В глазах у меня потемнело, но в обморок я все-таки не хлопнулась - слышала ругань в очереди, льстивый безрезультатный подхалимаж в надежде на лучший, присмотренный еще издалека кусочек тех, чья очередь наконец-то подошла… На меня никто внимания не обратил, а я сделала пару шагов назад и уперлась спиной в прямоугольную колонну, покрытую холодной масляной краской…
Масляной… Масло… Господи… хотя бы масло….
Выйдя на студеный ноябрьский воздух из душного гастронома, я четко и ясно поняла, что если не найду хоть чего-нибудь молочного, то просто не доживу до утра. Оставался самый большой, самый дальний и самый бестолковый гастроном, что на проспекте Мира. Тугие неприветливые двери нехотя пропустили меня внутрь длинного помещения, начинающегося отделом, в котором единственно где прилавки были хоть чем-то заполнены. Чем-то жизнерадостно зеленым и пестрым. Это оказался отдел с вкусным капиталистическим названием «Бакалея», где на прилавках в три ряда, словно заслоняя брешь в борту тонущего корабля, стояли зеленые картонные коробочки с гордым названием «Какао «Золотой Ярлык». Вся остальная пестрая продукция оказалась лавровым листом, хмели-сунели и душистым горошком. Лавровым листом, как и душистым горошком, ясный перец, сыт не будешь, и я побрела дальше по длинному магазину, занимающему весь первый этаж жилого дома… Такому же пустому, как и все предыдущие, если не считать овощного отдела, где продавали искалеченную морковь, с налипшими на ней комьями грязи… или комья грязи, в которых встречалась искалеченная морковь…. И вдруг…
Вдруг… я увидела очередь… в той самой стороне, где располагался молочный отдел… Очередь… Я бросилась туда… И вправду что-то дают… Быстрей в конец, занимай, а то не хватит…. Уже встав в очередь и приняв боевую стойку на случай явившейся конкурентки типа «я здесь до вас стояла», стала узнавать - «чего дают-то?»… О чудо из чудес!... Давали масло!... Масло!.... О боги! Боги!... Нежное… сливочно-желтое… оно мягко опустится по моему измученному пищеводу вместе с хлебушком и милосердно укроет раздраженную трепещущую красную рану, а потом, когда…
«Девушка!... Де-вуш-ка!... Вы слышите?… Соленое масло-то… «Крестьянское»… со-лё-ное!»
Соленое?... А разве масло бывает соленым?.... Не к месту представилась солонина, которой Джек Лондон кормил своих ездовых собак… а потом к чему-то явились огромные бочки с ворванью, который отважный не расстающийся с трубкой капитан Гулль, выливал в бушующее соленое море, чтобы на миг утихомирить волны, чтоб китобойное судно могло скользнуть в бухту… Соленое масло… Соленое…. На мою алую, раздраженную рану….
О боги! Боги! Да пусть хоть горькое, лишь бы масло…
Честно, я помню все как наяву… Я помню холодный ноябрьский день… Отчаяние… Я даже помню ту боль… Но я совершенно не могу вспомнить, как собственно этот вожделенный крохотный сверточек из пергаментной бумаги оказался у меня в руках… Не помню была ли та авгурша полной и была ли она блондинкой… и сколько грамм затвердевшего в холодильнике эликсира жизни мне выдали в одни руки… Не помню и все…
Зато помню, как сакрально-вожделенно дрожащими руками мазала я это соленое уже размягшее золото на скромный пористый прямоугольник черного хлеба, как мысленно заклинала его: «Помоги… помоги»… Как представляла его путь вниз… ту мягкую перинку, которой укрывало и приглушало пульсирующую боль… Как улеглась на кровать, приняла позу зародыша, подтянув колени к подбородку, и стала ждать…. ждать…
«Не могу не воздать хвалу тому, кто первый извлек из маковых головок морфий. Истинный благодетель человечества. Боли прекратились через семь минут после укола. Интересно: боли шли полной волной, не давая никаких пауз, так что я положительно задыхался, словно раскаленный лом воткнули в живот и вращали. Минуты через четыре после укола я стал различать волнообразность боли. После укола впервые за последние месяцы спал глубоко и хорошо»…
Ах… милый… милый Михаил Афанасньевич… маковые головки… морфий… Знали бы вы какое исцеляющее действие может произвести маленький кусочек обыкновенного соленого масла… самого простого… крестьянского… Жаль, что Вы не знали, Михаил Афанасьевич… жаль, что не знали…
Из детства многие помнят сказку, в которой была молочная река с кисельными берегами. Сказку-то помнят, но не редко забывают название самой сказки. А эта русская народная сказка называется «Гуси-Лебеди».
Есть несколько переработок этой сказки и занесение её в сборники. Здесь я хочу представить сказку «Гуси-Лебеди» в обработке А. Н. Толстого.
ГУСИ — ЛЕБЕДИ
Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький.
- Доченька, - говорила мать, - мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей - мы купим тебе платочек.
Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.
Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.
Вернулась девочка, глядь - братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда - нету!
Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, - братец не откликнулся.
Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава - что они пошаливали, маленьких детей уносили.
Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела - стоит печь.
- Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Печка ей отвечает:
- Съешь моего ржаного пирожка - скажу.
- Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся...
Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше - стоит яблоня.
- Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
- Поешь моего лесного яблочка - скажу.
- У моего батюшки и садовые не едятся...
Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах.
- Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
- Поешь моего простого киселька с молочком - скажу.
- У моего батюшки и сливочки не едятся...
Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего - надо идти домой. Вдруг видит - стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается.
В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Девочка вошла в избушку:
- Здравствуй, бабушка!
- Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
- Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
- Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет - вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
- Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
- Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
- Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает:
- Девица, прядешь ли?
Мышка ей отвечает:
- Пряду, бабушка...
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:
- Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..
Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит - летят гуси-лебеди.
- Речка, матушка, спрячь меня!
- Поешь моего простого киселька.
Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным бережком.
Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня...
- Яблоня, матушка, спрячь меня!
- Поешь моего лесного яблочка.
Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня ее заслонила ветвями, прикрыла листами.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.
Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидели ее, загоготали - налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из рук вырвут.
Добежала девочка до печки:
- Печка, матушка, спрячь меня!
- Поешь моего ржаного пирожка.
Девочка скорее - пирожок в рот, а сама с братцем - в печь, села в устьице.
Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге.
Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой.
А тут и отец с матерью пришли.
Одной из самых страшных напастей Средневекового Запада традиционно оставался голод. Страх перед этим бедствием породил среди крестьян пышное разнообразие мифов об обильной еде. В XIII веке на севере Франции появились сказки о стране Кокань, где за безделье платили, а за труд наказывали. Позже аналогичные мифы распространились в Англии и Германии. Фольклорные легенды о нескончаемой еде восходили еще к библейскому образу манны небесной, которой Бог кормил евреев во время их скитаний после исхода из Египта. Кроме того, одно из евангельских чудес Иисуса Христа — кормление тысяч людей всего лишь несколькими хлебами. Такие же чудеса приписывались разным святым, сказания о которых вошли в сборник «Золотая легенда».
Сбор манны небесной. Изображение: thephilosophersmail.com
Немецкое слово Schlaraffenland впервые встречается в поэме Генриха Виттенвейлера «Кольцо» (начало XV века). Автор даже указывает координаты вожделенного края — где-то между Прагой и Веной. Туда направляются герои его комедии скоморохи. По-настоящему известной и популярной легенда стала после издания в 1494 году «Корабля дураков» Себастьяна Бранта — сатирической поэмы, бичевавшей пороки средневекового общества. У нее появилось множество пародий и обработок, распространившихся по всей Германии и охвативших все немецкие диалекты. У Бранта также упоминается Наррагония — страна дураков. До Шлараффенланда же герои поэмы так и не добираются, потому что их корабль терпит крушение. Страна лентяев часто встречалась в шванках -городском жанре юмористического рассказа в стихах или прозе.
Небылицы о крае изобилия гласили, что на деревьях там растут оладьи, а кроме молочных рек есть еще и реки меда. Отсылки к Шлараффенланду есть и в тех произведениях, где эта страна прямо не упоминается. Например, у братьев Гримм в сказке «Гензель и Гретель» дети находят съедобный пряничный домик. В «Дитмарской сказке» из их же сборника животом кверху летают жареные курицы. В Шлараффенланде такая дичь сама падает в рот самым отъявленным лентяям и чревоугодникам.
Вымышленная карта Шлараффенланда. Иоганн Баптист Гоманн (1730). Изображение: arthistorybabes.com
Хотя некоторые авторы и указывали приблизительные координаты воображаемой страны, общим было представление о том, что Шлараффенланд — параллельный мир-перевертыш с идеальным общественным устройством. Именно поэтому гастрономический миф обретал особую популярность во времена крестьянских восстаний. Утопия напоминает нескончаемый праздник и этим походит на средневековый карнавал.
Расцвет литературы о стране лентяев пришелся на XVI — XVII вв. В Новое время самоироничный Шлараффенланд постепенно обретает черты антиутопии, а само слово становится ругательным. Авторы новых произведений стали подкреплять свое повествование моралью о том, как простолюдинам не следовало себя вести (лениться, мечтать о равенстве и праздности). Это было уже высмеивание наивного предания об обетованной земле. Появляется стремление доказать невежественному читателю, что изобилия можно достичь только благодаря тяжелому и упорному труду.
«Страна лентяев» Питера Брейгеля. Изображение: dorohins.com
В живописи страна лентяев чаще всего ассоциируется с одноименной картиной голландца Питера Брейгеля Старшего (написана в 1567 году, сейчас хранится в мюнхенской Старой пинакотеке). Основой для интерпретации скорее всего послужила сказка Ганса Сакса. Попасть в эту страну можно было, проев проход в горе из каши. Персонажи картины — объевшиеся рыцарь, крестьянин, солдат и школяр. Бытует версия, что Брейгель задумал свою картину как политическую сатиру. В то время его соотечественники, борясь за независимость, воевали с испанцами, а страну терзала разруха и голод. Согласно этой трактовке, жаренный гусь символизирует пассивное дворянство.
Источники:
Силантьева О. Ю. Легенда о стране Шлараффии в немецкой литературе
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада
Сакс Г. Страна лентяев
Изображение анонса: pinterest. de
Изображение лида: dorohins.com
Loading...